Сколько стоит ваше сердце? (СИ)

Кажется, собственная популярность порядком задрала Святого, и он попросту сбежал.
— Ну да, — поморщился он, подтверждая догадку.
— Как тебе удалось скинуть с хвоста своих почитателей? — поинтересовался Марк.
— Это просто. Бросил на себя "Невидимость".
— Каким образом? — Винкер так заинтересовался, что даже попытался сесть, преодолевая жуткую слабость. Ничего у него, конечно, не получилось. Святой смотрел на его попытки с интересом. Знакомым, таким, интересом.
Сто и больше раз Винкер видел этот азартный огонек в глазах своего учителя, мэтра Ольхейма, а уж сколько раз в зеркале — и не припомнить.
— Ты колдовать пытался, что ли?
— Типа того. Получилось, но состояние — словно меня кто-то долго и вдумчиво жевал, а потом все же решил выплюнуть. И это — прогресс. Потому что клепсидру назад оно было: "решил не выплевывать".
Эдер расхохотался, запрокинув голову. Выпирающий кадык прыгал на тощей шее. Смеялся святой заразительно, по-мальчишески, так, что Винкер тоже улыбнулся.
— Это просто. Хотя додуматься было сложно. Но я же с младенчества жил при храме, сам — благословляющий и — маг, стихийник. Представляешь, как свезло? Я и не знал про магию, и не узнал бы никогда, если бы брат Хан не проговорился… вернее, если бы я его не подслушал, — честно поправился Эдер. — А "Невидимость" — это первое, что я научился бросать под благословением. Очень варенья хотелось, особенно в пост Святой Древней Иоланты, когда сладкого совсем нельзя. А варенье было на кухне, туда иначе чем под невидимостью не пройдешь. Откуда же я знал сначала, что она относится к "однозначно враждебным" и при попытке создать, рассевается еще в первой фазе?
Это потом Хан мне учителей нанял и я что-то соображать начал. И хорошо, что так получилось, а то бы точно знал, что сотворить "Невидимость" под благословением невозможно — и не взялся бы.
А так, когда в учебнике про это прочитал, уже знал, что чушь первостатейная. Вообще, семьдесят процентов из того, что там написано — чушь, — доверительно шепнул Эдер.
— И как же тебе удалось бросить "Невидимость", — вернул его Марк.
— Ну… ты ведь знаешь, во всех книгах написано, что благословение — это щит Святых Древних, который они опускают над верующими, чтобы те не пачкали душу злом? — Марк кивнул. — И написано, что щит этот проницаем. Если заклинание не пятнает душу — оно не рассеивается. Например, целительство, да…
А я уже мелким много читал. Делать-то в обители особо нечего, только читай да молись. И литература насквозь… соответствующая. Но от скуки и за жизнеописания Святых Древних схватишься, как за роман. И, помнишь же эту историю, когда Святой Натан держал щит над своей армией?
— Я думал, что это просто фантазия автора, — пожал плечами Винкер. Лежа это было делать не слишком удобно, но он справился, — Чтобы поднять авторитет Святого.
— Ты — циник, — Эдер обличительно ткнул его в грудь пальцем и снова рассмеялся, — Послушай, ну откуда мне было знать, что эти хроникеры тоже врут, как нанятые за золото? Я решил, что у Святого Натана был какой-то секрет. И поставил цель его разгадать.
— И разгадал?
— Как видишь. — Эдер подтянул колено к груди, сорвал травинку и задумчиво пожевал, — В других книгах, для более умных и продвинутых, написано, что благословение Храма — это ни что иное, как резонансное явление. А резонанс это что? Частотно-избирательный отклик. И ключевое слово здесь — избирательный!
— Это что за книга такая интересная была? — Винкер даже привстал. Кажется, и усталость отступила, — Я такой не читал.
— А я откуда знал, что она из запретных и ее трогать как-то не очень "льзя", — комично развел руками Эдер. Темные глаза смеялись, — Не прятали же, маленьким считали, думали — все равно не пойму. Это потом я узнал, что автор — еретик, сожженный за хулу на храм, фамилия на книге чернилами замазана… И все, что он пишет — есть "грязь, душу и разум пятнающая".
Процитировал — как передразнил. Лицо исказилось даже не злобой или ненавистью, а усталым раздражением, как у человека, который по горло занят важным и интересным делом, а к нему приходит толпа дебилов и зовет посоревноваться, кто дальше плюнет.
 
— И вот когда я, в очередной раз выпоротый веревками, лежал в келье, меня и осенило. Если благословение — это щит, фильтрующий частоты заклинаний, то почему бы к нему не домонтировать еще одну приблуду, которая будет конкретную частоту просто игнорировать.
— Гениально, — оценил Винкер, ничуть не покривив душой, — слушай, ты такой же чокнутый, как мой учитель, мэтр Ольхейм. Вот бы вас познакомить…
То, что случилось дальше, было и предсказуемо и, одновременно, немыслимо. Святой Эдер подскочил на ладонь, даром, что сидел, и уставился на Винкера, как на воплощение самого Творца.
— Ты знаешь мэтра Ольхейма? Ты с ним разговаривал?
— Как с тобой, — улыбнулся Марк.
— Слушай… Дай рекомендательное письмо, а? И — проси что хочешь. Любое благословение: на богатство, на здоровье, да хоть на то, чтобы все девки любили — не вопрос. Только оно выдыхается быстро, всего пара дней…
— Девки мне ни к чему, у меня жена есть. А рекомендацию — почему бы не написать. Достанешь бумагу и чернила — напишу.
— Как запросто, — махнул черными вихрами Эдер, прищелкнул пальцами и прямо из воздуха достал писчую бумагу, перо, чернильницу, воск для печати и даже маленький, переносной столик.
— Даешь, — Марк уже не удивлялся. "Удивлятор" перегорел.
— Локальный портал. Моя разработка… И никакого зеркала не надо. Только это почему-то с очень большими ограничениями работает. И — только у меня. Ну, так напишешь?
Святой смотрел на него горящим, умоляющим взглядом. Голова все еще кружилась, но сопротивляться Эдеру было так же невозможно, как откатной волне. Винкер сел, взял перо. Подождал, пока пройдет дрожь в пальцах. Текст письма сложился сразу.
"Дорогой учитель.
Вы всегда ругали меня за скованность ума и совершенно неоправданное впадение в гипноз авторитетов. И говорили, что я бы мог стать великим ученым, если бы не это прискорбное качество.
Так вот — я встретил парня, у которого этого прискорбного качества нет вообще, даже в эмбрионной стадии. Вы можете попробовать сделать великого ученого из него. Тем более, что он, кажется, сам не против и является вашим преданным поклонником.
Марк Винкер".
Сложив письмо, Марк запечатал его воском, а, вместо оттиска, нарисовал отпечаток кольца Декри, символа бесконечности, который они с учителем частенько использовали в переписке.
— Держи.
— Спасибо, — глаза Эдера вдруг показались двумя безднами, двумя открытыми окнами в ту самую бесконечность. Он стащил через голову шенгу, запутался в волосах и нетерпеливо рванул, оставляя в цепочке целую прядь волос с каплями крови. — Возьми. Это та самая приблуда. Здесь "Невидимость", здоровье, личина, правда всего одна, больше не навесилось. И даже "Освобождение от оков". Очень удобно, если свяжут или запрут. Пользуйся.
— А ты?
— А я себе еще сделаю. — Эдер вскочил, отряхнул рясу и, больше не глядя на Марка, целеустремленно зашагал вперед. По воде он, как настоящий Святой, прочесал аки по суху, даже не обратив внимания, что поверхность сменилась.
Дороги он тоже не спрашивал, но по тому, как шел, Винкер понял, что место жительства своего кумира он то ли знает, то ли просто чувствует, как птица — гнездо.
На Армию Света, оставшуюся за спиной, Эдер даже не оглянулся, словно она вообще не имела значения. Настоящий ученый, одержимый своей идеей. И даже не намекнул, кто останется за него и будет принимать стратегические решения.
 
"…Молодец, Винкер, — сам себя глумливо похвалил Марк, — Просто герой! Вот что ты сейчас сделал? Своими руками избавил армию мятежников от единственного хоть чуть-чуть сдерживающего фактора и отправил к мэтру в ученики гения, напрочь лишенного чувства ответственности за свои поступки. И каковы, по-твоему, шансы, что мир уцелеет? Один к тысяче? Или к десяти тысячам… — Бездна в темных глазах вспомнилась вдруг, словно наяву, и Винкер честно признал, — один к миллиону. Ты — гребаный разрушитель и, прав Абнер, тебя следовало еще в детстве утопить в самом глубоком месте Альсоры. Просто, ради безопасности и спокойствия мирных граждан.