Гуль (СИ)

— Мне глубоко насрать на тебя и весь род гулей.
— Ха-ха-ха! Ты можешь говорить всё, что угодно, Тимофей, но я знаю правду. Знаешь, сколько процентов зародышей решались на убийства гулей и поедания их желез, чтобы сохранить призрачные шансы остаться человеком? Нисколько, бл*ть! Я вообще впервые о таком слышу! Это говорит о твоей уникальность, Тимофей. Ты тот, кто мне нужен!
— Зачем?
— Прости, но пока что я не могу тебе этого сказать, — Игнат сложил руки в замок, прижал к груди и сделал извиняющуюся морду. — Но этот разговор состоится сражу же, как только ты станешь одним из нас. Я тебе обещаю!
— Значит — никогда.
— Не говорит так.
— В таком случае тебе придётся прибегнуть к старой тактике. Кто-то из твоих ручных гулей должен будет меня держать и держать крепко, потому что я буду брыкаться. А другому придётся затолкать в меня то, что ты хочешь затолкать. И второму я не завидую ещё больше. Ублюдок, который попробует что-то в меня засунуть, рискует остаться без руки.
— Ну зачем ты опять так, Тимофей? — Игнат покачал головой. — Это лишнее…
— Бабами ты меня тоже не прикормишь. Я отлично поужинал.
— Да нет здесь никаких баб!
— Отчего же?
— Оттого, что я хорошо тебя знаю, — Игнат сунул большие пальцы под подтяжки и прошелся перед троном. — Это было вполне очевидно. Я знал, что ты ещё не готов. Главное, что наши отношения налаживаются. Вот ты уже пришел ко мне в гости. О тебе я и прежде знал много, а теперь я рассказал о себе. Всё развивается именно так, как я и планировал. Отрицание, гнев, принятие. Ещё несколько ускорений и ты поймешь.
— Больной ублюдок…
— Пока ты находишься на стадии гнева, — Игнат выставил руку. — Не надо, Тимофей! Давай закончим нашу встречу на хорошей ноте. Разворачивайся и уходи, а я сделаю всё возможное, чтобы ты снова пришел, — Игнат улыбнулся. — У тебя есть сутки. Потом я снова напомню о себе.
 Глава 19. Придется найти наркоту 
По дороге домой я поговорил с Настей. Она более или менее пришла в себя. На лоб ей наложили один шов и разрешили не ходить в школу ближайшую неделю.
— Мама наняла психолога, — сказала Настя. — Завтра первый сеанс. Ты придёшь ко мне?
— Конечно. Разгребусь тут с кое-какими делами и сразу к тебе.
Войдя в квартиру, я услышал стук. Прошел в комнату Кирилла и охренел. От стерильной чистоты не осталось и следа. Теперь моя комната напоминала помещение, где Мохнатый разделывал туши. На полу валялись конечности, горкой лежали внутренности, по стенам стекала кровь. На столе лежало раскуроченное тело гуля, над ним стоял Кирилл. Обе его руки прятались внутри по самые локти, он пытался шире раскрыть грудную клетку, и от его рывков стучали кости.
— Чего встал, помогай?! — крикнул Кирилл, заметив меня.
Я медленно подошел, опасаясь вляпаться в кровь. Взял со стола перчатки, надел. Кирилл сунул мне в руки скалку.
— Вот сюда вставляй!
— Бля…
Скалка плотно вошла в цент грудной клетки. Я потянул в сторону. Внутри что-то хрустнуло, оторвалось, и грудная клетка раскрылась.
— Ага, — Кирилл отстранил меня в сторону и ещё сильнее склонился над гулем. — Запачкал немного твою комнату.
— Немного?
Кирилл взял скальпель и штуку, похожую на плоскогубцы. Погрузился в гуля, полоснул и вытащил наружу серый кусок в крапинках. Бросил его в железное блюдце, а затем показал на одну из огромных канистр:
— Вот из этой канистры сюда плесни! Только аккуратно! Разъест!
Я налил в пластмассовую тару. Кирилл закинул туда кусочек. Он зашипел, взбугрился, покрылся пузырьками, а затем опустился на дно, развалился на волокна, а в конце почти полностью исчез, оставив лишь пену на поверхности и запах аммиака. Кирилл записал что-то в блокнот, затем собрал пену в пробирку и положил её в кейс, где подобных пробирок набралось больше десяти.
— Теперь мне надо в лабораторию. С этим говном, — Кирилл мотнул головой на наше оборудование, -ничего не получится. Образцы я взял. Будем надеяться, что Шилов не пристанет с расспросами.
 
— Ясно. А как вообще идут дела? Удалось что-нибудь?..
— Тимофей, я по-твоему кто? — он посмотрел мне в глаза. — Варщик метамфетамина?! Я работаю с материалом, который не видывало человечество! Мне нужно провести сотни экспериментов, подготовить заключение, а затем провести контрольные проверки и… И на всё про всё у меня есть всего несколько месяцев!
— Месяцев…, — пробормотал я.
Кирилл снял комбинезон, закинул на плечо сумку, пошел к двери, а затем обернулся:
— Ты не приберёшься тут? Я бы сам, но времени на самом деле нету. Нужно поменять плёнку. Старую сжечь, а куски этого…, — он помахал пальцем по комнате. — Сложить в полиэтиленовые пакеты. Основные материалы я взял. Дальше так грязно не будет. Но нужно убрать, иначе запах и…
— Ладно, — я кивнул. — Беги.
— На связи! — крикнул Кирилл и выбежал из квартиры.
Закрыв за Кириллом дверь, я пошел в лабораторию. Осмотрел весь ужас и почесал голову. Затем подошел к столу, надел перчатку и взял первый попавшийся кусок чего-то. Оно было бордовым, мягким сверху и упругим в середине. Я его потрогал, затем поднёс к лицу и понюхал. Повертел в руках, присмотрелся и клацнул рядом с ним зубами. Неужели это единственный выход? Меня перетрясло, и я бросил кусок на стол. Я должен что-то придумать.
Не стоит себе врать: будучи достаточно голодным, я запросто съем человеческую плоть. Я видел гулей за этим процессом. Я испытаю наслаждение, которого не испытывал прежде. Не будет ни рвотных позывов, ни боли в животе, ни сожалений. В момент трапезы не будет ничего, кроме наслаждения. Теперь меня не сильно и пугало, что, отведав плоть, я навсегда останусь гулем. Раньше я думал только о себе, теперь за меня страдали другие люди. Теперь я противился по другой причине. Это было… Я будто должен был предать человечество. Его ценности, историю, основы. Принять игру Игната — значит перечеркнуть всё то, что было важно для меня, всех моих родственников, друзей, предков. Перейти на другую сторону и остаться там навсегда. Но, что может быть ещё хуже — признаться, что в чём-то Игнат прав…
У меня оставались сутки. Сутки, чтобы всё решить.
Утром я навестил Настю. Мы провели вместе несколько часов, а затем пришел психолог. Я поцеловал её и пожелал скорее прийти в себя. Сам же я отправился в магазин бытовой химии и заказал домой доставку. В перечень входили километры полиэтилена, чистящие средства, щетки, ёмкости. Мне предстояла большая уборка. Кирилл сообщил, что задержится в своём научном центре на весь день. Его голос был возбужденным и чуточку довольным. Появились первые сдвиги.
Поднимаясь по лестнице домой, я разговаривал по телефону с Борисом:
— Нет, у меня не получится. Я нанял репетитора и сейчас с головой погрузился…, — я остолбенел, поднявшись на свою лестничную площадку. — Я перезвоню. — сказал я и кинул трубку.
— Тимофей Кононов?
— Да.
— Привет. Не против, если мы войдём и немного побеседуем?
На лестничной площадке меня ждали мужчина и женщина. Они были полицейскими, хоть и носили гражданскую одежду. Я вспомнил её. В ту ночь, когда я выходил из полицейского участка, она проходила мимо, остановилась и странно на меня посмотрела.
— Майор полиции, Сотникова, — сказала она и показала удостоверение. — Это мой коллега — капитан Зимин.
Мужик с квадратным лицом и густыми бровями держал руки в карманах и смотрел на меня.
— Не бойся, Тимофей! — она положила руку мне на плечо. — Мы лишь зададим пару уточняющих вопросов и…
— Может, я лучше приду чуть позже в участок, а то у меня совсем нету времени и…
— Пять минут, — она улыбнулась и показала раскрытую пятерню. — И мы уйдём, обещаю!
— Ну, ладно.
Дав себе команду успокоиться, я расслабил руку, чтобы та перестала трястись, и с третьего раза попал ключом в замочную скважину. Толкнул дверь и первым вскочил в коридор. Дверь в лабораторию была открыта. Прямо с порога можно было увидеть…