Рождение бессмертной (ЛП)
— Более чем вероятно, — согласился Магнус, сожалея, что вынужден так говорить, но это было правдой. Он подозревал, что не осталось ни одного живого ребенка, который мог бы сопротивляться использованию такой способности.
Элли взглянула на пакеты на кровати. «Она сказала, что как только остальные поймут, что это происходит, его у меня заберут. Потому что я не была хорошей матерью».
Магнус помедлил, а затем сказал: — На тебе это не отразится, но бессмертным детям нужны родители, которые могут…
«Я не хочу потерять своего сына», — перебила Элли голосом настолько тихим, что он мог бы пропустить это, если бы его слух не был усилен.
Магнус колебался, не зная, что сказать.
— Но ты мог бы обратить меня, не так ли? Тогда Лиам не сможет читать или контролировать меня, и я не потеряю его».
— Я мог бы, — медленно согласился он, начиная беспокоиться, что она попросит его сделать именно это, без каких-либо условий. Если бы она это сделала, он не был уверен, что не согласился бы. Стефани сказала, что он должен был использовать мальчика, чтобы заставить ее согласиться стать его спутницей жизни, но это выглядело так бессердечно. Она была его спутницей жизни — как он мог ей отказать?
— Но ты бы хотел, чтобы я была твоей спутницей жизни.
В ее словах не было ни обвинения, ни возмущения, и от одного этого факта он чуть не поник от облегчения, но выпрямился и просто кивнул.
«Что это значит?» она спросила. — Чего ты от меня ожидаешь?
Все, подумал он, но знал, что это напугает ее до чертиков и что здесь ему нужно идти медленно. — Я ожидаю, что ты пообещаешь быть моей спутницей жизни. Я обращу тебя. Мы поженимся, и я помогу тебе воспитать Лиама».
«А потом?» — спросила она, когда он сделал паузу.
Магнус поколебался, а затем сказал: — Это зависит от того, поймают ли Люциан и его люди Абаддона. Если они это сделают, и ты захочешь остаться в Канаде, я бы отказался от своей должности в британских силовиках, и мы могли бы купить для нас дом либо здесь, в Порт-Генри, либо где-нибудь еще, надеюсь, рядом с бессмертными, у которых есть дети, чтобы у Лиама были друзья по играм».
После некоторого колебания он продолжил. «Если, Абаддон сбежит, то я предлагаю, нам переехать в мой дом в Великобритании, где ты и Лиам оба будете в большей безопасности. Мы могли бы, конечно, поискать новый дом там, где-нибудь рядом с другими бессмертными детьми его возраста. Я уверен, что они должны быть».
— Если Абаддон сбежит? — спросила Элли, нахмурившись. Казалось очевидным, что она даже не рассматривала возможность того, что Силовики потерпят неудачу. — Наверняка его поймают?
— Абаддон уже сбегал, — сказал он ей. «В первый раз это было более двух тысяч семисот лет назад, а в последний раз всего несколько лет назад».
— Он так долго здесь? — с тревогой спросила Элли.
Магнус кивнул.
Элли выглядела испуганной, но потом покачала головой. — Я не это имела в виду, говоря… Чего ты ожидаешь от меня после того, как мы поженимся и ты обратишь меня? — спросила она прямо. «Я не люблю тебя».
Магнусу удалось не отреагировать на эти слова, хотя он нашел их на удивление болезненными. Он знал, что не должен. Хотя он, возможно, принял ее как свою спутницу жизни и начал испытывать к ней чувства, которые росли, когда он слушал ее рассказ о ее дружбе со Стеллой и о том, как она стала матерью Лиама, она почти ничего не знала о нем. кроме того, как он был инициирован. И она была смертна. Тот факт, что они были спутниками жизни, ничего для нее не значил.
Магнус пытался решить, что бы он мог сказать, чтобы не напугать ее до чертиков, когда она явно потеряла терпение и сказала: — Я едва тебя знаю. Я не думаю, что могла бы… я имею в виду, когда люди женятся, ожидается…
— Я бы не стал ожидать от тебя того, чего ты не готова дать, — сказал он, когда она снова запнулась, и постарался не чувствовать вины за облегчение, омывшее ее лицо. Магнус имел в виду то, что сказал, но он также знал, что это бессмысленно, потому что они были спутниками жизни. Спутники жизни, как известно, занимались невероятным, взрывным сексом, который был настолько умопомрачительным и ошеломляющим, что они теряли сознание в конце. Также говорили, что они были ненасытными и неспособными противостоять друг другу, когда испытали это. Он рассчитывал на это и хотел бы проверить это сейчас, но Стефани предупредила его, чтобы он не позволял Элли испытать страсть, пока она не выполнит обещание. Поэтому он держался на расстоянии и просто ждал.
— Мне нужно подумать, — наконец сказала Элли. — И поговорить с Лиамом. Это повлияет и на него».
— Конечно, — согласился Магнус и повернулся, чтобы открыть дверь. — Дай мне знать, что ты решишь. Он едва успел произнести последнее слово, как дверь между ними закрылась.
Магнус начал спускаться по лестнице, качая головой из-за того, что думал, как все это затронуть, пока ходил по магазинам, а затем, вернувшись, обнаружил, что всю тяжелую работу за него сделала Стефани. Она напугала Элли тем, что Лиам будет контролировать ее, и она потеряет сына. Что было правдой, и то, что, по его мнению, будет иметь на нее наибольшее влияние. Она любила Лиама. Элли, вероятно, вышла бы замуж за самого дьявола, чтобы сохранить мальчика. Магнус был совершенно уверен, что она согласится стать его спутницей жизни и пройти оборот. Он просто надеялся, что ей не потребуется слишком много времени, чтобы сказать ему об этом, потому что он не мог рисковать каким-либо образом прикоснуться к ней и вызвать вспышку страсти между ними, пока она не дала свое обещание, и они не поженились. Черт, до этого момента он даже не мог спать рядом с ней, опасаясь, что они разделят общие сны. Это был еще один признак нахождения спутницы жизни: совместные сексуальные сны, которые, по-видимому, были очень сильными. Он не сделает ничего, что могло бы ее отпугнуть, пока не получит ее обещание и не будет уверен, что она не сбежит.
Это означало, что ему нужно найти место для ночлега сегодня ночью, достаточно далеко, чтобы они не смогли увидеть общие сны, подумал он, нахмурившись, и задумался, как далеко находится дом Тедди и Катрисии.
Элли смотрела на закрытую дверь, ее разум был в состоянии хаоса. Часть ее хотела схватить Лиама и сбежать. Но помимо того факта, что она была на мели и без машины, она подозревала, что спрятаться от Силовиков будет труднее, чем от Абаддона. А это было невозможно, мрачно подумала она. Последние четыре года она бегала, а не пряталась. Абаддон и его люди находили ее каждый раз, когда она переставала бежать, и это была чистая удача, что ей удавалось уклоняться от них так долго.
Жизнь в бегах не нравилась Лиаму.
Как и то, что его воспитывала мать, которую он мог читать и контролировать. Каким человеком он вырастет без родительского контроля? Потому что это то, к чему это приведет. В конечном итоге он будет обходить ее власть, когда захочет, пока она не станет совершенно неэффективной.
Стать бессмертной, казалось, было единственным способом сохранить сына и воспитать его. Что-то, чего она отчаянно хотела. И не только из-за обещания, которое она дала Стелле. Элли любила этого маленького мальчика всеми фибрами своей души.
Простым решением было пообещать Магнусу стать его спутницей жизни и позволить ему обратить ее. Тогда Лиам никогда не сможет ее контролировать, и она никогда не потеряет его. Но это добавило бы динамики от третьего лица. Они были бы семьей. Она потеряет часть контроля, к которому привыкла, а контроль был важен для Элли. В шестнадцать лет она пообещала себе, что никогда не будет зависеть от мужчины, как ее мать. Она никогда не откажется от контроля над своей жизнью и не должна будет подчиняться желаниям мужчины. Теперь она столкнулась с ситуацией, которая заставила ее задуматься о том, чтобы сделать именно это.
Элли не упустила иронии ситуации. Ее мать добровольно полностью передала контроль отцу, и это закончилось тем, что она потеряла свою дочь, сестру Элли, Джилли. Теперь Элли подумывала отказаться хотя бы от части собственного контроля, чтобы сохранить сына.