Наследница (СИ)

— Это, чтоб ты не умерла от обезвоживания. Есть все равно не захочешь, я думаю. А фрукты в самый раз. И вот лекарство.
Он бросил в стакан с водой какую-то большую таблетку, которая с позитивным шипением начала растворяться. Я завороженно наблюдала за бодрыми пузырьками, отключив мозг. Это точно не со мной. Сейчас откроется дверь, войдет разбитная девица и, хлопнув меня по ладони, скажет:
— Ну что, подруга! Славно провели время! Давай назад меняться телами!
Другого объяснения просто не нахожу. Но девица все не приходила, а я продолжала чувствовать себя фаршем, готовым к прожарке и в теле, совершившем преступление против себя самой.
— Выпей, малышка, сразу станет легче.
Щеки мои, хоть я и была в замороженном состоянии, начали медленно, но неотвратимо краснеть. Больше всего на свете я хотела провалиться сквозь землю, потому что было невыносимо стыдно. Но Вадим вел себя так естественно, будто был моим старым детсадовским другом, с которым на соседних горшках сидели. И главное, глядя на него, нельзя было и подумать, что мы с ним занимались непотребством. Ни сальных взглядов, ни скользких улыбочек, ни снисходительных прищуренных взглядов.
Может, и он забыл? И помнит только, что мне было нехорошо? Ага-ага! А он такой весь такой из себя тимуровец, который по утрам разъезжает по адресам всех девиц, перебравших накануне, и реанимирует их. Хотелось бы верить, но, увы. Даже мой воспаленный мозг понимал, что такого не бывает. Значит, он просто воспитанный молодой человек, который не хочет конфузить свою случайную подружку.
Не поднимая взгляда, молча взяла стакан. Зубы стучали о стекло, но я мужественно выпила все, будто это, и правда, таблетка жизни.
— Спасибо. Но не стоило так беспокоиться, — охрипшим голосом выдавила первое, что пришло в голову. Не ту картину назвали «Утром стрелецкой казни»… После таблетки стало немного легче физически, убралась тошнота, но ощущение помойки в душе росло в геометрической прогрессии.
— Мы в ответе не только за тех, кого приручаем, но и за тех, кто понравился, — перефразировал Экзюпери Вадим, полагая, что меня это как-то утешит…
А я хотела, чтоб мои спасатели — гости оставили меня в покое, иначе окончательно сгорю от стыда, и от меня точно останется лишь кучка пепла.
Но вежливый кролик по имени Белка не умеет не то что кого-то выгонять, но и элементарно намекнуть, ей без гостей будет гораздо лучше…
Я кинула отчаянный взгляд на Динку, и, Слава Богу, она меня поняла.
— Вадик, ты знаешь, когда человек болеет, ему не особо нужна компания. Мы убедились, что жива, здоровью больше ничто не угрожает. Во всяком случае, если что, позвонит. Пусть отдыхает, а мы тогда зайдем вечерком. Белочка отлежится и сварит нам свой замечательный кофе.
— Правда, ничего не нужно пока? — Вадим решил убедиться, что я не умру в ближайшие несколько часов. — Ну, давай, малышка, лечись.
Он ободряюще улыбнулся, а мне еще больше захотелось получить шапку-невидимку….
Динка схватила его за рукав, и они двинулись к выходу.
— Дверь захлопну. Не провожай, — крикнула подруга, за что я мысленно поблагодарила.
А я лишилась последних сил. Мне хотелось тут же, на кухне, прямо на полу, свернуться калачиком и начать подвывать, как волк на луну. Но совесть не позволила совсем превратиться в личинку. Притопал Анчи и молча уселся возле миски. Пришлось подняться и насыпать ему корма. Потом черепашкой дотащилась до кровати и рухнула на нее.
Я лежала и тупо таращилась в потолок. В голове калейдоскопом, не спрашивая меня, неслись воспоминания. Обжигая болью потери, выворачивая душу. Вот недавно…
— Белочка, ты чего трубку не берешь? — за напускной грозностью в голосе Платона я отчетливо услышала нотки облегчения.
— Платош, не ругайся, ты же знаешь, я неспециально. Люблю-люблю! Я тут немного занята. Готовлю сюрприз, — ласковой кисой я успокоила своего любимого.
Наверно, он, и правда, не мог дозвониться, потому что я телефон еще с пар не сняла с беззвучки. А прошло уже больше трех часов, как мы с Динкой болтаемся по торговому центру. Но говорить об этом я не хотела, потому что собиралась сделать сюрприз, стоимостью почти в половину моей стипендии. Обычно я делаю более скромные покупки…
 
Но Динка была убедительна. «На твоего Платона все девки в офисе готовы повиснуть, поэтому свою конкурентноспособность ты должна постоянно повышать! А то уведут!»
Насчет «уведут» я категорически не разделяла опасения подруги — если и остались еще в этом мире принцы на белых конях, то мой Платон — один из них.
Он очень трепетно относится ко мне, словно я хрустальная ваза. Ходит вокруг, как большой медведь и боится придавить ненароком.
— Белочка, у тебя такие тонкие косточки, что мне кажется, я могу повредить что-то.
— Ты мне предлагаешь нарастить сала на них, чтоб выглядели покрепче? — шутливо пугаюсь я, но знаю — повода для беспокойства нет. Платону я нравлюсь вся, с моими косточками, видными тазобедренными мослами. И особенно он млеет от моих ключиц. При одной только мысли о его реакции у меня самой теплеет внизу живота. И смешно, и дух захватывает. Как только мы встречаемся, он обязательно должен полюбоваться ими, погладить. Своего рода контроль: все ли на месте, что принадлежит ему. Будто проверяет, не касался ли кто его сокровища. И да, Платон жуткий собственник. Он это знает, но держит себя в руках, лишь испепеляющим взглядом окидывает всех представителей мужского пола, если вдруг кто случайно попадает в мою орбиту.
За все время, что мы знакомы, он ни разу не дал повода пожалеть об этом. Но вот насчет конкурентноспособности она права. Нельзя становиться скучной наседкой и допускать, чтобы страсть в любовном очаге затухала. Поэтому мы здесь и бродим в поисках сногсшибательного белья. Хочу как в анекдоте:
— Милый, знаешь, что я тебе подарю на день рождения?
— Что?
— Сейчас надену.
У Платона не день рождения. У нас годовщина знакомства. С ним я стала взрослой девочкой. Правда, долго шарахалась, боялась, что сбудется Динкино предсказание. Она говорила, что для таких уверенных в себе парней, как Платон, главное — завоевать девушку. А после первого секса они бросают. Типа сорванный цветок уже не так благоухает. И приводила кучу примеров, с кем так поступили.
Но Платон видел, что я робею, и не брал напором. Терпеливо, как горную козочку, он меня приучал к себе, к своему телу. И когда однажды зацеловал меня до звезд в глазах, все глупые опасения растворились, как густой туман в лучах солнца. Я доверилась его надежным рукам, которые словно пробуждали мою женскую суть, обжигали горячими мурашками, побежавшими по позвоночнику, убеждали, что все, что мы делаем это правильно.
Смешно, но первое время я стеснялась показаться при свете дня без одежды. Стеснялась откровенных ласк. Но Платон только умилялся и ждал, когда я осознаю свой новый статус.
— Белочка моя! Ты как настоящая принцесса из сказки! Честно, я думал, таких не бывает.
И вот я уже выбираю эротическое белье, чтобы быть для любимого самой желанной и неповторимой. Но то, что предложила Динка, еще вызывало опасения. Все-таки жесткое бабулино воспитание не вытравишь, как тараканов, мелком «Машенька». Однако под напором подруги я сдалась.
После шопинга мы поехали ко мне, еще раз оценить покупки, выпить чаю и поболтать спокойно.
— Белка! Надевай свою красоту. Сейчас сделаем такое, от чего у твоего Шевцова челюсть отвиснет, и он про работу забудет.
— Да чего ее надевать, я ж уже все меряла, надо только постирать, — начала я было отказываться, но Динка, если вцепится в какую идею, то пропало. Бультерьера легче убедить отпустить добычу, чем ее отказаться от задуманного.
 
— Не-е-ет! Ты в фильмах видела? Со скромницами, типа тебя, такие ровные, теплые отношения. Он пылинки сдувает и все дела. Но привыкает, и ухаживания за любимой девушкой не несут уже остроты. Той, что на пике, на разрыв эмоций. А она вдруг бац! И присылает откровенное фото. Нет, я тебя плохому не научу. Будешь в белье. Но позы щас в интернете найдем, чтобы просто вау было.