Король под горой (СИ)

Даже с такого расстояния я увидел улыбку на губах Фингэла. Его глаза пылали в прорези шлема, а щит и браслет давно потухли. Он вобрал в себя всё. Горец спокойно провёл острием меча по ремням на щите, и деревяшка спала с его руки. Щит сковывал воина гор, не давал набрать скорости. Я знал, что он сделает дальше — сам бы поступил так; но ещё я знал, что это будет последний удар, и он не принесёт победы.
Фингэл схватил меч двумя руками и рубанул сверху наискось. Первый удар в том бою мог бы разрубить корову. Последний — всадника с конём. Упавший с горной вершины камень не смог бы вложить столько сил, сколько вложил в этот удар Фингэл. И охотящийся сокол не был так быстр, как клинок Фингэла.
Резкий звон от столкнувшегося металла разлетелся вокруг. Ари принял клинок на клинок, лезвие на лезвие, лишь развернув свой серп внутренней стороной. Он не сдвинулся ни на йоту от удара, а Фингэл давил до тех пор, пока не понял, что это бессмысленно. Горец отступил на полшага назад, не в силах понять как же это произошло.
Ари ударил коротко, через руку, лёгким, слово бы невесомым выпадом. Острие клинка дёрнулось вперёд и вернулось назад. Фингэл опустил руки и развернулся к нам. Шлем на его голове развалился на две неровные половины и упал на землю. По лицу, измазанному синей краской, потекли капли крови, сливаясь в густой поток. Меч выпал из рук. Горец сделал пять шагов и повалился на землю. «Жив, не навзничь упал», прошептал я.
Воины Нак Обби закричали со всех сторон и ринулись в бой.
* * *
Две лавины людей схлестнулись в битве. Как бы и когда бы это не происходило, я всегда чувствовал себя одинаково. Неважно, поножовщина ли это с пятью боярскими сыновьями на заднем дворе трактира или атака пятидесятитысячной конной лавы степняков под стенами Анвуарата. Ты вычленяешь только то, что происходит в маленьком круге впереди. Несётся ли на тебя пьяный здоровяк в одной рубахе на голое тело, а ты готовишься огреть его табуретом; или же к тебе стремительно приближается конник, закованный в железо от собственной макушки и до лошадиных копыт, а ты сжимаешь в руках длинную пику. Есть лишь враг перед тобой, тот, кто несёт несёт тебе смерть, остальное мелькает где-то на фоне, изредка выплывая вперёд яркими картинами в момент угрозы.
Я мчался за ярлом, сжимая в левой руке тяжёлый щит и проклиная рану на правой. Хорошо, что ярл Максвелл прекрасно справлялся и без меня, расшвыривая врагов мощными ударами топора, раскалывая щиты, пробивая шлемы и вминая кольчуги в тела врагов. Всё что оставалось — прикрывать ему спину. Ярл упрямо двигался вперёд, к возвышающимся за спинами врагов фигурам молодого ярла Нак Кимли и его цепного пса по имени Ари, уже успевшего вернуться к хозяину. Ярл Максвелл не выкрикивал оскорблений и угроз, он не рычал и не вопил, лишь тяжелое дыхание раздавалось из-под его шлема. Каждый раз, когда он оглядывался, чтобы убедиться, что сзади нет врагов, я видел в его глазах лишь холодную устремлённость к убийству. Он прокладывал себе путь сквозь битву словно исполинский лесоруб — сквозь лес.
Мой взгляд то и дело выхватывал по сторонам события, застывавшие на мгновение в тот момент, когда я моргал. Это словно картина, яркая, написанная крупными и грубыми мазками, оживающая прямо на твоих глазах.
Вот широкоплечий горец с клочковатой бородой в пятнах синей краски всаживает острие меча в своего врага. Клинок застревает в хребте и падающее тело увлекает горца за собой, он падает на уже мертвого ублюдка, не осознавая это, вытаскивает кинжал и начинает колоть труп. Кольцо бьющихся людей смыкается вокруг него, дальше не видно.
Вот один из Нак Кимли, почти мальчишка, метает дротик за дротиком, они застревают в щитах или попадают в землю, пока на него не бросается один из вепрей с дубиной в руках. Мальчишка принимает удар на щит и выхватывает длинный нож, только чтобы его противник был убит ударом топора в спину другим Нак Кимли.
 
Мгновение проходит, взгляд начинает движение в сторону, но в картину врывается Леит. Мальчишку сметает в сторону словно изломанную куклу, бандит пытается отбить удар алебарды, но Леит подсекает его обратным движением и вонзает острый шип на нижнем конце древка прямо в центр груди.
Вот с другой стороны горец клана Нак Обби стоит посреди четырёх сражённых псов. Он издаёт победный клич и поднимает в воздух руку. В него вонзается стрела с охряным оперением, прямо в скулу, от давления глаз выпадает из глазницы. Горец не успевает даже ничего понять, как вторая стрела пробивает навылет горло. Он падает на колени и замирает в полусогнутой позе.
Удивительно, как много деталей можно вспомнить и как мало они значат. Я не буду дальше утомлять читателя кровавыми деталями неизвестного сражения в далёких землях, ведь наша история совсем не про это.
Схватка гудела со всех сторон, мы зашли так глубоко, что на меня начали бросаться враги. Я отбивался щитом, стараясь отталкивать ублюдков под удары ярла Максвелла, или просто ломал колени окованным краем, осаживая самых ретивых. Моя правая рука уже не просто зудела, она буквально вопила от того, что ней нет клинка. Мы были окружены псами со всех сторон, оторвались от своих, но это не беспокоило ярла. Он видел лишь одного врага впереди, того, чья смерть смерть действительно имела смысл на этом поле боя. Молодой ярл Нак Кимли стоял на небольшом возвышении, с улыбкой на лице озирая поле боя. Между нами было буквально двадцать шагов и тонкая линия врагов, испуганно пятящихся от ярости ярла Максвелла. В этот момент я отчётливо услышал отданный приказ:
— Избавься от него.
Ари достал из колчана стрелу с оперением, окрашенным охрой, пригляделся и натянул тугой лук. Я выскочил вперёд и закрыл грудь ярла своим щитом. Пронзительный звон тетивы рассёк шум боя, с лёгким свистом стрела преодолела разделяющее нас расстояние, пронзила щит, словно он был сделан из бумаги, срезала у меня прядь волос и вошла в сердце старому ярлу Максвеллу. Старик упал мне на руки и начал сползать на землю.
— Мой… мальчик… — последнее, что я услышал от ярла.
* * *
Я сбросил с руки бесполезный щит. Обострёнными чувствами я понимал, что ярл уже мёртв и остатки жизненных сил покидали его тело. Бегать вокруг и суетиться не имело смысла, оставалось лишь не умереть самому и отомстить. Мир сжался до крошечного туннеля, на одном конце которого был я, а на другом уже натягивал тетиву Ари. Его лицо было спокойно, глаза устало прикидывали расстояние и ветер. Мне же хотелось кричать. Стрела сорвалась с тетивы.
Я слегка подвинул голову вправо и жесткое оперение оцарапало мою шею. Холодный воздух ворвался в лёгкие и, казалось, добрался до самых кишок, после чего покинул глотку в виде крика. Вторая стрела полетела в тело, чуть правее и ниже центра груди. Я выдернул топорик из-за пояса и коротким движением ударил обухом по летящему острию. Раздался лёгкий звон и посланница смерти, закрутившись в воздухе, упала на землю.
Третьего выстрела я ему не дал. Сорвавшийся с руки топорик устремился прямо в лицо Ари. Я даже не следил за его — топорика — полётом, лишь сосредоточился на том, чтобы выхватить второй и метнуть его в тот же момент в молодого ярла Нак Кимли. Тот так и стоял столбом, даже не понимая, что происходит.
 
Что случилось с первым топориком я так и не увидел, но на пути второго вырос кончик лука. С резким щелчком тетива порвалась, резко распрямившийся лук задрожал в воздухе и вылетел из рук моего врага. К этому моменту я преодолел уже половину разделяющего нас пути. В ладони у меня сам собой вырос нож, ближайший бандит даже не успел ничего понять, как кончик клинка погрузился ему под ключицу, разом превратив руку в висящую веревку. Я перекинул ублюдка через себя. В этот момент воздух в лёгких закончился.