Наваждение (СИ)
А еще ведь… Быт заставляет поблекнуть прежние яркие краски, подобных моментов становится все меньше, они ощущаются не так остро, перестают цениться – говорят, так было и будет всегда. Так где же гарантия, что выбери она другого, история не повторится точь-в-точь? Лучше уж синица в руках, чем недосягаемый журавль.
15:20 Кому: Мама: Хорошо, мама. Ждем.
Мистер Дарси мирно посапывал в своем гнезде, сделанном из скорлупы кокоса и подвешенного на крючок к прутьям клетки. Свернулся клубком, спрятав носик в пушистом хвосте, прямо как вчера у Юры на голове…
«А что бы сказал мне он?»
А он уже. Он уже все сказал.
«Вы прислушаетесь к своему сердцу, а не к разуму. Не бойтесь совершить ошибку, мир не перевернется, может даже статься, Вы станете счастливее».
«Мир не перевернется…»
Она ничего не может с собой поделать: мысли постоянно возвращаются к врачу! Возвращаются против воли, кадры сами всплывают перед глазами. Юра сказал это вчера, здесь, в ее комнате. Вот он сидит, взъерошенный, серьезный, но, кажется, всё же немного смущенный её просьбой. Сидит, слегка повернув голову в сторону, на этом кресле, а она ищет самый удачный ракурс. И довольно быстро находит: как ни крути, все они удачные. Снимает в полуоборот. Тени падают, скрывая от зрителя фактически половину лица, тусклый свет специально включенной лампы высвечивает важные лично для нее детали: скулы, ямочку на подбородке, уголки губ, которые так любят кривиться в фирменной ухмылке, выразительные брови, маленький шрам чуть выше. Прищур глаз еле заметен. В его взгляде на этом фото – больше, чем обычно предназначается окружающим.
Капля ретуши для драматизма и настроения, для того, чтобы подчеркнуть главное, одним кадром сообщить зрителю, что перед ним за человек…
Прекрасный результат, но не утешительный вывод: она – мазохистка.
«Интересно, ему хоть понравилось?»
Неизвестно. Ответа не последовало.
Палец машинально тапнул по иконке Instagram, «живущей» на первом экране смартфона. Ночью, не услышав от врача ровно никаких возражений по поводу намерения сделать фото для аккаунта, она загрузила изображение в профиль, добавив к скромной коллекции имеющихся там портретов еще один.
Посмотреть все комментарии (35):
@alenka777: Ты так круто фотографируешь! Может, и меня пофоткаешь? Если станет интересно, пиши в директ, я буду рада =)
@nick1995: То есть, на ужин ты со мной не пойдешь?
@maniya_velichiya: Твой молодой человек? Где таких дают?
Ксения прикрыла глаза, собирая все свое самообладание в кулак. «Твой молодой человек?».
Ответить @maniya_velichiya:
@teatr.absurda: просто очень хороший человек. «Такой» один.
Телефон полетел в стенку и, отскочив, грохнулся на кровать. Боже, внутри словно с десяток кошек скребут одновременно! Может, снова попробовать помедитировать? Она дважды пыталась и дважды становилось легче, яснее, тот шепот слышался отчетливее, креп! А сейчас в ее голове вновь тишина.
Ксюша нервно оглядела комнату. Вот в этой точке он сидел несколько дней назад, напротив сидела она сама: вглядывалась в его глаза, тонула в его голосе, погружалась в себя, вдыхала запахи… В голове звучит бархатное:
«С разбега» в медитацию не входят: если Вы прибежите взвинченная и тут же броситесь на пол медитировать, у Вас ничего не выйдет. На этот процесс надо настраиваться, постепенно успокаивая ум»
«Не здесь»
Отца Ксюша встретила в лобби. Тот сидел у бара и, морщась, всем своим видом выражая недовольство, через коктейльную трубочку пил какую-то зеленую дрянь, издали напоминающую смузи со шпинатом. Ксения терпеть не могла шпинат, сельдерей, кинзу и все то, из чего так любят делать детокс-напитки.
«Ясно, под неусыпным контролем врача… А где сам?»
В другой раз эта картина ее бы развеселила, но сегодня, заприметив папу, девушка ощутила, как её накрыла очередная волна раздражения и злости. Сегодня эти чувства сопровождали ее весь день. Она проснулась с ощущением безысходности, с фразой Юльки в голове, внутренний счетчик начал обратный отчет, и по мере того, как день набирал обороты, обороты набирала ее нервозность и отчаяние. Она – словно загнанный в угол зверь. Наверное, отчасти подсознательно Ксения винила в том, в каком положении оказалась, отца. Это ведь он поставил ей условие. «Хочешь, чтобы мечта стала явью – будь добра, сделай по-моему. И всё тебе будет».
Подлетев к не ждущему сейчас ниоткуда беды отчиму, Ксюша без всяческих приветствий окатила его холодным взглядом. Если бы взором можно было замораживать, папа должен был бы мгновенно превратиться в глыбу льда.
— Что, дочь? — недоуменно воззрившись на девушку, спросил Лев Глебович осторожно. Чутье подсказывало ему, что Ксюша пришла не с пустыми руками.
— Папа! — без прелюдий стартовала Ксения, — Ты в курсе, что у твоей сотрудницы беда стряслась!? Ты вообще когда-нибудь делами своих подчиненных интересуешься!?
— Что здесь происходит? — ровный голос Юрия Сергеевича, раздавшийся за спиной, заставил девушку вздрогнуть. Несмотря на то, что встал он на приличном от нее расстоянии, Ксюша всем своим существом ощутила исходящую от врача энергию. По позвоночнику словно разряд тока пустили, словно кто-то толкнул ее вниз с обрыва, и теперь в свободном падении нутро стянуло щекоткой.
— У Валентины Ивановны квартира сгорела. Очень надеюсь, что помощь ты ей не предложил от банального незнания, — пробурчала Ксюша, взяв себя в руки. — А теперь извините, счастливо оставаться.
— Ксения, Вы куда-то собрались? — вздернул бровь Юра. — Мы с Львом Глебовичем как раз заканчиваем, у меня возникла одна мысль…
«Держи дистанцию…»
— Прогуляюсь, — «Помедитирую», — Вы же сами советовали прогулки на свежем воздухе. Так что можете отдыхать, Юрий Сергеевич.
— Прогуляетесь? В такую погоду? — переведя взгляд на стеклянную стену, за которой было прекрасно видно, что происходит на улице, с удивлением переспросил он. — Вот-вот ливанет.
«Оттолкни…»
Ксения, стараясь придать голосу как можно больше насмешливости, парировала мгновенно.
— Не ливанет. А даже если и ливанет… Что? Переживаете, что я вымокну до нитки, заболею и добавлю Вам хлопот?
Врач посмотрел на нее странно, едва уловимо меняясь в лице. Температура его взгляда провалилась в ноль, вслед за ней начала падать и температура воздуха вокруг них.
— Хорошо, попереживаю за кого-нибудь другого. Лев Глебович, Вы не против, если сегодня я продолжу переживать за Вас? — с нотками железа в голосе спросил Юра, повернувшись к ее отцу.
— Не-не, уволь, Юрец! — развел тот руками, расхохотавшись. — На сегодня с меня тебя хватит. Минуты считаю. Вон, за Златовласку попереживай, ей будет полезно. Смотри, как миньона распекает.
Ксюша, невольно проследив за взглядами мужчин, повернула голову. Метрах в семи от них, на той стороне лобби, Маргарита отчитывала помощника главного инженера Айбека. Тот стоял, покаянно склонив голову и желая, кажется, исчезнуть с лица Земли.
— И то верно! — сощурившись, прошипела Ксения, — Бегите спасать беднягу, пока не поздно. А я пошла. Пока, папа. До свидания, Юрий Сергеевич.
Высоко вздернув нос, девушка развернулась и уверенно зашагала в сторону главного входа. На душе было тошно от себя самой.
«Что ты творишь?»
Дело дрянь.
Она прекрасно понимала, что врач ничем не заслужил такого отношения с ее стороны. День за днем Юра делал еле заметные для окружающих, но очень хорошо заметные ей самой шаги навстречу, день за днем Ксюша, в ужасе осознавая, как рождается и крепнет её влюбленность привязанность, пугаясь себя, его отталкивала. Никаких заблуждений на его счет испытывать нельзя, иначе падение станет фатальным: врач просто делает свою работу и делает ее хорошо. Все его шаги эти – ради её доверия, и Юра его добился. Добился того, что она стала к нему прислушиваться, что его мнение стало значимым, весомым, главным. Нужно признать: да, его подход оправдан, он работает: хаос в ее голове начал упорядочиваться, она слышит шепот внутреннего голоса, иллюзии исчезают, на их место приходит прозрение.