Наваждение (СИ)
Ксения словно в облаках витала: врач был совсем не уверен, что она слышала хотя бы половину из ей сказанного. Выяснив, что за услугу уже расплатились, девушка абсолютно счастливо взглянула на врача и «прилипла» к витрине с тюбиками мазей и бальзамов и россыпью пирсингов на любой вкус и размер. Маленький кусочек пленки виднелся из-за ворота футболки, прикрывая шейные позвонки.
Ну ничего, у Юры рекомендации мастера на подкорке мозга записались. Напомнит, если понадобится.
«Интересно, что там…»
— Поверить не могу, что я это сделала! — воскликнула она, уже подходя к машине. Ксения то и дело поводила лопатками, прислушиваясь к шуршанию и ощущениям. — Не терпится посмотреть на результат!
— Странно. А я очень даже могу, — ухмыльнулся врач, — Вы себя недооцениваете. Сэндвич будете? Цельнозерновой хлеб и курица с дор-блю.
— Буду! Я ужасно голодная! С самого утра ничего не ела.
— Ксения, опять Вы за свое!? Я Вам что говорил? Небольшими порциями пять-шесть раз в день. Вы решили впасть в другую крайность?
Ксюша вдруг рассмеялась. Она была такая довольная и расслабленная, что Юра только диву давался. Надо же, как мало порой человеку надо для счастья… Очевидно же: всего ничего.
— Ой, Юрий Сергеевич, вот не надо изображать грозного врача! Я Вас больше не боюсь! Спасибо за заботу, сэндвич очень кстати!
С этими словами девушка, нетерпеливо развернув бутерброд, впилась в него зубами и с наслаждением начала жевать, параллельно набирая кому-то сообщение.
— Вот как? Мы можем легко это исправить, будете бояться, — прищурившись, попытался поправить свое реноме врач, скорее для порядка, чем всерьез. И это было безошибочно ею считано.
— Ох, да ладно Вам! Не занудствуйте! Юлька, конечно, будет в шоке…
«То есть, по-твоему, я еще и зануда!?»
В глубине души Юра буквально задохнулся от противоречивых эмоций, но вида постарался не подать:
— Думаю, не только она. Держитесь теперь. А можете свалить всё на меня. «Опоил, отвез, дальше все как в тумане…».
— Я смогу за себя постоять, не сомневайтесь, Юрий Сергеевич.
Отчего-то тут же вспомнилось, как Ксения распекала Маргариту за нежелание думать над размещением в лобби десяти столов.
— Я уже своими глазами как-то видел – сможете. Ладно, поехали.
Всю дорогу Ксюша боялась опереться спиной на сидение, болтала без умолку, а когда не болтала – редактировала фото из салона, которые каким-то образом успела там отщёлкать. Врач краем глаза наблюдал за тем, как уверенно она управляется с настройками, выводит яркость и контраст, правит баланс белого и одним движением руки кадрирует, утверждая идеальный вариант. На одном фото – мужская рука с зажатой между пальцами татуировочной машинкой над чистой кожей, на другом – что-то вроде селфи, но снято интересно: захвачен приподнятый вверх уголок губы, подпирающая подбородок кисть руки, прядь волос, обнаженное плечо и все та же занесенная где-то в районе лопатки машинка на заднем плане. На третьем – хаотично разбросанные по столику маленькие одноразовые баночки с краской и выбранные цвета на палитре: зеленый, светло-зеленый, темно-коричневый, голубой, синий, фиолетовый и фуксия. Ну, по крайней мере, на вкус врача, это была именно фуксия. Есть в этой гамме что-то очень жизнеутверждающее.
«Что же она там набила?»
Спустя минут десять, вновь переведя взгляд на телефон, который девушка буквально не выпускала из рук, он заметил сетку фотографий в Instagram-аккаунте. Глаза выцепили несколько: тату-студию; собственный портрет, отчего его тут же бросило в жар, хотя она ведь еще тогда говорила: «Для аккаунта»; фото с воде в белом сарафане и пейзажные зарисовки; бетонную платформу и одинокого путника в солнечных лучах; багряный закат над озером и небо слилось с водой. Еще одно селфи без лица – поля сетчатой шляпки скрывают глаза и нос, тени сеточкой ложатся на кожу, зритель может видеть только губы, подбородок и тонкие пальцы, которые тянут эти поля вниз.
Что его глаза видеть наотрез отказывались, хотя при желании могли бы, так это имя профиля. Полный, намеренный расфокус в верхней части экрана.
— Кхм. Довольно талантливо, Ксения, — вновь сосредотачиваясь на дороге, пробормотал врач. Не удержался от комментария, — Вы бы могли попробовать себя в этом деле.
Девушка тут же вспыхнула, смутилась: перевернула телефон экраном вниз и искоса посмотрела на Юру:
— Вы это серьезно, Юрий Сергеевич?
— Абсолютно. На лавры Анри Картье-Брессона, возможно, претендовать рановато, но вообще кто знает – видение у Вас нетривиальное. Его еще никому не удалось затмить, это легенда в мире фотографии. А вот Энни Лейбовиц… Мэри Эллен Марк… Кто там у нас еще? Синди Шерман… Давайте купим Вам камеру? Leica из пленочных, Nikon, Canon, Pentax – в цифре. Мммм? Оптика тоже, конечно, важна. Просто ради своего удовольствия, а там и…
— Вы меня день ото дня всё больше поражаете, Юрий Сергеевич. Чем Вы вообще не увлекаетесь?
— В жизни надо пробовать всё, что нравится, я Вам уже говорил, — улыбнулся Юра, — Было дело по молодости. От моего отца мне досталась внушительная коллекция пленочных фотоаппаратов, и я снимал время от времени. Потом учеба поглотила и всё, как отрезало.
— И Вы и правда думаете, что мне стоит заняться этим серьезнее?
— Если бы не думал, то и воздух сотрясать не стал бы. Просто примите к сведению мнение постороннего. Иногда стоит и их брать на заметку.
Отвернувшись к окну, Ксюша закусила губу. Вот зачем она тогда именно так сказала?
«Ты не посторонний…»
.
.
Уже на подъезде к отелю Юра вспомнил вдруг:
— Если Вы планируете какое-то время скрывать от близких свою татуировку, советую Вам выбрать что-то с более высоким горлом: пленка виднеется из-под ворота. Но я бы на Вашем месте легализовал её сразу. Что сделано, то сделано. Поворчат и забудут.
Ксюшу шарашило так, словно через нее без остановки пропускали электрический ток. Весь вечер она металась из угла в угол по комнате, задевая мебель и пугая Мистера Дарси, который уже оставил последние попытки забраться к хозяйке на плечо и сидел теперь на стене, недоуменно на нее взирая.
Посторонний!
Как она могла вообще ляпнуть такое? Да этот посторонний для нее за три недели сделал больше, чем каждый из самых близких за несколько лет! Он сегодня в который раз ее по кирпичикам собирал, помог исполнить мечту, придал уверенности в себе, заставил в себя поверить – и всё это за жалкие полдня! И всё это несмотря на то, что был явно задет ее поведением накануне.
К черту её, эту грёбаную дистанцию, к черту все! Да, он уедет, да, будет невозможно больно, она выйдет замуж за нелюбимого уже человека ради своей мечты и планов отца, ради статуса, но почему сейчас она отказывает себе в счастливых минутах рядом с тем, кто ей по-настоящему дорог, почему она должна их терять, придумывая себе глупые оправдания? Болеть будет потом. А сейчас она хочет запомнить каждый момент вдвоем.
Приняв решение, Ксюша вылетела из номера в направлении 305-ого, ветер в голове. Эти двенадцать шагов превратились в сто двадцать. Все, что она должна до него донести: «Вы мне не посторонний!».
Вот сейчас Юра дверь откроет, и она выпалит, так и будет! И пусть думает, что хочет, ей плевать! Да!
Она в эту дверь стучала, наверное, минуты три, а то и все пять. Сначала робко, потом сильнее, а потом фактически молотила. Без толку: никто не открывал. Часы на телефоне показывали 22:03 – в это время врач точно не спит. Девушка озадаченно огляделась вокруг: где он может быть? Может, в лобби? Да нет, что ему там делать? У отца?
22:04 Кому: Папа: Пап, а ты где?
22:06 От кого: Папа: В сауне я, дочь. Чего стряслось?
22:07 Кому: Папа: Ничего, просто повидаться хотела. Тогда завтра) Спокойной ночи.
Где?
Взгляд упал на противоположную сторону коридора, где вчера она видела врача скрывающимся за дверью, ведущей на крышу. Опять на крыше?