Silentium! (СИ)

— Тебе какой-то хер утром трезвонил, и я вырубил твой мобильник.
У меня перехватило дыхание. Я надеялся на то, что не проспал слишком много и меня не успели уволить за то, что я не выходил на связь с начальством и ещё не появлялся сегодня в рабочей системе. Я судорожно постучал пальцами по запястью забинтованной руки и сделал вид, что смотрю на наручные часы, пытаясь разузнать у парня, сколько времени.
— Если тебе нужно на учёбу или работу, то ты всё проебал. Ты продрых полдня.
Заметив мой ответный хмурый взгляд, парень, зажав в зубах сигарету, усмехнулся.
— Не пялься на меня так, я пытался тебя растолкать, но ты отмахнулся и продолжил спать.
Я этого не помнил, но у меня не было оснований не верить незнакомцу, потому что, отключившись, я точно так же не помнил всю оставшуюся половину вчерашнего вечера. От досады, что вляпался в такую идиотскую историю, я покачал головой и всё же ещё раз жестом попросил дать мне телефон.
— Заебал. Дам я тебе твою мобилу, но тогда ты двигаешься. Осточертело из-за тебя на полу задницу морозить.
Я кивнул. Мне была неприятна компания Макса (так его, кажется, называли те двое ублюдков?), и я планировал уйти домой, как только получу назад свои вещи.
Парень поднялся на ноги и наконец распахнул шторы. Он открыл форточку, чтобы проветрить, и заодно выкинул окурок. Судя по блёклым краскам серого неба, день уже клонился к вечеру.
Окинув взглядом комнату, я понял, что по планировке и площади она во многом была похожа на мою собственную. Должно быть, парень жил в такой же однотипной хрущёвке, как и я. Только вот его квартира находилась в ещё более плачевном состоянии, нежели моя.
Стены по большей части были голыми, и лишь небольшой участок у входа в комнату был покрыт обоями, что свидетельствовало о незавершённом ремонте. Мебели тоже почти не было, отчего комната казалась невероятно пустой и нежилой. В ней был только диван и простой стол без каких-либо ящиков или полок. Под стол была задвинута деревянная табуретка с кучей одежды на ней. Сей неказистый предмет мебели с ножками, примотанными к сидушке изолентой, скорее всего использовался хозяином квартиры исключительно в качестве импровизированного шкафа. Столом он тоже едва ли мог пользоваться по назначению, потому что тот был завален разнообразной мелочёвкой. На нём стояло несколько пустых банок энергетика и какие-то стеклянные бутылки, рядом с которыми лежала завалившаяся на бок белая кружка с отколотой ручкой. Помимо этого, столешницу покрывали многочисленные разбросанные листы, карандаши, смятые пачки сигарет, пакетики с какими-то снеками, непонятные провода и… Я увидел, что с небольшой настольной лампы, затерявшейся во всём этом хламе, свисает носок.
«Ну и мерзость», — подумал я, видя, как Макс подошёл к столу и стал искать на нём мой телефон.
Сам парень, как и его обиталище, не отличался чем-то особо примечательным. В майке и домашних шортах он со спины выглядел щупловатым, но я понимал, что такой его внешний вид был весьма обманчивым. Учитывая то, что перед ним пресмыкались вчерашние отбросы, Макс явно обладал недюжей физической силой. Его короткие чёрные волосы после сна свалялись на макушке, отчего он выглядел как клокастый дикий кот. Затылок был немного выбрит и обнажал выступающие позвонки тонкой шеи. Макс был довольно высоким и в какой-то степени из-за острых углов своей худой фигуры со стороны даже мог показаться безобидным, если бы я не знал, что вчера он, не поколебавшись, вывернул своему приятелю руку.
Пусть я и должен был быть благодарен парню за оказанную услугу, я не мог отделаться от ощущения угрозы, которая исходила от него. Из каких бы благих побуждений он ни помог мне, я не верил в то, что от подобных людей в принципе можно было ожидать чего-то хорошего. Меня нервировало то, что в любой момент Макс мог сменить милость ко мне на неконтролируемую ненависть и, вероятно, учинил бы что-нибудь похлеще, чем его прихвостни. Эмоциональная нестабильность и непредсказуемость подобных личностей раздражала меня больше всего, поэтому я хотел убраться из квартиры парня как можно скорее, пока ещё был относительно цел.
 
Макс наконец нашёл мой телефон и вместе с тем стянул с табуретки мою толстовку.
— Надень, из окна сквозит, — бросив обе вещи мне на колени, парень тоже плюхнулся на диван.
Я схватился за ткань футболки. Только увидев свою окровавленную толстовку, я понял, что на мне была одета чужая вещь.
Макс снова закурил и, поглаживая по голове собаку, теперь сидевшую между нами, сказал, даже не глядя на меня:
— Уж извиняй, что, что, а кровищу бы я в своей кровати не потерпел.
Я опустил взгляд на свои джинсы, которые по-прежнему были на мне. В них я успел покататься по оплёванному асфальту, но это, вероятно, парня не смущало, раз он решил заменить только верх моей грязной одежды.
— Ты что, гомик? Думаешь, я бы стал снимать с тебя штаны? Лучше уж я постельное бельё два раза после тебя постираю, чем буду заниматься такой мерзостью.
И как я только мог забыть о том, что подобные типы шарахаются от всего «гейского». На мой взгляд, намного больше вопросов касательно его ориентации должен был вызывать уже просто сам факт того, что он ночью притащил меня к себе домой, обработал мои раны и даже лёг спать на полу, уступая мне свою постель. Однако для парня, видимо, это уже было чем-то иным, входящим в разряд вполне нормальных вещей.
Надевать замаранную толстовку не было никакого желания, и я всё же решил остаться в чужой футболке, пока не уйду домой. Я нажал на кнопку включения и с нетерпением стал ждать загрузки телефона. Когда главный экран загорелся, мне в глаза тотчас же бросилось ужасающее количество уведомлений о пропущенных звонках начальника. Я залез в сообщения, чтобы ответить ему, но увидел в чате входящее СМС. Оно было кратким и весьма однозначным: «уволен за прогул». Что-либо писать не было смысла.
Я сжал зубы от негодования и заблокировал телефон. Не сказать, что мне с моими знаниями и навыками было сложно найти работу, однако определённую проблему представляло то, что для большинства вакансий я не годился банально из-за того, что не был в состоянии пройти устное собеседование. Мало кто соглашался нанимать соискателя без личной беседы, а те, кто был на это готов, требовали подтвердить наличие инвалидности, которой у меня, разумеется, не было. Моё поведенческое расстройство, увы, не относилось к разряду тех заболеваний, которые якобы могли как-то ограничивать трудоспособность, поэтому по меркам общества я был полностью здоров и должен был устраиваться на работу в обычном предусмотренном порядке.
Компанию, в которой я числился, я нашёл случайно и, можно было сказать, что мне с ней попросту повезло, потому что её директор без лишних расспросов вошёл в моё положение и нанял меня только из-за того, что ему понравилось моё резюме. Тем не менее, мы условились, что никаких иных преференций для меня не будет и, если я буду отлынивать на дистанционке или же буду плохо выполнять свои обязанности, то поблажек мне ждать не стоит. Так оно по итогам и оказалось.
Я отбросил телефон в сторону и потёр лоб, понимая, что мне придётся попотеть и во многом выйти из зоны комфорта, чтобы найти новое место. Более того, хоть я в какой-то степени и опасался просить Макса вернуть мне деньги, которые ему, вроде как, тоже отдали мои мучители, но теперь у меня не было иного выхода. Заначки дома было не так много, поиск работы мог затянуться на неопределённой срок, а с родителями у меня были весьма натянутые взаимоотношения, чтобы просить их о помощи.
Я всё же потянулся к откинутому телефону, чтобы написать, что хочу забрать свою микросхему и деньги и уйти, но Макс перехватил гаджет.
Я жил один и практически не выходил из дома, поэтому ни на мобильнике, ни на ноутбуке не были установлены пароли. Из-за этого парень, выдохнув в экран облако дыма, смог включить дисплей и бесцеремонно прочитал открытое сообщение.
— Расстроен этой хернёй?