Рождение бессмертной (ЛП)

«Но?» — подсказал он, когда она снова замолчала.
Элли сначала не ответила, но потом сказала: «Мы обучались на дому, и нам запрещалось дружить с детьми на близлежащих фермах, чтобы они, как выразился мой отец, не развратили нас».
Магнус почувствовал, как она начала водить пальцем по его груди, описывая сосок широкой дугой, прежде чем она призналась: — Но у меня появился друг.
«Как?» — сразу спросил он.
Элли пожала плечами. «Позади нашего участка была роща. Мой отец отправлял меня туда собирать мелкие ветки и еще много чего для разведения огня для кухонной плиты и обогрева, когда становилось холодно. Однажды, когда мне было около десяти, меня отослали, и я услышала детский смех. Мне стало любопытно, поэтому я последовала за звуком в конец рощицы, а там играли эти дети. Их ферма примыкала к нашей. Половина рощи принадлежала их ферме, и они играли в прятки в лесу».
Она щелкнула его сосок, посылая в него импульс возбуждения, который пробудил его угасающую эрекцию, а затем продолжила: «Когда они увидели меня, они бросили свою игру и прибежали. Они были милы и пригласили меня поиграть. Я знала, что не должна была этого делать, но они смеялись и….». Она пожала плечами. «Я играла с ними.
«После этого каждый раз, когда меня отправляли за дровами, я искала их. Иногда они были, иногда их не было, но если они были, мы играли вместе. Их было четверо, все братья и сестры. Младшей была Бетани. Она была моего возраста, и мы стали хорошими друзьями. Мы здорово повеселились в этом лесу, — сказала она, и он услышал улыбку в ее голосе.
— А твои родители так и не узнали? — спросил Магнус.
«Нет. Мы так долго не играли. Не то, чтобы часы или что-то в этом роде, может быть, один час. А потом дети всегда помогали мне собирать дрова, чтобы у меня не было проблем». Она пожала плечами у него на груди. «В любом случае, я не помню, как это произошло, но однажды я пошла с ними до их дома. Помню, было лето и жарко, наверное, мы пошли на поиски питья. Но то, что я увидела, открыло мне глаза, — сухо сказала она. «Их фермерский дом снаружи был очень похож на наш, старый викторианский дом. Но внутри был полностью отремонтирован. Это было как дворец для меня, и чудо. У них был кондиционер, водопровод и свет, который зажигался от электричества, а не от масляных фонарей. И у них было телевидение, радио и компьютеры». Она коротко рассмеялась. «Я думал, что это рай».
Магнус слабо улыбнулся заявлению, не удивившись этому.
— Мне кажется, ты снова уменьшаешься, — вдруг сказала Элли.
Магнус нахмурился, когда понял, что это правда. Он так увлекся ее историей, что его желание испарилось, и теперь он рисковал выскользнуть из нее.
«Что нам сделать, чтобы…» Ее слова закончились удивленным вздохом, когда он попросил ее сесть на него и протянул руку между ними, чтобы погладить ее чуть выше того места, где они соединялись. Он увидел, как ее глаза расширились, а голова откинулась назад в стоне как раз перед тем, как ее удовольствие коснулось его, и он зажмурился.
Боже, она чувствовала себя так хорошо, и то, что он делал, посылало волну за волной растущего удовольствия и возбуждения через него, что немедленно оживляло его угасающую эрекцию. Он обнаружил, что круговые движения работают лучше всего, слегка проводя большим пальцем вокруг выступа, который был центром ее возбуждения, сначала просто касаясь краев. Но затем Элли начала двигаться на нем, оседлав его в поисках удовлетворения, которое, как она чувствовала, ждало ее, и ему пришлось прекратить ласкать ее, чтобы поймать ее бедра и не дать ей толкнуть их через край.
«Скажи мне. . что случилось. . с твоими новыми друзьями, — выдавил он сквозь стиснутые зубы, а затем сделал пару глубоких вдохов, прежде чем спросить: — Твой отец узнал?
Задыхаясь, Элли опустила голову и безучастно посмотрела на него. Однако на этот раз она не сразу прикрыла грудь. «Прогресс», — подумал он, а затем она сглотнула и слегка встряхнула головой, словно пытаясь очистить ее.
 
— Нет, — сказала она наконец. «Он был слишком занят работой на ферме, чтобы уделять мне много внимания, когда меня послали за дровами. Мы все много работали. Мы все делали сами, даже нашу одежду».
Магнус немного расслабился, чувствуя облегчение от того, что у нее хватило ума дать им передышку.
«Пару лет мне удавалось скрывать своих друзей, а потом, когда мне исполнилось двенадцать, прошла целая неделя, когда никто из них не появился в роще. Я была в их доме всего раз или два и никогда не ходила туда без них, но я волновалась, поэтому пробралась через их поле к дому и постучала. Ее брат Брэндон открыл и сказал, что Бетани больна, но будет рада меня видеть, поэтому я пошла в ее комнату, чтобы навестить ее. Вот тогда я и узнала о врачах, — сказала она. «У нее лопнул аппендикс. Я понятия не имела, что это было, но она оказалась в больнице, где врачи, по-видимому, удалили ей аппендикс. Я думаю, что вся семья провела с ней много времени в больнице, поэтому ее сестра и братья не приходили в рощу, чтобы рассказать мне, что происходит. Она только сегодня вернулась домой и должна была немного отдохнуть. Так что в течение следующей недели или около того мы проводили все время в их доме. Мы смотрели телевизор или фильмы или играли на компьютере. Мне очень понравился компьютер, — сказала она с ухмылкой.
Магнус не удивился. Она зарабатывала на жизнь созданием веб-сайтов на компьютере.
«После этого мы проводили гораздо больше времени в их доме. Мы становились старше, и игра в прятки никому из нас больше не нравилась», — объяснила она. «По правде говоря, я думаю, что они так долго продолжали ходить в рощу только для того, чтобы сделать нас с Бетани счастливыми», — призналась Элли, а затем добавила: «И, может быть, потому, что я нравилась ее брату Брэндону». Ухмыляясь, она призналась: «Мне он тоже нравился. Он был самым красивым мальчиком, которого я когда-либо видела. Конечно, он и его брат были почти единственными мальчиками, которых я когда-либо видела, — призналась она, скривив губы. «Но в любом случае, он впервые поцеловал меня в тринадцать и был моим первым партнером по поцелуям».
Магнус напрягся, ревность собиралась на краю его сознания.
«Мне было четырнадцать, когда у их отца случился сердечный приступ, и он умер. Мать Бетани и Брэндона немедленно продала ферму и перевезла детей в город». Она поморщилась при воспоминании. «Кажется, все произошло ужасно быстро. Они были там, а потом они ушли, и мое сердце было разбито. Я потеряла своего друга и мальчика, которого любила».
— А твои родители даже не подозревали, что они были частью твоей жизни? — спросил он, обнаружив, что в это трудно поверить.
«Я думаю, моя мать подозревала, что что-то происходит. Иногда у нее был такой взгляд. . и однажды, когда я отсутствовала слишком долго, она пришла, чтобы найти меня. Должно быть, она услышала, как мы смеемся и болтаем, прежде чем один из мальчиков заметил ее. Но когда они спрятались и я поспешила ей навстречу, она ничего не сказала. Она просто помогла мне собрать палки и отвела меня домой». Вздохнув, она пожала плечами. — Но они узнали об этом, когда мне было шестнадцать.
«Как?» — спросил он с удивлением. Если ее друзья переехали за два года до этого, как ее родители могли узнать, что у нее были друзья?
— Я сказала им, — мрачно признала она, а затем объяснила. «У меня была младшая сестра. Джилли. Она была на семь лет младше меня, поэтому всегда оставалась на ферме, когда я уходила в лес, но когда мне было шестнадцать, она заболела. У нас и раньше были простуды, лихорадки и грипп, но сейчас все было по-другому. Ей было ужасно больно, и она так страдала, — сказала Элли с воспоминаниями о мучениях.
— Что у нее было? — обеспокоенно спросил Магнус, проводя ладонями по ее рукам, пытаясь успокоить ее.
«Я не знаю. Они не отвезли ее к врачу, чтобы узнать», — сказала она с разочарованием. «Я подумала, может быть, они не знали о врачах и о том, что они могут помочь. Наверное, я была невероятно наивна, — со вздохом призналась она. «Но именно поэтому я рассказала им о моей подруге Бетани и ее аппендиците. Я думала, что если они поймут, что врачи могут помочь Джилли, они отведут ее к одному из них».