Наваждение (СИ)

— Как день? — наконец, нарушила тишину управляющая, подаваясь вперед. — Загруженный ты какой-то.
— Дела, — уклончиво ответил врач, вновь отвлекаясь на появившихся на тропинке людей, — Куча не сделанных перед отъездом дел.
— Сегодня дела могут и подождать, — Рита соблазнительно улыбнулась, заправляя за ухо выбившуюся прядь, — Расслабься. Лучше поухаживай за девушкой, налей мне чая.
«Расслабишься тут»
Юра на автомате взял чайник и, налив в фарфоровую чашку фактически прозрачную, с желтоватым оттенком, заварку, подвинул ее к управляющей. Брови у той изумленно взлетели вверх.
— Что это?
— Чай. С ромашкой. Полезен для здоровья, — усмехнулся мужчина. — В составе ромашки есть хризин. Это вещество способно уменьшить беспокойство, страх, предотвратить истерику или приступы паники, избавить от кошмаров. Успокаивает, если простыми словами.
Он не знает, зачем включил сейчас режим «занудный врач». Видимо, внутри всё же что-то отчаянно протестовало против решений, принятых несколько часов назад головой. Видимо, подсознательно он пытался её от себя оттолкнуть. Возможно. Ну уж явно не произвести впечатление глубиной познаний. Таким, как Рита, это не интересно. Ромашке они предпочитают шампанское, лекциям о здоровье – разговор на темы более животрепещущие. Лучший вариант для девушек вроде Риты – исполнение желаемого без всяких разговоров вообще.
— Я знаю, что тебя успокоит гораздо лучше какой-то там травы, — проворковала она доверительно, наклоняясь еще немного ближе к врачу.
«Ч.т.д.»
Юра изобразил на лице искреннее удивление и живой интерес.
— Вот как? Ну раз знаешь, расскажи.
— Тебе не кажется, что мы бы могли провести время с большей пользой?
— Как, например? В спортзале ухайдокаться до полусмерти? Хороший вариант.
Он испытывал её терпение – и ничего поделать с собой не мог. Испытывал, хотя сам себе обещал согласиться на любое ее предложение. Ему нравилось наблюдать за сменой эмоций на ее «живом» лице. «Обещание» – «недоумение» – «осознание» – «раздражение» – «злость» – взяла себя в руки – улыбка. И все это меньше, чем за полминуты. Какое наслаждение видеть. Глядя на нее, Юра в который раз говорил себе, что контроль собственных эмоций, что ни говори, навык очень полезный.
— Я умею делать расслабляющий массаж, — не сдавалась Маргарита. — У меня в номере прекрасная коллекция масел и бальзамов. Полчаса – и ты заново родишься. Я об этом позабочусь.
«Соглашайся, Юрец. Глядишь и полегчает немного»
— Звучит многообещающе… Рита, ты же умная девушка, понимаешь, что…
Резкий звук входящего не дал закончить мысль. Он бы хотел донести до нее одну простую вещь: разовая связь не предполагает никаких отношений. Их между ними быть не может по определению. Врач догадывался, что девушка и сама придерживается того же мнения, но на всякий случай нужно было проговорить этот щекотливый момент. Не успел.
— Извини, — развел Юра руками, поднимаясь с кресла и пытаясь не выдать охватившее его вдруг волнение. На экране высвечивалось имя абонента. «Юлия». — Важный звонок.
Отойдя на несколько метров, принял вызов. Даже «Алло» не успел сказать, на том конце тут же обеспокоенно затараторили.
— Юрий Сергеевич! Вы заняты? Мне тут Ксюха локацию прислала, просит забрать, она где-то у черта на куличиках, хрен знает, где! Пишет, что она на какой-то платформе без налички, на кассе терминала нет, у нее 2% заряда на телефоне, ловить частника или вызывать такси в этой тмутаракани боится. Она как всегда во что-то влипла, точно Вам говорю, а я не могу за ней поехать, меня Валентина сожрет за неубранный номер, я и так постоянно косячу! Юрий Сергеевич, Вы меня вообще слышите?
«Это что, происходит с тобой второй раз за два дня!?»
— Слышу, Юля. Почему Вы звоните мне, а не Ивану? — нет, он должен сопротивляться! Ему вчера сполна хватило! Полночи в потолок смотрел, слушая сердце в ушах.
Юля возмущенно фыркнула, поражаясь наивности вопроса:
— Потому что у меня нет номера Ивана! Очевидно же!
«Логично… Неужели готов повторить, Юрец?»
 
— Ну, допустим. Почему она скинула локацию Вам, а не ему?
— Вот сами у нее и спросите, я почем знаю? Юрий Сергеевич, Вы же на машине? Заберите ее оттуда, я Вас очень прошу! Если Лев узнает, он её за этот номер покарает! Я правда не могу!
«Сначала покараю я! Что с ней происходит!?»
— Хорошо. Перешлите сообщение. Я поеду.
— Ой, спасибо Вам огромное! Сейчас отправлю.
Гудки.
Диагноз ясен: он безнадежен. И спасёт его только чудо.
Разговор окончен, Маргарита терпеливо ждет, морща носик над чашкой с чаем, от его хваленной собранности в который раз за день и следа не осталось. С тех пор, как врач связался с этим семейством и с Ксенией, в частности, от его собранности и хладнокровия в принципе не осталось следа. Внутри поднялась и бушует очередная буря, она черт знает где, на какой-то платформе, без налички, с разряженным телефоном, холодает, солнышко скроется, муравейник закроется, муравьишке придется ночевать на улице, мир злой, мало ли, что случится, а он тут стоит и время теряет, ничего не делает! Пока он сидел, пил чай с ромашкой и взвешивал все «за» и «против» маленькой интрижки, которая теоретически может помочь ему отвлечься от ставших слишком болезненными мыслей, объект этих мыслей времени зря не теряла – нашла приключения на свою пятую точку, подвергла себя опасности! И не позвонила, не написала – ничего! Как всегда!
19:20 От кого: Юлия: [вложенный файл] Уже не отвечает! Выключен или вне зоны действия сети!!! Это какое-то Лыткарино, 120 километров!!! Не знаю, как она там оказалась!
Восклицательные знаки, которыми было усыпано сообщение, лишь добавляли остроты его ощущениям. Сунув телефон в карман, врач резко обернулся.
— Рита, у меня срочное дело, отменить нельзя. Прости. Давай в другой раз.
Управляющая, откинувшись на спинку кресла, нахмурилась и сложила руки на груди. По выражению ее лица было видно: другого она от него и не ждала.
— Покой нам только снится, да? С тебя причитается.
— Типа того. Пока!
Нет времени на любезности. Нет времени ни на что! За ключами от машины в номер и хрен знает куда, по каким дорогам, 120 километров – это же уму не постижимо, черт знает, когда он будет на месте! И еще неизвестно, найдет ли там Ксению.
Почти три часа пути с педалью в пол на трассе, со скоростью улитки по проселочным дорогам, по ухабам, каждый из которых мог стоить машине колеса или бампера. Почти три часа в нетерпеливом ожидании на деревенских светофорах, а в голове ничего, кроме: «Пожалуйста, я же никогда ни о чем не прошу, пусть она найдется живой и здоровой». К кому он там, ни в кого не верующий, обращался уже второй день подряд, неизвестно. В голове лишь: «Стой, где стоишь! Дождись меня!».
Снова этот липкий, лишающий способности хладнокровно и трезво мыслить страх. Нет, всё еще хуже, чем накануне. Накануне врач хотя бы отдавал себе отчет, что за столь короткое время с ней в лесу случиться ничего не должно, он пытался рассуждать здраво, насколько это у него выходило в такой ситуации, с грехом пополам, но рассудок всё же удавалось сохранять. Сегодня Юра был не уверен совершенно ни в чем, более того, интуиция любезно нашептывала ему, что в глухой деревне за несколько часов, что она сидит и ждет помощи, случиться может абсолютно что угодно. Может испугаться надвигающейся ночи и сесть в чужую машину. Может столкнуться на платформе с местной гопотой, которой, конечно же, понравится ухоженная красивая девочка. Может попробовать «зайцем» вернуться назад, столкнуться с обиженным жизнью контроллером и оказаться высаженной ночью на другой такой же голой платформе, но теперь уже без данных о локации. Миллион возможных вариантов, от которых волосы вставали дыбом не только на голове, от которых сердце ухало в пятки. Уровень адреналина, кажется, давно превысил все допустимые пределы, пальцы вцепились в руль, от напряжения голова начала трещать! Чертовы проселочные дороги не давали вдарить по газам!