Птичка (СИ)

— Какая же она мелкая, — сказала не то с завистью, не то с насмешкой Яра.
— Она всю жизнь такая будет, а потом однажды раскоровеет и будет, как колобок, — засмеялась Лиса. — Девочки, мне её Хорт понравился — не могу. Что делать?
— Отбей, вот проблема, — тут же посоветовала Яра. — Ты её в сто раз сексапильнее.
Лиса призывно улыбнулась и медленно пошла в наступление. Хорт в одних шортах, разгорячённый, натягивал палатку и закреплял углы. Сильные широкие плечи были обнажены, начатая татуировка во всю спину перекатывалась и как будто дышала.
Молодая женщина, приблизившись, долго разглядывала его, сняв очки.
— Помощь не нужна? — спросила она.
Он вскинул голову и белозубо улыбнулся, оценив взглядом её обнажённую грудь второго размера.
— Нет, спасибо, я уже закончил. Пива хочешь?
— Очень хочу, — ответила она с чувством и взяла из его рук бутылку. Она сюда приехала с Котом, но ведь никто не будет в обиде, если на месте мужчины поменяются девушками.
— Есть хотите, девчонки? — спросил Ферзь громко и остановил свой пронзительный взгляд на Лисе. Он ел яблоко, откусывая огромными кусками.
— Немного, больше пить, — за всех ответила она и очаровательно улыбнулась, этот мужчина ей тоже нравился. Такой большой, спокойный, если что-нибудь и говорил, то всегда по существу и со знанием дела.
— Тогда я пока не начинаю разводить костёр, — медленно сказал он и пошёл к воде, по пути остановившись возле загоравших Яры и Кати.
Мужчина выкинул огрызок далеко в воду и поймал взглядом выходящую из воды Машу.
— Не спеши, хочешь, вместе поплаваем? — спросил он.
Девушка смутилась, избегая смотреть ему в глаза, всё-таки тот случай на берегу напугал её.
Мужчина зашёл в воду по пояс и глубоко вздохнул, поднимая и опуская могучую грудь.
Маша стояла рядом и с суеверным страхом следила за ним. Он, заметя это, чуть улыбнулся: — Поплыли?
— Здесь течение сильное, сносит, — неуверенно сказала она.
— Ничего страшного, я буду рядом, — ответил он.
Они поплыли по течению вдоль берега. Ферзь не спешил, задерживаясь и ожидая девушку.
— Неплохо получается, в бассейн ходила?
— Да, мы с папой там бываем, — ответила она, отплёвываясь.
Отплыв довольно далеко, они оба вышли на берег, устав. С девушки стекала вода, и она, зарывшись ступнями в мокрый крупный песок, тяжело дышала.
— Не надо было так напрягаться, в следующий раз скажи мне, мы раньше выйдем, — сказал Ферзь, видя, что Маша устала.
— Хорошо, — выдохнула она и медленно пошла вдоль линии воды обратно. Их лагеря не было даже видно за кустами.
Мужчина шёл сзади и вдруг мягко потрогал её татуировку на спине.
— Зачем ты сделала такую большую? — спросил он. — Тебе не надо было.
Она пожала плечами: — Не знаю, как-то спонтанно получилось. Я не жалею.
— Это хорошо.
Маша обернулась к мужчине и, закинув на него голову, спросила: — Ферзь, а как тебя зовут? По-настоящему?
— По паспорту — Константин Фёдоров. А тебе зачем?
— Просто для меня имя — это тоже главное. Вот моя мама папу никогда не называла Чёрный, хотя его никто не зовёт по имени. Вообще никто… ну, не считая бабушки и дедушки.
— Если хочешь, называй меня Костя, мне всё равно, — сказал он.
— Нет, ты — Ферзь, тебе подходит твоё второе имя.
Мужчина засмеялся сильным, грудным смехом: — Это почему?
— Не знаю, — подняла она и опустила тонкие плечи.
— А твой отец почему Чёрный?
— Много — почему. Во-первых, он Чернов, во-вторых, в молодости был черноволосым, это сейчас поседел, и ещё у него чёрные глаза.
— Понятно, тогда он не зря носит своё имя.
— Да, — Маша расслабленно улыбнулась. — Я не кажусь тебе глупенькой? Ну, ты меня старше.
Он покачал головой, по дороге выжимая свои длинные светлые волосы.
— Нет, не кажешься, ты далеко не глупая, только немного наивная.
Девушка чуть погрустнела: — Почему? — еле слышно спросила она. — Это из-за Хорта?
— Понимаешь, он ещё тоже очень молод, у него впереди столько не пройденных дорог…
— А я — это помеха на дороге?
— Нет, я не то хотел сказать. Ты — это та дорога, по которой он не пойдёт, как бы в душе ни хотел.
 
Она остановилась, глядя под ноги на лёгкие волны, ласкающие ступни.
— Почему?
Ферзь стоял рядом, возвышаясь сильно над девушкой. Разница в росте и телосложении была сильная, но тем и привлекала его. Он не любил мужеподобных женщин, его всегда тянуло на хрупких и невысоких, как Маша.
— Потому что молод. Потом, много лет спустя он поймёт, но сейчас ни за что не пойдёт.
— А если я попробую… всё-таки? — тихо спросила она.
— Разобьёшь сердечко, Птичка, — нежно сказал он и пошёл вперёд.
— Что же мне делать? — спросила она.
— Ничего, живи дальше, у тебя тоже очень много дорог, — сказал он, не оборачиваясь.
— Но я не хочу много, — еле слышно сказала девушка. — Я хочу только одну.
Зоя сидела на постели, обняв колени. Лицо её опухло от слёз, глаза стали стеклянно отражать свет, веки тяжелели и закрывались сами собой. Было около четырёх утра, а она не спала, потому что была очень расстроена поведением мужа. Только что он вышел из номера, хлопнув дверью. Как она и думала, он её обвинил во всех грехах и несчастьях, которые пока не случились с их дочерью.
— Этого ты хотела? — злился и выплёвывал слова он. — Что ещё она попробует? Может быть, он посадит её на иглу? А что тут такого — скажешь ты. Пусть попробует, зато будет всё точно знать, где белое, а где чёрное!
— Слава, пожалуйста, — пыталась остановить мужа она.
Но он не слышал и только выливал на женщину всё негодование и разочарование.
Праздник «Железных волков» прошёл, и всё это время Чёрный занимался поисками дочери, чтобы раз и навсегда вытащить её из лап этого сволочного Хорта. Но ничего не мог узнать, ни малейшей зацепки, они будто провалились. Никто их не видел на дорогах краснодарского края. Не могли же они по воздуху улететь на побережье.
— Когда я её найду, посажу под замок, а учителя будут приходить к ней домой, пока не поумнеет. Татуировки она вздумала набивать на полспины, а? Изуродовала себя теперь на всю жизнь, дурочка. Через несколько лет захочет свести и шрам останется. И к тебе придёт спросить. Мама, скажет, почему ты меня не задержала, когда я это творила, где ты вообще была?
Зоя всхлипнула и закрыла лицо руками.
— Я не знаю, что не так сделала, — просипела женщина сквозь пальцы.
— Ты давала много свободы, вот и выросло — чудо. Подожди, она тебе в конце лета ещё беременность принесёт, обрадуешься. И воспитывать его тебе придётся, потому что она сама ещё ребёнок. Господи, сил нет!
Он швырнул на кровать жилет мотоклуба и вышел в душ, чтобы хоть как-то смыть с себя дорожную грязь — он устал кататься и узнавать, куда подевалась его Птичка. На телефонные звонки она не отвечала, была вне зоны действия сети, и это просто выводило его из себя.
Вернувшись, он застал жену в той же позе, было заметно, что она устала и похудела за эти несколько дней и ночей после шоу. На лицо сразу как будто набросили её возраст.
Он лёг на постель в одних трусах и молчал, сдвинув брови. Прощать жену из-за её халатности он не собирался.
— Слава, я признаю, я виновата. Пожалуйста, только не надо так зло со мной. И с Машей не надо. У неё тоже есть свои мысли…
— Да какие у неё мысли в семнадцать лет? Глупости одни, потом будет плакать и убиваться.
— Ты ненавидишь меня? — тихо спросила Зоя.
— Я хочу, чтобы ты поняла…
— Я поняла. Не надо ненависти, прошу тебя.
Он медленно забрался под простыни и вздохнул.
— Да не ненавижу я, ничего же не могу сделать, а ты своё — она личность, пусть решает. Ты никак не можешь понять, что мы родители и ей 17 лет. Сейчас мы решаем. И я вполне могу заявить в розыск, тогда этого козла поймают и посадят.
— Не надо, — снова заплакала женщина, — пожалей Машу. Как она это перенесёт?