Лицо врага: Окно первое (СИ)

Больше ничего важного не происходило. Юлий порадовался и спать пошёл, остальные — тоже. Я осталась караулить первая, но снова было тихо, как будто никакая тайная служба нас не искала, а неведомое «древнее зло» не летало по округе. Как-то даже немного обидно: я тут их жду-жду, не сплю ради такого великого события, а они этот факт напрочь игнорируют. Хорошо хоть нас теперь четверо, и не спать надо немножко меньше.
Женщины ещё эти… и почему я совсем ничего о них не знаю? Дура. Наблюдала бы, общалась бы с ними и с отчимом — может, мы прямо сейчас смогли бы вычислить саму тайную советницу. И вообще, я бы очень многое знала о тайной службе, и нам сейчас это могло бы сильно помочь, если не спасти жизнь, или даже предотвратить все эти дурацкие поступки… Да я бы, может, и безо всяких вычислений знала, кто там тайная советница, а кто мимо пробегал! Дура.
Савлу Гузнову я не знала вообще. Ни одного факта не могла вспомнить. Из внешности — только чёрные волосы и квадратное, ассоциирующееся с картофелем лицо. Она была в замке всего пару раз, ни с кем не разговаривала, кроме отчима, быстро уходила, терпеть не могла всех окружающих. Вроде всё…
О тайной советнице ничего невозможно узнать, так? Но она совсем не походила на человека, который способен чем-то управлять. Наверное. Да, она не очень приятная, хотя я с ней вообще не пересекалась, но откуда я знаю?
Аления Хейгорёва на первый взгляд была типичной придворной вертихвосткой. Обладала пышными формами, чуть полноватым, но на редкость смазливым личиком, роскошными светлыми волосами и умением разговаривать таким тоном, что все мужчины вокруг уже её хотели, даже если говорила она о пытках или о страшных тёмных ритуалах. Честно не знаю, как такое у человека может получаться, но она, видимо, была в этом очень талантлива. Да она любым способом могла кого угодно соблазнить. И как угодно, и на что угодно. Шлюха, короче, придворная. Одевалась всегда по последней моде, но, на мой взгляд, совсем не умела носить всё своё дорогое и красивое шмотьё, как будто совсем из деревни вылезла. Меняла мужчин, по слухам, чуть ли не раз в месяц, но при этом, всё по тем же слухам, была постоянной любовницей царя, хотя фавориткой её никто бы не назвал. Когда она бывала у нас в замке, ещё когда я была маленькая, она всегда смотрела слегка презрительно на маму и меня, а с отчимом постоянно пыталась флиртовать. Позже я поняла, что это её нормальное поведение. И презирает она тоже на самом деле вообще всех. В детстве она меня очень бесила, а мама не обращала на неё внимания, и мне тоже советовала этого не делать. Что она делала в тайной службе, я никогда не интересовалась, но отчим упоминал, что она на редкость безжалостна. И что она придумала какие-то особые правила содержания преступников. Что-то такое было, да.
Она ли? Она так себя ведёт, потому что понимает, что может в любой момент сделать что угодно с кем угодно? Или, может, она сама создала такую репутацию, чтобы никто не заподозрил, что она тайная советница? Да нет, зачем ей это?.. Или надо? В любом случае, женщина однозначно омерзительная. Вроде подходит.
Мирея Марская была почти полной её противоположностью — холодная, жуткая, безразличная ко всему, молчаливая, с пустым и часто отсутствующим взглядом, красивая той бездушной, костянистой красотой, которой лучше любоваться с портретов, причём, желательно, солнечным днём. Не знаю уж, что Яня и царь могли в ней такого найти. Одевалась, да, красиво, хоть и плевала с высокой колокольни на любую моду, хорошо скрывала свои многочисленные увечья, да и, признаю, лицом вышла, и, если бы не его постоянное выражение, можно было бы назвать её черты хоть сколько-то приятными. Худая была, как палка, и даже не пыталась скрыть темноту своей силы, вообще не видела людей перед собой, не заботилась об их реакции, всегда говорила, что хотела, причём с лёгким акцентом — вроде как, она была иностранкой. Она, вроде как, занималась какими-то тёмными научными исследованиями, которые проводила тайная служба для неизвестных целей. Всё время пропадала в каком-то службистском институте — так отчим говорил, и когда-то в его голосе слышалась лёгкая зависть, но с годами всё меньше и меньше, пока не исчезла совсем.
 
Отчим о ней говорил мало. Общался вполне охотно, не обращая внимания на её поведение и манеру держаться, вроде бы действительно уважал. Только вот могла ли она хоть как-то его поддерживать, пусть даже и с издёвками и намёками? Она же людей вообще не замечает! Чай пить, сладостями угощать, идеи подкидывать… разве это может быть про неё? Она очень мерзкая. Но… А хотя, хрен её знает, может, и могла. Думаю, тоже подходит, хоть и с натяжкой. Но уж точно меньше чем Хейгорёва и даже, наверное, Гузнова. Она же в институте работает.
Герья Стодоровна… ну какая же у неё всё-таки фамилия была? То ль Расстеньская, то ли Расстонова, то ли вообще Расстеновская? В общем, неважно. У Марторогова потом спрошу, должен же он хоть это знать. Герья Стодоровна была отвратительной сварливой старухой, производившей впечатление не то злобной ведьмы, не то самой смерти в человеческом облике, только излишне активной для этого. Говорили, что она какая-то старшая родственница царя, но лично я в подобное не верила. Если бы это было так, ей не нужна была бы никакая тайная служба. И все бы об этом знали, а не шептались. Она, когда приходила, всё время на всех ругалась, и на меня, и на слуг, и на отчима, и на тех, кто ещё в замке по каким-то причинам был, и вообще, по-моему, на всех, никто без пары ласковых с её стороны не оставался. Ей вечно что-то было не так, чаще всего — всё, и причины иногда отсутствовали, а иногда были настолько странными, что вопроса, всё ли у неё с головой в порядке, уже даже не стояло.
Такая, наверное, может и сажать невинных людей, и сжигать заживо, и придумывать абсурдные приговоры, и вообще делать какие угодно гадости. Мерзкая старуха. Только она ничего организовать не сможет, и терпеть её не станут. И стара она для этого, наверное. И отчима она поддерживать точно не сможет, особенно придумывать ему здравые идеи, и уж точно не похожа на человека, способного принести сладостей и посидеть с ним за чаем. Да на это, наверное, вообще никто из этих дам не способен. Ну, наверное, тоже с натяжкой подходит.
Может, я и правда кого-то случайно забыла? И кто из них чаще других к нему ходит? Не знаю…
Да уж, мне стоило в детстве, да и не только в детстве, во-первых, думать, а во-вторых, делать всё, что следовало тогда придумать. Одни проблемы от моей нелюбви к отчиму, одним словом. Вернее, от того, что я её проявляла.
Магические часы, наконец, досыпались, и я пошла будить Марторогова. Он тихо ругался в подушку, отворачивался, уходил от прикосновений и в конце концов даже, не просыпаясь, закрылся от звуков, рук и ног плетением. Ничего себе навыки! Выставлено оно было так легко и профессионально, что, кажется, подобное для него было делом обыденным. Я помучилась, не выдержала и банально полила его водой из речки. С ряской. И лягушкой — я же не видела, что в телекинез кладу. Теперь уже он вскочил, сначала ругался, потом извинился. Я пошла спать.
Меня преследовало ощущение неописуемой глупости происходящего. Я, вроде бы, жила в замке, занималась… скорее ничем, просто жила, потому что денег у нас с лихвой хватало, и мне всё нравилось. Я читала книги, учила некромантию, чтобы в конце концов начать помогать отчиму, он проверял мои задания, и я даже начала что-то понимать — одним словом, у меня была цель. У меня была цель, и я к ней шла, маленькими шажками, но уверенно и прямо. Но почему тогда меня преследовало это ощущение? И как будто я в этом во всём виновата… Я сделала… роковую глупость?
Так.
Стоп.
Я резко открыла глаза.
Мне что, снилось, что я во сне учила некромантию и хотела воскресить маму?
…Что?
Это древнее зло поблизости на меня так ужасно влияет? Или это впечатления за день сказались так странно? Мне явно стоит меньше думать об отчиме, уже второй кошмар с подобными мотивами. Лучше убейте. Ну серьёзно, ну как мне такое вообще сниться может?