Отступники (СИ)

Вилл скормил слизню пакетик корма.
— Их тут сотни! — крикнул он, стреляя в преследователей. — Половина из них разваливаются на ходу, но их все равно слишком много!
Засыпая серу в пасть саламандры, Накат глядел, как сверху опускаются замшелые сферы.
— Значит, — сказал вдруг Ики, — нам нужно ускориться.
— Что это ты задумал? — спросил Накат.
— Черный абсент, — выдавил Ики, превозмогая страх. — Я знаю, что у тебя есть доза. Ты всегда носишь ее при себе на случай. Именно на такой случай!
— Ики, у тебя повреждено колесо. На такой скорости…
— Просто сделай это!
— Я… — Накат скривил губы. — Хорошо.
В его руках появилась маленькая мензурка, заткнутая пробкой. В ней таилось нечто угольно-черное. Одного взгляда на это алхимическое вещество обычно хватало, чтобы почувствовать симптомы алкогольного отравления.
— Держи ровнее, — предупредил он.
— Лей!
Накат отвинтил крышку алкобака и вылил в него Черный абсент.
— Ох, — ухнул Ики. — Х-ы-ы! О-о-о-о! Пошла, пошла родимая…
— Держись, — Накат повернулся назад.
— Да, держусь, — кивнул Вилл.
— Ты не понял, парень! Держись так, словно от этого зависит твоя жизнь! Потому что так оно и есть! Лучше привяжи себя чем-нибудь!
В механических недрах Ики нарастала какая-то драма. Нечленораздельно вопя, он задребезжал, и уже через секунду мчался вперед так, что не справлялись противовесы, — передняя часть кресла задралась. Накат накренился вперед.
За свою недолгую приключенческую практику, Вилл еще не успел узнать, что такое настоящая скорость. Теперь он мог бы поддержать разговор с клоуном-ветераном, которым двадцать нерестов подряд заряжали пушку. Мир, и без того недостаточно устойчивый, пропал. Стотри словно выпал из него. Единственное, что он мог различить, так это влагу на глазах. Широко улыбаясь и хлопая щеками, он несся в неизвестность.
  
Глава 15. История ждет
 
«Единственное, что оправдывает появление разума низшего порядка, — это их забавные конфликты. Комичные трагедии. Мораль вместо банана. На это стоит посмотреть».
Светозверь Наос.
***
Гигана переживала расцвет импровизированного судостроения.
Улицы покорились самодельным лодкам, модернизированным тумбочкам, надувным матрасам, плавучим корытам и даже укрепленным гробам. Пока строительство мостков и поддонов только начиналось, люди выкручивались, как могли. Они овладевали ходулями и смолили корзины, в которых выходили в опасные плавания по парящим от жары переулкам. В городе царила неразбериха и каноничный хаос. В свете поступающих сообщений об огромной летучей крепости, все войска были отправлены на крепостные стены и в полевые лагеря перед городом. Количество арбитров отправленных в армию составляло едва ли не половину от их общего количества.
Дошло до того, что в городе объявились пираты. Вчерашние воры и грабители снаряжали трехместные каноэ и выходили на ночные улицы под Веселым Роджером. Иногда купцы, приколотившие свои лавки к стенам домов, подвергались нападению ясным днем.
Люди умеренно паниковали. В том смысле, что никто до конца не верил в россказни о крепости варваров и веренице из сотен кораблей, но вода, подбирающаяся ко вторым этажам, действительно нервировала. В город приходили новости из далеких прибрежных провинций. Точнее от тех, что находились неподалеку от них. Говорили, что Лев и Ефврат разлились из-за невероятной волны, пришедшей с востока. Она прихлопнула и смыла как песочные куличи десятки городов и селений, снесла тараном вставшие на пути леса и срезала холмы.
Все готовились к чему-то неясному. Люди обзаводились оружием, покупали и делали его сами. Как и лодки, из всего, что попадётся под руку. Ни с того ни с сего Автор дал гражданскому населению право на свободный выезд из города. Эта новость была воспринята как неопровержимое свидетельство того, что грядет ужасное, почти безнадежно сражение. Уезжали, однако, немногие. Люди Гиганы были слишком оседлы и, к тому же, свято верили в силу Автора и счастливый случай.
 
Гротеск тоже готовился, правда, довольно своеобразно. На его донжоне, высочайшей башне Последняя Надежда, сооружали большую крепкую трибуну.
— Б-безрассудство, — в который раз сказал Четвертый.
— Я бы назвал это рискованной дипломатической миссией, — произнёс Сару непоколебимо. — На высочайшем уровне.
— Мы можем сражаться, — сказал тэн Вульгарик.
— Такого врага можно одолеть только словами, — Автор отошел от окна, и вернулся к столу, на котором архитектор Крипп, Четвертый и несколько слуг развернули Карту Авторитета. Это был древний, могучий документ, почти памятник, к которому приставлялся особый расчет специалистов. Точнее приставлялся. Когда-то. Картой не пользовались так давно, что никто уже в точности не помнил, как с ней работать.
Начать с того, что она была выплавлена из серебра и представляла собой идеальный куб. Внутри таилась тысяча и одна хитрость, механизмы размером с ноготок, замочки, пружинки и колесики, а также старая, капризная маггия. Порядком застоявшаяся и ветхая.
Сейчас, развернутая с некоторыми трудностями и допущениями в последовательности, Карта являла собой внушительное зрелище. Во всяком случае, именно так принято говорить, когда нельзя называть вещи своими именами.
Ну и бандура, подумал Сару.
Он нашел взглядом Гигану. И ма-а-аленький Гротеск поблескивающий над выдавленным пояснением «Гигана. Автора Град. Авторитета Сердце». Он осмотрел соседние области. Из Борены, Малого Гротеска и Дола Мечей к столице маршировали кро-о-о-хотные заводные солдатики. В масштабах карты казалось, что они топчутся на месте.
— Подкрепления, — уточнил Тэн Крипп. — В общей сложности… Двести пятьдесят две тысячи сто сорок два человека. По предоставленным спискам. Плюс-минус половина захворавших в пути дезертиров.
— А в-вот и в-варвары, — над картой проплыла указующая длань Четвертого.
Тэны окружили стол. Лица многих приобрели озадаченно выражение. Карта явно боролась с внутренним ограничением. Она честно щелкала маленькими корабликами, незаметно форсирующими ртутную ложбину Ефврата… Но то, что следовало перед ними. Карта поочередно выдвигала все, что имелось в ее скромном арсенале: пушечки, чудовищ, осадные орудия и даже веселого нагого человека, значение которого не брался трактовать даже Четвертый. В конце концов Карта утомленно фыркнула искрами и остановилась на большом знаке вопроса. Именно он вел за собой корабли.
— Значит, это правда, — проговорил тэн Хома замирающим голосом.
Собрание заволновалось. Эта не дающая объяснений фраза была всем понятна.
— Карте пятый век поклон бьет! — убежденно вещал тэн Зальц. — Я бы, честное слово, не рассчитывал на нее. То, что она раскрыла нам флот варваров, безусловно полезно, но этот знак вопроса. Это ведь может быть все, что угодно. Почему сразу летучая крепость?
— Потому что мои слуги видели ее собственными глазами, — оскорблено произнес Крипп. — Она идет вверх по реке, не встречая сопротивления. Все прибрежные города смыты. Армии следующие за ней ничего не смогут сделать хотя бы потому, что она змей знает из чего сделана, и летит слишком высоко. Кроме того, она летит быстрее, чем новости с востока. Вот видите, она уже у Мерун-Кона, а мы только в общих чертах знаем, что случилось со всем западным побережьем! Как бы мне не пришлось перестраивать его заново.
— Четвертый, Карта точно не реагирует на миражи? — глухо спросил Сару.
— С-совершенно ув-вереным быть нельзя, но в инструкции на в-внешней с-стороне корпуса н-написано «что г-глазу в-видно, но н-наврано с-стыдно — не п-покажу».
— Наврано стыдно? — переспросил Тэн Сега с непонятной интонацией.
— Это м-моя в-вольная и с-спешная адаптация с д-древнего языка, — угрюмо ответил Четвертый.
— Значит, я не зря строю свое лобное место, — проговорил Сару спокойно.
— Но мой Автор, они настроены чересчур решительно, — заметил тэн Касан. — И вряд ли обратят внимание на ваш благородный жест.