Ошибка (СИ)

— Боюсь, он Вас шокирует. Но обстоятельства таковы, что самое время привлечь третью сторону.
— Третью?.. Ты про…
— Я про людей. А точнее, про их технику. Вы не можете отрицать, что это с большой вероятностью сыграет решающую роль!
— Я думал над этим. Но на то, чтобы эту технику заполучить, тоже понадобятся силы, которых у нас нет.
— Именно поэтому я предлагаю Вам заключить с ними договор.
Эйи нервно заходил по комнате, покусывая губы и перебирая пальцами.
— К тому же, — продолжил Винтерхальтер, — сложившаяся ситуация не оставляет людям выбора.
— Да не можем мы заключать такие позорные договоры!!! — в отчаянии закричал Эйи. — Да я их ненавижу почти так же, как этих… К тому же, — он поправился, — мы ведь планировали уничтожить их после войны.
— После победы, Вы хотели сказать, — улыбнулся Лоренс.
— Ты предлагаешь немыслимые вещи! — воскликнул он.
— А то, что наши люди умирают, Вас не смущает?!
— Мы не можем заключать договор с врагами!!!
— Гораздо лучше потом с ними же работать на победителей.
Эйи остановился. Несколько секунд он смотрел в окно; потом как-то съёжился, снова выпрямился и проговорил сквозь зубы:
— Ты не знаешь, о чём говоришь. Ты не можешь идти против того, что должно случиться. Это не ты решаешь, и не я. К тому же, это наша война, а не их. Их судьба уже давно решена, если их собственному создателю до лампочки! — последние слова были произнесены довольно агрессивно; Лоренс понял, что разговор окончен.
Долгое время ситуация не менялась. Противник брал количеством; сначала люди организации попросту пришли в отчаяние, затем осталось злое безразличие. Казалось, они сражались по инерции — агрессивной, безнадёжной. Никто даже особо не задумывался над тем, сколько шансов у них есть на победу.
Ситуация немного изменилась, когда однажды Эйи получил от Иты срочные данные. По её словам, в рядах врага начало появляться некое волнение. Связано это было с тем, что те, не совсем лишённые мозгов, стали подозревать командование в неискренности. По их плану, после победы должно было образоваться некое мировое государство с людьми в качестве рабочей силы без каких-либо прав. Однако не могли все оставшиеся в живых после войны люди из группировки быть на равных, к тому же, зачем? Руководство вряд ли потерпело бы для себя конкурентов, а чем больше людей, претендующих на господство, тем выше риск конфликтов.
Было ещё кое-что, кое-какая отличительная черта тех, кто шёл работать в группировку. Поскольку по большей части это были люди с поломанной психикой, им хотелось для себя лучшего будущего — чего-то вроде отплаты за предыдущие неудачи. Им вечно казалось, что они исключительные и достойны большего. Последняя черта была в определённой степени присуща всем тем, кто обладал способностями, но разумным людям хватало здравого смысла доказывать свою исключительность реальными действиями, или же, при отсутствии такой возможности, скрывать её.
Именно из-за этих особенностей малейшее подозрение могло перерасти в настоящий протест. Люди группировки не соглашались на меньшее, чем полноценная, неограниченная власть.
Зная об этом, Эйи не раз с усмешкой думал о том, что, предложили бы ему в прошлой жизни участвовать в их деятельности, он бы пошёл охотно. Но, к сожалению, тогда он был слишком жалким, и не мог бы ничем быть полезен.
«Да всё равно! Зато сейчас…» — каждый раз он обрывал себя таким образом. Хотя — что уж скрывать — у него и сейчас ненароком проскакивали мысли о том, что программа врага как-то привлекательнее, а главное, интереснее. Он не прочь был бы поучаствовать в чём-нибудь таком; но у него задача не жизни впустую растрачивать, а освобождения добиваться. Хотя в последнее время Эйи казалось, что до него далеко, как от Земли до Бетельгейзе.
В общем, получив информацию, Эйи посмотрел на Иту с мгновенно посветлевшим, полным надежды взглядом; та уже смотрела подобным образом на него. Было решено всячески усиливать недовольства во вражеских рядах, распространяя ложную (а может, и не совсем) информацию при помощи шпионов. Найти достаточное количество было проблематично — сейчас в боях участвовали все.
 
***
В последнее время Эйи редко общался с главой организации наедине — не хватало времени — но иногда такое всё же случалось. В очередную из этих встреч Эйи в отчаянии спросил:
— Ну почему Вы не можете остановить уже это наконец и сделать так, чтобы мы победили? Это ведь мы правы, а не они, это ведь в Ваших интересах!
Она ответила:
— Ты сам знаешь, почему я не могу вмешаться. Вы с ними — одно, просто в силу условий стали заклятыми врагами. Пойми, я этим их не оправдываю, но нельзя отдавать кому-то предпочтение только потому, что сильнее кого-то любишь.
«Скорее, меньше ненавидишь…» — мрачно подумал Эйи, а вслух сказал:
— Но Вам ведь самим нужна наша победа, так ведь? Тогда мы запросто покончим с этим местом, и все наконец будут счастливы.
— Да, то, что касается восстановления вселенского порядка — моё дело, но ваши проблемы — никак нет. Только вы вправе их решать. И что это ты вдруг, раньше тебе вроде нравилось, когда я оставляла всё, что касается этого, на твоё усмотрение. А как прижало, так всё…
— Я просто не хочу лишних жертв.
— Я тоже не хочу лишних жертв. Но войну придумала не я. С таким же успехом ко мне мог обратиться любой человек из группировки, что тогда делать прикажешь…
«Да не говорила бы она так, если б не знала, что мы победим», — успокаивал себя Эйи.
***
Пропагандистская деятельность людей организации в лагере врага давала свои плоды. Сама эта идея была искрой, от которой вспыхнул настоящий костёр; а почва для искры была уже подготовлена. Началось с отказа людей воевать до выяснения правды и установления точных условий; затем стали вспыхивать восстания против командования; а затем они и вовсе разделились на две части. Хотя, была и нейтральная сторона — это были те, кто считал всю эту суматоху вражеским заговором — но их было мало, и они не были популярны в силу того, что такая позиция не предполагала чётких действий.
А потом произошла и вовсе забавная вещь. Само собой разумеется, что во время всех этих разногласий организация одержала несколько крупных побед. Командование группировки начало полагать, что это должно как-то образумить воюющих и прекратить внутренние споры для отражения внешней угрозы. Однако, они недостаточно хорошо знали собственных людей. Когда те увидели, что враг имеет перевес, то стали… массово переходить на его сторону.
Это были, разумеется, те, кто был против командования. Но таких было немало.
Позже даже Эйи удивлялся, насколько быстро они меняют свои принципы, а также тому, насколько сильно в этих людях желание насолить тем, кто задел их чувство собственного достоинства.
Людей организации даже не пришлось убеждать в необходимости воевать в одном ряду с новоприбывшими. Конечно, большая часть руководящего состава не могла не поглядывать на тех с презрением — но без открытой демонстрации.
— Нет, ну надо было мне дожить до этого события, чтоб воевать вместе с этими!.. Кто бы мне об этом раньше сказал… — смеялась Ита.
— Да ладно, зато весело. К тому же, большинство из них хочет воевать только против своего командования — тем лучше, не придётся рисковать жизнями наших.
***
С каждым днём разлад в рядах группировки усиливался. Помимо двух основных сторон появилось множество мелких образований на любой вкус; в основном это были неорганизованные экстремисты, не имевшие даже чёткой цели. Все они медленно подтачивали верхушку, на которую, как гром на дерево, обрушивались удары организации.
 
Удивительно, но воевали люди из группировки вполне исправно. Иногда казалось — а Эйи знал это наверняка — что им просто нужно направить на кого-то или что-то волну ненависти, и чем ниже, абсурднее будут пути, тем лучше. Предательство собственного командования — уже отличная почва, а уж волю действий им давали полную. Удивительные, всё-таки, это были люди.