Silentium! (СИ)

— Зачем вам понадобился мой пёс, гондоны?! — резко рявкнул Макс, заставляя меня вздрогнуть.
— Что же ты так с нами грубо? А поздороваться? — крякнул Жека.
— Очень печально слышать от тебя такое, Макс, — Никита скривился, но его гримаса отражала вовсе не печаль, а еле сдерживаемое безумие.
Макс прошипел:
— Отпустите мою собаку и валяйте, что там у вас.
— О, твоя шавка нисколько не мешает мне. Я тебе и так могу сказать, что ты охуел, — Желтозубый оскалился. — Повёлся с этим немым дегенератом, а нас, старых дружбанов, нахуй послать сразу решил?
— Это обидно! — вставил Жека.
— И это ещё после всего того, что мы вместе пережили. Бегаешь от нас, пиздишь, что работаешь, а сам тусуешь с больным глиномесом?
— Что вам, нахер, надо?! — взорвался Макс.
Никита хохотнул.
— Просто хотим посмотреть, насколько хорошо трахается твой новый дружок, раз ты променял нас на него.
— Да! Присунешь ему в жопу, а мы, так и быть, простим тебя и отпустим твою шавку, — поддакнул Верзила.
Мне показалось, что я ослышался. Они вообще были в своём уме, чтобы требовать подобное?
От сказанного Макс застыл на месте как вкопанный. Я заметил, как дёрнулся его кадык, но он, всё же собравшись с духом, взревел:
— Вы совсем с катушек слетели, конченные?! Что у меня, по-вашему, может быть с ним? Не помню, чтобы я вообще давал вам повод считать меня педиком!
— Педик ты или нет, но ты заебал смотреть на нас свысока. Что, не ожидал, что твои же прихвостни могут малость обидеться на тебя за то, как посрачно ты к ним относишься?
Подлец слабо пискнул из-за того, что Никита поднёс лезвие вплотную к его косматой шее. Макс и я дрогнули от беспомощности, прозвучавшей в голосе животного, которое ничем не заслужило оказаться в руках этих мерзавцев и никогда ранее даже не подозревало о том, что люди могут быть настолько жестокими.
Между тем, наслаждаясь нашим растерянным видом, Никита продолжил:
— Свою псину ты отлично воспитал, Макс. Не огрызается на людей даже для того, чтобы защитить себя, похвально. А так же ли хорошо тебе удалось выдрессировать своего заднеприводного голубка?
Макс сжал кулаки и злобно бросил:
— Вы ёбнутые. Если вам нужно что-то лично от меня, давайте разбираться один на один и не будем сюда приплетать ни моё животное, ни тем более кого-то ещё.
— Макс, ты же сам прекрасно понимаешь, что для того, чтобы твоя собака сегодня осталась живой, тебе лучше сделать то, что мы просим, — вставил свои пять копеек Жека и доброжелательно улыбнулся.
— Ага. Ты знаешь, я слов на ветер не бросаю. Выебешь его, и я отпущу твою псину, — Никита тоже сверкнул хищной улыбкой и лишь сильнее сжал Подлеца в руках. — И на твоём месте я бы не заставлял нас ждать.
Макс ещё раз взглянул на своего пса, а затем покосился на меня. Когда он повернул голову в мою сторону, я увидел, что по его лицу промелькнула тень глубокого страдания.
Я мог понять его замешательство, потому что сам не знал, как реагировать на всё то, что только что услышал, но был уверен в том, что Макс не притронется ко мне. Он должен был знать слабые стороны своих бывших приятелей, чтобы придумать какой-нибудь выход из сложившейся ситуации. В конце концов, то, что вынуждали его сделать эти отморозки, было не только омерзительным, но и противоречило всем убеждениям Макса.
Я думал, что ещё немного и Макс окончательно выйдет из себя, накинется на оборзевших парней, вышибет из руки Никиты нож, наваляет Жеке, и Подлец будет в безопасности. Но я никак не подозревал, что тем, кого внезапно собьют с ног и повалят на пол, окажусь я сам.
========== Глава 9. Лишь жить в себе самом умей ==========
Предупреждение: глава содержит сцены сексуального насилия 18+
От удара затылком перед глазами заплясали звёзды. Вследствие временной дезориентации и шока, что Макс был готов пойти на поводу у обезумивших сволочей, я даже не успел толком осознать, как оказался придавленным к полу человеком, порядочности которого безоговорочно доверял.
 
В наполненном отчаянием взгляде склонившегося надо мной парня читалась убедительная просьба не сопротивляться, иначе бы я сделал себе только хуже. Я же всё ещё не верил в серьёзность его намерений. Я надеялся, что Макс всего лишь решил убедительно провернуть какой-то обманный манёвр, чтобы отключить бдительность ублюдков, поэтому у меня и в мыслях не было сбросить его с себя.
Но парень, облизнув дрожащие губы, еле слышно сказал:
— Прости… Он моя единственная семья…
— Что ты там шепчешь, Макс?! Мы начинаем терять терпение!
После этих слов Макс уже не колебался и начал стаскивать с меня джинсы.
— Ты сделал правильный выбор!
— Давай, покажи нам, как порвёшь его дырку!
Если моя жизнь действительно могла разрушиться, то это произошло в тот момент, когда небольшое пространство гаража содрогнулось в протяжном собачьем вое. В этом вое все невысказанные слова, которые я хотел сказать Максу, обратились в прах.
Я понял, что у Макса на самом деле не было никаких оснований для того, чтобы между жизнью любимого питомца, которого он подобрал ещё щенком, и чувствами абсолютно чужого ему человека выбрать второе. В полной мере осознав, что он привёл меня к этим двоим не из-за того, что нуждался в моей поддержке, а из-за того, что я мог сыграть роль разменной монеты, я больше не обманывался на свой счёт. Я действительно был ему безразличен, но…
Неужели в этом мире я в самом деле стоил даже меньше собаки?
Я не стал пытаться оттолкнуть Макса, потому что внезапно ощутил, что у меня не было никаких внутренних сил для того, чтобы даже мысленно, как я обычно делал, противостоять нависшей надо мной угрозе. Вся моя привычная стойкость разлетелась как пыль и осела в моём немом горле.
Я задыхался и безвольно упирался ладонями в плечи склонившегося ко мне парня. Я держался за него просто из-за того, что это было чуть менее омерзительно, чем опустить руки на грязный ледяной пол, с которым и так уже соприкасалась оголённая нижняя часть моего тела.
Мои щёки были влажными. Я не знал, было ли это из-за моих собственных слёз или же из-за слёз Макса, которые стекали с его подбородка на моё лицо, но это было неважно. Если Макс и плакал, это нисколько не мешало ему трахать меня как дешёвую шлюху.
Ни в каком самом ужасном ночном кошмаре мне не могло привидеться, что мой первый секс будет таким. Мне было плевать, что это был секс с парнем, но то, при каких обстоятельствах он происходил, выходило за рамки какой-либо нормальности.
Макс не мог позволить себе быть осторожным. Приспустив штаны, он несколько раз провёл рукой по своему члену и приставил его к моему анусу. Как я ни пытался убедить себя в том, что чем расслабленнее буду, тем мне меньше придётся страдать, ощущение внушительного органа между разведённых ягодиц заставило меня только сильнее сжаться.
Макс толкнулся в меня, но едва ли смог вставить даже головку. Я чувствовал, как она с напором упиралась в тугое кольцо мышц, но лишь обжигала узкое отверстие тупой болью и не могла протиснуться дальше.
В глазах потемнело, когда парень задрал мои ноги и с силой потянул меня на себя. Я в ужасе ощутил, как стенки моего заднего прохода растягиваются. Макс, не оставляя попыток проникнуть в меня, начал ещё резче двигать бёдрами, разрывая ткани и вбиваясь всё глубже внутрь.
«Остановись, пожалуйста, остановись».
В месте, где теперь соединялись наши тела, стало мокро. Кровь в какой-то мере уменьшила трение, но, когда Макс наконец смог войти в меня в полную длину, я уже не помнил себя от раздирающей меня на части боли.
Но всё самое страшное только ждало впереди. Мне не дали привыкнуть к заполненности внутри и стали яростно вдалбливаться в моё тело.
Я не хотел смотреть на парня и, закрыв глаза, растворился в острых багровых вспышках, которые пронзали меня с каждым последующим грубым рывком. Я больше не слышал ублюдочного гогота мразей, из-за которых всё это происходило, как и не слышал повизгиваний схваченного ими пса. Всё моё существо ощущало только напор чужого тела, которое, казалось, олицетворяло собой всю тяжесть несправедливости жизни, которая вот уже столько лет душила меня своими безжалостными руками и теперь окончательно решила искромсать мою и без того израненную душу в клочья.