Птичка (СИ)

Он усмехнулся своей прозорливости. Хорошо устроился — ещё не зять, но уже строит планы. Может быть, Птичка завтра встретит кого-нибудь моложе и успешнее, типа Хорта, и уедет с ним на его байке, у «Железных волков» таких наверняка полно.
Ферзь покачал головой своим малодушным сомнениям и сел за руль. Уже наступила ночь, встречные водилы иногда не отключали дальний свет, из-за чего он ехал почти вслепую. Выехав на дорогу, он стал медленно разгоняться. Навстречу ему ехал лесовоз и такой же уставший водитель за рулём. Им друг до друга оставалось несколько десятков километров.
Маша снова впала в необъяснимую грусть, ходила по квартире молчаливая, только одни большие глаза почти равнодушно следили за вознёй братьев, за отцом, с кем-то разговаривающим по телефону и уехавшим к вечеру в «Байк-центр» по просьбе дяди Миши. Мама заканчивала свою книгу и в последние дни не вылезала из-за ноутбука, переделывая и наводя лоск. Издательство, которое издавало её книгу, поставило сроки и указало, где нужно доработать рукопись. Отец выложил круглую сумму на это в подарок маме, её книга издавалась за его деньги.
— Маша, иди, поешь, — позвала она Машу.
Но есть совсем не хотелось. Девушка рассеяно села за стол, помешала в чашке чай, бросила на стол чайную ложку и вытянула ноги под столом.
— Мам, почему мне так плохо? Такая тяжесть вот здесь, — она показала на грудь. — Не могу. Каждый раз, как он уезжает, я не могу от этого избавиться.
Зоя сочувственно покивала: — Потому что это разлука. Когда будешь жить с ним, это время вспомнится, как кошмар. Твой отец уезжал в клуб каждый вечер, а я вот так же не находила себе места.
— Он не брал тебя с собой?
— Было и такое время.
— А мы вчера там были, мне так понравилось! Танцевали, ужинали, — девушка мечтательно вздохнула.
— Ты бы дала ему больше времени отдохнуть, он всю ночь сюда в дороге и весь день обратно, Казань далеко отсюда.
Маша задумалась: — В следующий раз мы никуда не пойдём. Будем отдыхать.
Она отхлебнула немного чая, и вдруг тонкая кружка выскользнула из пальчиков, упала на блюдце и раскололась на две части, разливая кипяток в разные стороны.
Маша секунду смотрела на расколотые половинки и заплакала.
Почти в восьмистах километрах от неё Ферзь прищурился от яркого света встречной машины, и когда она проехала мимо, в темноте ничего не увидел. Помотав головой, он подумал, что ехать осталось всего-ничего, он уже миновал реку Белая Воложка, а сон железно сцепил голову тисками. Нахмурившись, мужчина увидел вывернувшую из-за крутого поворота фуру. Скорость его байка была около ста тридцати, фуры — ста десяти.
Когда тяжёлая машина вильнула на его полосу, мозг молодого мужчины прострелила игла страха. Он не успел ничего сделать, даже сбросить скорость, водитель фуры заснул за рулём и на полном ходу подмял под себя «Ямаху», протащив её пятьдесят метров за собой. Визг железа об асфальт далеко разносился ночью.
Приехавшая полиция на место происшествия вынуждена была пологами прикрывать мотоцикл и то, что осталось от водителя, чтобы не шокировать проезжающих мимо. На асфальте растеклись широкие чёрные лужи крови, отсвечивающие в свете фар алым.
  
Часть 2. Будущее
   
Глава 9. Мечты сбываются, правда?
 
Молодая женщина быстро стянула с себя комбинезон, в котором работала с эмблемой мастерской «Wolf Engineering», принадлежащей «Железным волкам». На изображении был всё тот же волк, как и у мотоклуба.
Она всегда переодевалась после всех мужчин. Отец иногда ждал её, и они ехали домой вместе, но сегодня он спешил в «Байк-центр» по срочному вызову Мистика, поэтому ей предстояло ехать одной. Птичка подозревала, что на стоянке её будет ждать Марс, и совершенно напрасно. Она ему всё объяснила ещё в прошлый раз.
Натянув на себя джинсы, Птичка поверх потом пропахшей футболки накинула рубашку с длинным рукавом, и, не застегнув её, втиснула руки в кожаную куртку, по пути застёгивая её. Выходя последней, она махнула оставшемуся в «пультовой» Карлу — главному механику. Тот показал ей два пальца в форме буквы «V» и, улыбнувшись, кивнул на главный выход из ангара, имея в виду Марса. Молодая женщина посуровела лицом, быстрым и привычным движением достала сигареты и на улице прикурила, пряча огонёк от весеннего ветра.
 
Марс сидел на своём байке и ждал её. Услышав шаги её тяжёлых ботинок, мужчина повернул к ней своё круглое лицо.
— Вместе хочешь прохватить? — спросил он.
Она остановилась возле своей спортивной ласточки «Yamaha XJ6» и исподлобья взглянула на молодого мужчину, который уже полгода проходу ей не давал. Он не нравился ей вообще, и Птичка сразу сказала, что у них ничего не будет. Но Марс продолжал мельтешить перед глазами, как будто не понимал ни слова из того, что она говорит. А Птичка излагала вполне доступным языком.
— Хочешь — езжай, я домой, — равнодушно пожала плечами она, докуривая сигарету почти до фильтра и бросая её в пепельницу на урне возле входа.
— Пти-ичка, ну что ты такая хмурая, ну, улыбнись, — пропел Марс и рассмеялся.
Мужчина был кастомайзер в «W. E.» недавно, только года два, ребята и отец к нему относились нормально, пристально следя за его настойчивыми ухаживаниями. Птичку же это почти не трогало, только злило.
Он был не слишком высок, плотен, даже слишком, пивное брюшко висело сверху штанов. Каштановые волосы, карие глаза, татуировки на всех руках — всё, как у обычного байкера или рокера. Птичка не думала о нём. Если бы он ей хоть немного нравился, она могла бы с ним встретиться пару раз, чтобы спустить пар, но при одной мысли об этом всё застывало внутри.
Она легко вскочила на свой байк, и уже помчалась по дороге, набирая головокружительную скорость. Гоняла она по настроению, но после работы хотелось всегда расслабиться, а быстрая езда помогала.
Мастерская «Железных волков» находилась в промзоне, здесь можно было не опасаться плотного движения и пробок.
Поначалу мужчины в «W. E.» не знали, как к ней относиться, когда Птичка пришла туда работать после института. Сейчас, спустя пять лет, уже привыкли и не стеснялись при ней ни в выражениях, ни в разговорах. Отец их не одёргивал, понимая, что это бесполезно. А Птичка работала в основном молча, открывая рот только по делу. И за это мужчины её уважали, принимая почти за парня. Её фигура не позволяла так сказать, все молодые кастомайзеры, как правило, холостые, рано или поздно пробовали завести с Птичкой роман. Кому-то даже удавалось попасть к ней в постель, но ненадолго. Она давала понять, что ей это уже не интересно, и всё заканчивалось быстро, без лишних нежностей.
С некоторых пор Птичка искала квартиру, чтобы переехать в отдельное жильё и не надоедать родителям. Зоя это не поддерживала, отец тем более. Зачем, если у неё нет семьи, кроме них, и она не собирается её заводить в ближайшее время… или вообще никогда? Её братья — девятнадцатилетний Миша и семнадцатилетний Тимофей ещё жили с родителями, и дома всегда было слишком шумно. У каждого парня была своя личная жизнь, какие-то проблемы, Птичка чувствовала себя не то чтобы лишней, просто слишком уставшей, чтобы адекватно реагировать на это.
Она много работала с удовольствием, ездила с отцом на любые встречи и фестивали мотоклуба больше, чем Миша, её брат. Но она не была мужчиной, и суровые дяди не принимали её всерьёз, видя красивое лицо. Они всегда начинали пошло улыбаться (если кто не знал) и грязно интересоваться у отца, дочь она ему или подружка. Таких Маша ненавидела, тем более она сильно была похожа на отца, и сразу было видно, в каком они родстве.
Лет семь назад «Железные волки» учредили официальный благотворительный фонд, руководила которым мама, а помогала, конечно, Птичка и тётя Вика. Они к концу мотосезона располагали довольно внушительной суммой, которая собиралась во время «Байк-шоу» и фестивалей. Мотоклубы, приезжающие на праздники к «волкам» в обязательном порядке жертвовали посильную сумму и тем самым пополняли фонд.