Рождение бессмертной (ЛП)

Элли криво усмехнулась. «Вот тогда я впервые увидела ее. Миниатюрная маленькая брюнетка с шишечкой, выглядящая измученной и расстроенной, как и я, снова и снова дергающая за шнур газонокосилки».
Магнус улыбнулся ее описанию, почти способный увидеть это в своем воображении.
«Вместо того, чтобы отругать ее за то, что она выбрала это время для ухода за газоном, я в итоге помогла ей. Я имею в виду, что она все равно почти закончила, так что я подумала, что еще несколько минут грохота, и все будет готово, и я смогу вернуться к работе. Верно?»
Когда Элли закатила глаза, Магнус поймал себя на том, что улыбается, и спросил: — Полагаю, так не вышло?
— Нет, — признала она со вздохом. «Должно быть, я потратила час, проверяя ее газонокосилку. Прошлась по свечному проводу, по самой свече, по тормозному тросу, по уровню масла. ". Элли поморщилась. «Конечно, мы болтали, пока я это делала, что замедляло меня. Обычно это не заняло бы у меня так много времени».
Магнус торжественно кивнул в ответ на ее искренние заверения, но прикусил язык, чтобы не ухмыльнуться. Тот факт, что она знала, как делать то, что она упомянула, произвел на него впечатление, сколько бы времени это ни заняло. Он сам не был механически мыслящим человеком и не знал, что проверять.
— Ты нашла проблему? — спросила Триша.
— О да, — сухо сказала она, а затем с отвращением признала: — Бензин закончился.
Это вызвало смех у всех, кроме Люциана. Однако Элли не выглядела обиженной и рассмеялась вместе с ними, прежде чем сказать: «Я знаю. Это первое, что я должна была проверить». Она покачала головой из-за своей ошибки. — В любом случае, было одиннадцать тридцать. Стелла решила закончить на следующий день, поэтому я пожелала ей спокойной ночи и вернулась домой, чтобы вернуться к работе».
Она ненадолго замолчала, глядя в далекие воспоминания, а затем сказала: «Я не думаю, что прошло больше часа, как раздался стук в дверь. Я хотела проигнорировать его, но двенадцать тридцать — странное время для посетителей, и это может быть чрезвычайная ситуация, поэтому в конце концов я открыла дверь. А там стояла Стелла с яркой улыбкой и сковородкой свежеиспеченных пирожных в руках, чтобы поблагодарить меня, — объяснила Элли, и Магнус ободряюще кивнул.
«Я должна была сказать: «Спасибо, но нет, у меня сроки и мне нужно работать». К сожалению, я что-то вроде шокоголика, а они выглядели так….». Элли нахмурилась, пытаясь найти слова для объяснения, а затем сказала: «Я не знаю. . одинокая, может быть, но полна надежд. У меня не хватило духу отослать ее. Это было бы все равно, что пнуть щенка». Она пожала плечами. «Поэтому я пригласила ее и заварила чай».
Добрая, подумал Магнус. Она была доброй и храброй.
«Позже Стелла сказала мне, что собиралась питаться мной, когда пришла, и пирожные были просто способом проникнуть внутрь. Но мы разговорились, пока я возилась с тарелками и заваривала чай, и к тому времени, когда мы сели, я слишком понравился ей, чтобы меня укусить».
Магнус нахмурился, услышав эту новость, подозревая, что кормление Стеллы ею было бы смертным приговором. Женщина явно была изгоем, если кусала смертных, а не питалась мешками с кровью, как положено бессмертным. Изгои не часто заботились о благополучии выбранного ими обеда.
«В ту ночь я так и не вернулась к работе», — продолжила Элли. «Мы сидели и болтали за пирожными и чаем почти до рассвета. В то время она сказала мне, что была одна, и призналась, что беременна и напугана. Она сказала, что из Ванкувера, где раньше работала офис-менеджером. Но она бросила дом и работу и переехала в Калгари, чтобы начать новую жизнь после смерти мужа. Она не сказала мне тогда, как он умер. Она, казалось, не хотела говорить об этом, и я не стала на нее давить. Вместо этого мы говорили о других вещах».
Элли призналась: «Это была хорошая ночь. У нас было много общего, и мы много смеялись. К тому времени, как солнце появилось над горизонтом и она поспешила домой, мы были хорошими подругами».
 
Элли сделала глоток горячего шоколада. «После этого Стелла часто была у меня дома. Я часто видела, как она уезжает на своей машине после захода солнца. Когда это случалось, я следила за ее возвращением, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Одинокие женщины должны заботиться друг о друге, — добавила она, взглянув на Магнуса, и он понимающе кивнул. Мир был опасным местом, особенно для молодых смертных женщин.
«В любом случае, — продолжала Элли, — она обычно возвращалась в полночь или в час ночи и часто несла продукты. Я наблюдала, пока она не затащит их внутрь, если их было много, я помогала ей. Потом я возвращалась к работе. Но потом она появлялась у меня около трех-четырех утра с закусками или полноценным обедом, и мы сидели и разговаривали часами. Стелла обычно уходила домой до восхода солнца, но в те дни, когда она засиживалась и уходить было слишком поздно, она спала на диване и не уходила, пока снова не наступала ночь».
Элли покачала головой. «Я никогда об этом не задумывалась. То, что она избегала солнца и проводила так много времени со мной. Я просто думала, что она одинока или беспокоится о ребенке. Сначала я даже не поняла, что со всей едой, которую она приносила, она так ни разу и не поела».
— Она не ела? — спросил Магнус, нахмурившись. Женщина, смертная или бессмертная, обязательно должна есть во время беременности. Для рождения ребенка требовалось много пищи.
— Нет, — вздохнула Элли. «Она ставила себе тарелку и гоняла по ней еду, но я никогда не видела, чтобы она вообще что-то клала в рот. Когда я прокомментировала это, она заявила, что у нее утренняя тошнота, которая длилась весь день и ночь, а затем сменила тему».
«Вероятно, она думала, что больше не может есть», — нахмурившись, сказала Триша.
Магнус кивнул, и когда Элли подняла бровь, он объяснил: — Сомнительно, чтобы ее сир сказал ей, что она может есть. Мифические вампиры не едят, и он хотел бы, чтобы она поверила, что это именно так».
«Почему?» — с недоумением спросила Элли.
— Это можно объяснить позже, — сказал Люциан, прежде чем Магнус успел ответить. «На все вопросы, которые у тебя наверняка есть, можно будет ответить после. Просто пропусти рассказ Лаверн и Ширли о связи с женщиной и расскажи нам, что ты знаешь о сире Стеллы.
Магнус наблюдал, как Элли прищурилась на Люциана, и ожидал проявления гнева, но вместо этого сладко спросила: — Кто такие Лаверн и Ширли?
— Это немного раньше ее времени, дядя, — весело сказала Триша, когда он начал хмуриться.
— Ага, — согласился Тайбо, а затем наклонился вперед в своем кресле, чтобы встретиться взглядом с Элли, и предложил: — Вспомни Тельму и Луизу, но смешные и не заканчивающиеся тем, что они съезжают со скалы.
Элли кивнула, но затем наклонила голову и спросила: «Кто такие Тельма и Луиза?»
«Ой.» Тайбо нахмурился. «Этот фильм вышел в 1991 году, когда ты, вероятно, была… Ты еще не родилась?»
— О, ради бога, — прорычал Люциан. — Просто расскажи нам о ее сире.
Когда Элли раздраженно посмотрела на мужчину и саркастически прорычала: «Слушаюсь и повинуюсь», Магнусу пришлось склонить голову, чтобы скрыть выражение лица. Он одновременно и смеялся, и гордился ею. Большинство людей дрожали в присутствии Люциана, но не его Элли.
Он только что осознал тот факт, что думал о ней как о своей, и начал себя тормозить, когда Элли снова заговорила. Тем не менее, он почувствовал, как его гордость возросла, когда она проигнорировала указание Люциана и продолжила по-своему.
«В любом случае, следующие несколько месяцев были хорошими. Мы устраивали ночные барбекю, вместе ходили в кино, как только солнце начало садиться раньше, и стали лучшими подругами, — сказала Элли, ее голос был неторопливым, и взгляд Люциана начал разгораться в немой ярости, который Магнус когда-либо видел.