Слесарь 4 (СИ)

Честно говоря, я, пока не встречал таких благородных и благодушных дворян, обладающих хоть какими-то моральными достоинствами, которые я мог бы заметить и идентифицировать.
Четверка астрийских упырей, барон с баронетом, как минимум, очень нехорошие люди, теперь еще барон-разбойник со своим братом — все они заслуживали смерти, как никто другой. Тогда я был по легенде простолюдином и не мог рассчитывать на какое- то особое отношение, хотя барон и выкупил меня, именно, как Мага.
Теперь попробую свое новое положение, незнатного дворянина, естественно, не богатого, но обладающего очевидным достоинством, на грани чуда для местного дворянства, магическим умением, выделяющим меня от всех остальных, более знатных и гораздо более богатых.
Поэтому я не взял протянутого мне меча и отрицательно покачал головой:
— Я не могу его взять.
— Почему? — вопросы мне могла задавать только баронесса и она не долго терпела.
Потому, что я не знаю, что с ним делать и просто не хочу брать в руки, подумал я, но ответил конечно по-другому.
— Зарок и наложенное покаяние, — смиренно пробормотал я. Присутствующей мажордом и начальник стражи недоуменно посмотрели на меня, но у баронессы глаза сразу вспыхнули от любопытства. Да, это красивые рассказы именно для женщин.
Поэтому я подошел к большому столу и выбрал себе арбалет, посмотрел его на свете, падающем из окна и положил обратно.
— Мне нужно копье, но здесь его нет, так что, все это в вашем распоряжении, владетельная хозяйка.
— Почему именно копье? — сразу же поинтересовалась Делия, — Это же оружие простолюдинов?
— Именно это покаяние наложено на меня священником Церкви последнего Спасителя, такая епитимья.
Иностранное слово как будто бы все объяснило, и я замолчал.
Пусть домысливает сама, так будет лучше всего.
— Поэтому вы путешествуете в простой одежде? — наконец пытливый женский ум нашел еще одно удобное объяснение.
— Да, ношение простой одежды — одно из условий искупления греха. Но я не хотел бы больше говорить на эту тему, — решил я, что на первый раз хватит напущенного тумана. Баронесса из одного любопытства проберется вечером в мою комнату, чтобы на ложе, после близости, вызвать меня на откровенность. Или перед ним.
— Давайте, покажите мне замок, если вы закончили с распределением трофеев, — обратился я к стражнику, дождавшись разрешения баронессы и мы вышли из донжона и поднялись на стену, прошли от одного края ворот до другого, подойдя в конце к часовому, наблюдавшему за тем, кто приближается к замку и к поселению, находящемуся перед воротами и окружавшем замок полукругом. Дома в поселении оказались интересной постройки, первый этаж из местного камня и обмазан глиной, покрашенной в разные цвета, не яркие, которые дает качественная краска, а, скорее, природные, те, которые можно было получить недорого из окружающего деревню мира, слабо фиолетовые, коричнево-серые и яично-желтые, в общем, производящие приятное впечатление своими цветами и качественными материалами. Второй этаж построен уже из бревен, под соломенными или из дранки крышами. И, в общем, все поселение имеет приятный и зажиточный вид, народу много снует по улицам, и все заняты делом, возвращаясь с полей и садов, окружающих замок с другой стороны.
Видно очень далеко, полоса леса хорошо различается вдали, откуда мы приехали ночью.
— Когда уехали за трофеями? — спросил я у Бонса, стоящего рядом, в ожидании распоряжений, — И кто поехал?
— Да все оставшиеся, ваша милость, четверо из стражи и четверо возчиков из деревни с парой конюхов. Уехали раненько, за два часа до рассвета, чтобы точно быть первыми на месте. Скоро должны быть здесь, к обеду.
— Им сказали только собрать все, без сортировки и досмотра?
— Да, ваша милость, все покидать на телеги, всех лошадей собрать, которые не разбежались за ночь и сразу обратно.
Мелькнула у меня мысль поехать им навстречу, чтобы помочь и прикрыть при встрече с проблемами, если столкнутся с другими, теми же дворянами, но, я ее отогнал. Раненый я, да еще в одежде простой, хоть и назовусь баронетом, но впечатления не произведу ни на кого, авторитетом не задавлю, пусть все идет, как идет.
 
А мне перекусить пора, вчера весь вечер хлопотал без ужина и сегодня еще не завтракал, заодно с Делией переговорю, узнаю, какие у нее мысли. В баню бы сходить, энергии добрать, но руку мочить нельзя, придется попросить только помочь помыться, может прислугу пришлет доблестному рыцарю. Энергии магической можно и на кухне набрать, но слухи, боюсь, пойдут. Страшного ничего, впрочем, что приезжий рыцарь сидит, прижавшись спиной к печи и лечится таким образом, да хотя бы спину лечит от простуды и прострела.
Как настоящий паладин светлых сил.
Ах да, я ведь — высоко моральный и искупающий прегрешения, сильно верующий и прочая, прочая…
Как бы баронессу не отпугнуть, своей историей и непорочностью? Женщины — существа практичные и если видят что-то, что нельзя использовать, то теряют к нему интерес быстро.
Пойду, с ней о житейском и греховном поговорю, развею ее сомнения и покажу, что человеческие радости мне не чужды.
Попросил стражника проводить меня к баронессе, но, сначала на кухню, чтобы перекусить в ожидании обеда, до которого еще пара часов, как я понял, а я уже серьезно проголодался.
На кухне выбрал из предложенного мясной пирог целиком, оценил печь и обошел весь замок, ломая от пирога куски и получая пояснения из уст самого Бонса, как устроена оборона замка и сколько надо народа, чтобы полноценно нести стражу.
Услышал и про прежнего хозяина, барона Тельпиг, который, будучи уже в возрасте, влюбился в будущую баронессу и, несмотря, на все препятствия, добился ее руки. Ей было, семнадцать лет, ему — около сорока, самое время жениться заново, после отошедшей в мир иной первой супруги. Баронство давно уже считалось зажиточным и деньги солидные у барона водились, дети, обе дочери, уже пристроены замужем, поэтому, наверно, семья баронессы и, она сама, в основном, выбрали его, покинув свой родной замок около сатумской границы. У самой Делии было шесть или семь сестер, поэтому раздавали девушек родители, в принципе, по первой просьбе. Прожили молодые пять лет, барон захворал и быстро скончался, Делия просидела все это время при нем и показала себя, как, по-настоящему, благородная жена и хозяйка.
После смерти супруга первый год баронесса входила в управление хозяйством и набиралась сил и знаний, потом со всей страстью и пылом ударилась в ведение дел усадьбы и окрестных деревень и сел. На предложения выйти замуж отвечала уклончиво, привезла свою сестру из родительского дома и, в основном, хлопотала об ее замужестве, стараясь найти той богатого и влиятельного мужа, чтобы упрочить свои позиции в новом месте и приобрести союзников. Сама же, не видно, чтобы стремилась замуж, взяла себе начальником стражи одного симпатичного бастарда, признанного отцом и получившего титул безо всякого имущественного наполнения, очень сильного в бою на мечах и всем оружии.
Тут словоохотливый новый начальник стражи замолчал и, попозже, спросил меня, может ли он рассчитывать на мое участие в защите замка и обороне принадлежащих госпоже деревень.
— Конечно, Бонс, я готов помочь пережить баронессе и всем вам это трудное время. Меч для меня невозможно взять в руки, но копьем я хорошо владею.
Тут прибежал слуга и позвал меня к обеду, сказав, баронесса ждет. Стражник сверху тут же крикнул, что обоз появился ввиду и через час пора будет распахивать ворота.
Бонс сразу полез на стену, а я, провожаемый слугой, наконец добрался до большого помещения в жилой части замка, где происходили приемы пищи и пиры.
 
Где меня уже ждали баронесса, ее сестра и мажордом.
Сейчас что-то решится, судя по серьезным лицам, подумал я и поприветствовав прекрасных дам, подошел к каждой, чтобы приложиться к руке и, судя по их удивленным лицам, первым начал продвигать эту учтивую куртуазность с сексуальным подтекстом в этих местах.