Отступники (СИ)

— Ну, конечно. Я сейчас присяду. Сам, знаешь ли, люблю посидеть вот так. Поговорить. Сидя.
Я поискал глазами стул, но единственное в комнате кресло-девушка, было занято первенцем. Тогда я, недолго думая, сел на пол и принял нагловато-раскованную позу. Когда не знаешь, как себя вести — веди себя уверенно.
— Мое имя Реверанс, — сказал первенец все так же ласково.
Мне срочно нужно было как-то отреагировать. Желательно с аномальным пафосом и сверхъестественным чванством.
— Кто ты есть, Реверанс? — прошамкал я с несказанным высокомерием.
— Если тебя интересует мое происхождение, то я уроженец Торкена и его изгнанник. Кроме этого, могу тебе сообщить лишь то, что я магг, как и ты. Я здесь за тем, чтобы сделать тебе деловое предложение.
Он сказал что-то еще, но я слишком сосредоточенно возился со словом «Торкен». Видите ли, каждый человек, каким бы он ни был авантюристом или сорвиголовой, рассчитывает на некую предсказуемость в своей жизни. Пускай даже минимальную. Ему нужны гарантии, что за ним не придет первенец с неким «предложением».
— Возможно, тебе удастся меня убедить, — произнес я с нечеловеческим самомнением.
— Убедить, — повторил первенец снисходительно. — Видишь ли, я пришел сюда, чтобы посмотреть в каком состоянии башня. Я не знаю, как ей управлять, но надеялся разобраться на месте. Однако, ее сломали. Система прицелШышия катается внизу, в лабиринте.
Я вспомнил золотой глобус, и мне стало не по себе, как будто это именно я оторвал его и сбросил вниз.
— Починить настолько древний механизм я вряд ли сумею, — продолжал Реверанс. — И не потому, что он сложен, просто у меня не хватит времени. Кстати, насчет времени. Скажи, сколько ты провел здесь?
— Э-э-э…
— Завтра исполниться триста восемьдесят нерестов ровно, — не дожидаясь ответа, сказал первенец. — Триста восемьдесят лет здесь, в безнадежном заточении, заложником непробиваемых стен, которые останутся такими же холодными навсегда. Возможно, когда-нибудь ее и снесет неведомая, новая сила. Снесет вместе с твоими останками. Ты ведь не бессмертен Вохрас, поверь, я точно знаю. Я вижу, сколько осталось твоему исковерканному телу. Оно давно уже жаждет смерти, и ты чувствуешь это. Но продолжаешь накачивать себя непроверенными заклинаниями, словно воздухом, хотя твое тело тощает гораздо быстрее, чем ты экспериментируешь. И ради чего? Ради призрачной надежды, рано или поздно освободиться. Кроме этой надежды у тебя больше ничего не осталось. Я могу тебя освободить, если ты мне поможешь.
Неужели опять? — подумал я, наполняясь старым добрым, выдержанным, как дорогое вино, предчувствием беды. Когда-то я уже купился на уговоры Вельда. У меня, казалось, не было тогда выбора. Сейчас меня покупал первенец и делал это ничуть не хуже Магистра гильдии воров. И снова я не видел иного выхода. Я всегда был не слишком прозорливым.
Крестец жалило даже в чужом теле. Похоже, душа у меня располагалась ближе к заднице.
Интересно, как бы на моем месте ответил Вохрас? Судя по тому, с какой скоростью он исчез из башни, он, не задумываясь, ответил бы:
— Хорошо.
— Не сомневаюсь, — добродушно покивал Реверанс. — Ты ведь очень умен для человека. Воистину, я искал медь, а нашел — золото. Сколько же в тебе пассивной энергии. Если б я только узнал о тебе раньше. Но, как? Украсть пульт управления от этой старой развалины было куда проще, чем догадаться, какое сокровище в ней дожидается старину Реверанса.
Он говорил сам с собой. Я кашлянул.
— Работа несложная, — мгновенно очнулся первенец. — Видишь ли, важны даже не твои таланты, а ты сам… твое, так сказать, естество, если, конечно, в твоем теле еще осталось хоть что-то естественное.
— Будут хоть какие-нибудь подробности? — спросил я без особой надежды.
— Нет. Не сейчас. Я понимаю, что ты шокирован. Не до конца понимаешь, что происходит. Но я не могу уйти с пустыми руками. Я всегда быстро приспосабливаюсь и беру у жизни то, что она может предложить. А ты — истинный подарок.
— Куда мы пойдем?
— Вохрас…
 
— Я имею право знать. Хоть два слова!
Первенец издал шипящий звук.
— Ну, хорошо. Соленые варвары.
— Кости Первого!
— Престон, держись!
Рем впрыгнул в комнату и упал на пол как граната, резко развернулся, выпрямился, и швырнул в первенца железным блюдом. Реверанс сделал слабое движение рукой, словно сгонял с кисти муху и снаряд метнулся назад, рикошетом угодил в вентиляционный механизм Вохраса.
Завращались рейтузы.
— Это сумасшедший, — сказал я расстроено. — Ума не приложу, как этим двоим удалось пробраться ко мне в башню, но факт есть факт. Два расхитителя гробниц. Одного сожрал мой ручной монстр, а второй от ужаса помутился рассудком. Я решил оставить его… Все лучше, чем одному. Вы должны понимать, господин Реверанс. Видите, какой он преданный? Защищает.
Рем всегда был смекалистым парнем. Он поглядел на меня и спросил:
— Какого змея?
— Ну что смотришь, убогий, — со вздохом спросил я. — Ничего в головенке не было, а теперь и вовсе дует. Не видишь, к нам пожаловал важный гость. Он заберет нас из башни. Да, повезло тебе. И недели тут не пробыл. Ты вот что: чем нападать на освободителя, лучше пойди охранника моего приведи. Черного того, большого. Которого ты боишься. Пойди, пойди…
— Прес… — начал Рем, поморщившись.
— Пойди приведи, идиот! — гаркнул я. — А то превращу в трусы и буду носить не снимая!
Сухолюд невозмутимо почесался и взглянул на первенца.
— Эй, есть чего пожевать?
Реверанс тихо усмехнулся и сказал:
— Непременно угощу тебя на пристани засахаренными мидиями. А пока ступай, выполни приказ мастера.
— Мидии, — уточнил Рем, прицелившись в первенца указательным пальцем. — Я запомнил.
И он ушел, бодро насвистывая «Веселого волшебника».
— Любопытный менадинец, — проговорил Реверанс дружелюбно. — Он совершенно здоров, Вохрас. Просто притворяется. Скажи ему, что не станешь его убивать, и пусть перестанет разыгрывать из себя дурачка. Тебе понадобится толковый слуга. Ну, так что, ты готов?
— Я хочу… Собственно, как мы будем выбираться из башни? Я хотел бы взять еще…
Я запнулся. Просто попытался представить, что могут сотворить с этим миром Олечуч и Проглот. Какие грани мироздания могут навсегда исчезнуть в бездонной глотке, и сколь много людей, подпоясанных оружием, кончат жизнь от руки набитой соломой и гравием. Кадык напрасно скользнул в пересохшем горло.
Но с другой стороны.
Если б Олечуч не уничтожил Рогоголового.
Если б Проглот не имел такого длинного языка.
Я сейчас мог покинуть башню только благодаря им, а, значит, и они этого заслуживали.
— Я хотел бы взять еще моего телохранителя и зверюшку.
— Это допустимо, друг мой, — не стал возражать Реверанс. — Это все?
— Да. Может быть, еще узелок с пожитками.
— Что ж, — Реверанс поднялся, словно перетек в осанистую стойку, — поторопись. Собери все необходимое и выходи. Я буду ждать тебя на поляне. А сейчас приготовься, я буду управлять башней. Будет очень шумно. Не бойся, это всего лишь механика и работа неживых двигателей. Никаких проклятий. Все будет хорошо.
С этими словами он достал из кармана небольшой прямоугольный предмет с набором блестящих пупырышков и надавил на один из них.
Мне захотелось заорать от ужаса, потому что Миркон задрожал так, как дрожит любая башня, готовящаяся потерять веру в вертикальное положение.
— Ай, помогите, — проскулил я.
Судя по моим ощущениям, башня опускалась вниз. Делала она это с максимальным драматизмом, рыча и содрогаясь так, что, будь у меня зубы, челюсть повыщелкала бы их один за другим.
Под конец Миркон довольно долго скрежетал и крутился вокруг собственной оси. Затем с жутким ударом встал в какой-то подземный паз и замер. Метеоритный камень продолжал дрожать и нервничать. Он еще не знал, что это не конец шутки. Реверанс нажал на второй пупырышек и стены начали расходиться в сторону тремя лепестками. Я закрылся руками от струй песка и мусора. Упавший сверху свет обжог мою шкуру, и Реверанс быстро накинул на меня старый балахон.