Отступники (СИ)

— Ики!
— Ну, ты ведь понимаешь, что потом тебе придется это сделать.
— После того, как мы догоним этих ублюдков, я залью в тебя целую кегу!
— Ловлю на слове. Пристегнись, как следует, и не забудь про ноги, а то получиться как в прошлый раз.
Олечуч прекратил петь Каше колыбельную и встрепенулся, схватившись за голову.
— Что-то… о-о-о… следует за нами.
— Ты имеешь в виду крыс? — спросил я.
— Нет. Не то. Гора трупов. Мне нравится. Надеюсь, он нас догонит.
Крысы.
Что можно сказать о них, до того, как встретишься с одной-двумя, в каком-нибудь загаженном переулке?
Можно вспомнить, что это довольно умные животные, которые способны на качественные совместные действия. Что это очень живучие твари, способные пережить многое из того, чем человечество привыкло уничтожать себя. Что во многих культурах крыса считается не только символом порчи, разрушения и огромных затрат, но и символом достатка и процветания. Потому что это серое щетинистое существо с голым хвостиком не оставляет безнаказанными крупные залежи зерна и продуктов и селиться рядом с ними с превеликим удовольствием.
Но стоит вам все же повстречаться, и мысль часто только одна: ну и гадость!
То же самое о них думают первенцы.
Как среди Поздних так и среди Ранних почти невозможно найти индивида, который испытывал бы к этим животным искреннюю любовь. Именно искреннюю и именно любовь, потому что содержание этих зверюшек в клетках суть немного иное.
Среди людей такого чудака вряд ли сыщешь, а вот одного первенца назвать можно совершенно точно.
Миумун.
Крысы и Миумун. Миумун и крысы.
Он мог управлять всевозможными животными не крупнее кабачка, но именно крысы составляли костяк его армии. Они были самыми свирепыми, многочисленными и устрашающими его воинами. Его верой в собственные силы. Если бы не эти помойные грызуны, Миумун вряд ли вел и чувствовал себя так уверенно.
В то время как его братья и сестры могли построить пирамиду из слонов или заставить кракена надеть цилиндр и выпить чашечку кофе в летнем кафе, Миумун находил утешение в запугШышии городов серыми восстаниями.
И он в этом действительно преуспел. В своем роде он был архизвероукротителем, потому что управлять таким количеством животной мелочи не удавалось еще никому. Десятка крыс убоится лев. Только представьте, кого можно напугать, имея двести тысяч крыс. Все верно: двадцать тысяч львов. Или целый город, даже такой необъятный как Гигана.
Вот как сейчас, например.
Пищащая орда с оглушающим шелестом стелилась по мостовой и магистрали, заползая правым краем на стены домов, в то время как левый край осыпался в Ефврат. На это время большинство людей получали сверхъестественные способности: они исчезали с крысиного пути так быстро, что в воздухе еще некоторое время растерянно висело потерявшее хозяина «АААААА!».
Миумун сидел на бронзовом щите, который постоянно скользил по хрящеватым спинкам, не причиняя им вреда. Крысы несли своего повелителя. Гигант через Великое Оно получил от оригиналов прямой наказ отнять у Реверанса волшебника Вохраса и доставить того в Торкен.
Ровно через шесть секунд после того, как взревел движок Кресла, и Накат умчался в погоню за Престоном и его компанией, восторженный рев поклонников сменился на все то же «АААААА!!!» моментально брошенное на произвол судьбы. Люди всегда знали, как поступать в случаях, когда на тебя несется сонмище крыс. Ведь наверняка среди них найдутся родственники той паршивки, которая угодила намедни в капкан на твоей кухне.
Когда орда начала переползать под телегами, Миумун ловко скользнул вправо и угодил точно в открытое пространство магистрали.
— Это Накат, — сказал Рем, расплываясь в улыбке.
— Быть не может, — не поверил я.
— Да ты посмотри, это же Кресло! А это — Накат!
— Возможно один из подражателей.
— Змей тебя проглоти, Вохрас! Можно нацепить жилет и смастерить из старой навозной тачки коляску, но попробуй так же разогнаться без настоящего Кресла!
 
— Гора трупов, — гулко возвестил Олечуч. — Это он. Он прекрасен.
— В чем дело? — спросил Реверанс, не оборачиваясь.
В этот момент преследующий нас инвалид что-то неслышно прокричал и Кресло выстрелило. Гарпун с треском вонзился в перегородку нашей повозки. Стремящийся за ним трос натянулся, и Накат указал на нас пальцем. А потом медленно провел ребром ладони по горлу.
— Нас почему-то хочет убить один из опаснейших людей Гиганы, — ответил я буднично. — Только и всего. В данный момент он нас преследует. Чуть опережая крыс.
— Тогда все в порядке, — согласился Реверанс. — Людей нам бояться не стоит. Если не сложно, дорогой Вохрас, избавься от него каким-нибудь дистанционным заклинанием. Пожалуйста.
— Э-э-э, — протянул я неуверенно. — Конечно… Раз плюнуть.
— Это же Накат! — воскликнул Рем. — Легенда Гиганы!
— Молчи! — рявкнул я, свирепо косясь на Реверанса. — Я не знаю, почему он хочет нас переехать. Возможно, это какое-то недоразумение. Но сейчас либо он, либо мы. Либо крысы… Я выбираю нас, понятно? И сейчас я подпалю этой легенде парочку мифов.
Рем благоразумно сполз на дно повозки, к дремлющему в сытости Проглоту.
Скорость была ошеломительной. Встречный ветер не давал дышать, проносящиеся мимо дома напоминали бесконечную пеструю картонку. Накат ревел от ярости и восторга одновременно.
— Множественное движение позади, — предупредил Ики. — Расчетное количество целей… вычисляется… вычисляется… вычисляется…
Накат взглянул в зеркало заднего вида.
— Шагать мне на бровях, — выругался он изумленно. — Подтягивай нас к экипажу, Ики!
— …вычисляется…
Накат зарычал. Одним из основных технических недостатков Ики было маниакальное стремление доводить все расчеты конца. Если он начинал считать, остановить его было невозможно. Вычислительный узел представлял собой обыкновенную коробку с крохотной металлической дробью. Над хозяином Ики, как Смерть с косой, довлела математика.
Накат был привычен к этому. Он вскрыл панель с правого бока, под которой была катушка с тросом, и принялся прокручивать ее самостоятельно.
Вдруг что-то хлопнуло над ним, мигнуло красноватой вспышкой, и прохолодило лысину.
Накат схватился за голову. Пальцы нащупали гладкую, здоровую кожу, от ожогов не осталось и следа. Из нее безудержно росли волосы. Черные, шелковистые пряди струились между пальцев, падали на уши и плечи, реяли на ветру. Сдувая напирающую челку, Накат посмотрел вперед и показал довольно неприличный жест тем, кого преследовал.
А стоило бы сказать спасибо.
— Ему стоило бы сказать спасибо, — пробормотал я уязвлено.
Рем хохотал.
Воистину поразительно, какую скорость могут развить правильно стимулированные крысы. Ее бы все равно не хватило, чтобы на равных соревноваться с реактивными ло-ша-дьми Реверанса или поршневым двигателем Ики, но превосходство Миумуна заключалось в умении скользить по крысиному потоку, ведь тот постоянно увеличивался и удлинялся. Его маггических умений хватало на это, да еще на заклинание позволяющее синтезировать кусочки сыра из любой органической дряни.
Скажете немного?
А вот Накат был иного мнения. И многие люди до него.
Миумун скользнул на острие орды и почти поравнялся с ним. Он никогда бы не снизошел до общения с мешающим ему обычным человеком, просто приказал бы крысам загрызть его, но бывший инквизитор не выглядел обычным человеком.
— Эй! — окликнул его Миумун. — Человечишка! Что тебе нужно от них?
Накат тяжело взглянул на первенца и ответил:
— …! …вонючих…! …маленький…!
Первенец от взбурлившей ярости даже привстал на щите. Нервная система Миумуна была вечным вассалом и мучеником другой системы. Системы психологических комплексов. Обычно это сводилось к стремлению окружить себя крупными, значительными предметами. И тяжелой форме высокомерия. Но стоило кому-нибудь обидеть его крысок или, что еще ужаснее, употребить в отношении Миумуна слово «маленький»…