Сколько стоит ваше сердце? (СИ)

Сейчас Алета очень четко понимала, что если бы Винкер был страшен, как грех, нестираемый даже на скрижалях Хаоса, он бы и тогда держался с ней точно так же: спокойно, иронично и слегка, самую малость провоцирующе… И, да простят ей Святые Древние, нравился бы ничуть не меньше.
— Это помогает. — Когда он заговорил, девушка даже сначала не поняла, о чем речь. Засмотрелась так, что о собственном вопросе забыла, — Обычно в империи гости стараются следовать нашим правилам. Но если человек боится, волнуется, чего-то ждет, неуверен… надо немного вывести его из равновесия и наружу вылезают привычки, усвоенные с детства. А когда ты понимаешь, кто перед тобой, как он рос, какое воспитание получил, каким богам молится и что считает важным — договориться с ним становится на порядок проще.
— Но это уже не этикет. Это политика, — возразила Алета.
— Политика. Наука. Шпионаж, — кивнул Марк, ничуть не смущенно, скорее — довольно, — Так и есть, Алета. Все вместе — стратегия. Наука о том, как в любой ситуации принимать самое выгодное решение. Выгодное не сиюминутно, а в долгосрочной перспективе.
— То есть ты стратег — по зову души?
— Безусловно.
— Счастливец, — вздохнула девушка, — я вот никогда толком не могла сказать, чего мне на самом деле хочется.
— Может быть, тебе просто не дали это выяснить? — спросил Марк и улыбнулся с таким пониманием, что внезапно и до жути напомнил кузена, — Что ты видела кроме детской и классной комнаты? Когда нет выбора — его и не сделаешь. Берешь то, что кладут в руки, а потом проживаешь всю жизнь в смутной тоске по тому, что даже не можешь назвать по имени.
— Откуда ты это знаешь? — выдохнула Алета, — вот так точно… словно прожил рядом со мной всю мою нелепую жизнь.
— Все тот же этикет. Удивишься, когда сообразишь, насколько полезная наука. Женщины в разных странах живут по разным правилам и империя — это не худший вариант, по сравнению с тем же Фиолем. Но и не лучший.
В стране Полуночи, например, девочки могут получить любое образование наравне с мальчиками, в том числе и военное. И поступить на государственную службу. Или открыть свое дело. Там была знаменитая женщина Хаети из дома Эйри. У них очень сложные имена, но ее имя я запомнил: Хаети Као Кин Тиоми Фан Риано Шей Сунио тель Эйри. Женщина — полководец. Она водила в бой армию и не проиграла ни одного сражения.
— И воины подчинялись ей? — изумилась Алета.
— Как императору.
— Звучит как какая-то сказка…
— И тем не менее — это реальность. Которая лежит на полночь от Аверсума, всего в четырех — пяти месяцах езды на хороших лошадях.
Алета рассмеялась, отхлебнула из протянутой фляги ягодный взвар и снова зашлась в нервном, немного истеричном хохоте. Марк не мешал ей, понимая, что девочке нужно как-то выплеснуть страх и напряжение последних дней.
— Такое впечатление, что ты подбиваешь меня на побег. Рассказал, где лежит страна моей мечты и как туда добраться.
— Почему бы нет?
Алета вздрогнула и внимательнее вгляделась в своего спутника. Уже стемнело, и в отблесках костра был виден только его силуэт, руки, ловко нанизывающие на веточки очередные колбаски и лицо, которое ночные тени сделали резче, грубее. Независимее.
— Я наследница Кайоры и невеста Императора, — глухо сказала Алета, в сторону. Сказала — как выплюнула, — Меня никогда не оставят в покое и никогда не позволят решать свою судьбу самой — слишком многое завязано на этой руке, — графиня подняла узкую ладонь и резко сжала ее в маленький, бессильный кулак. — Меня всегда будут искать.
— Все это так, — кивнул Винкер так спокойно, словно обсуждали они не судьбу империи, а меню на завтрак, — но сейчас война. Это плохое время… с одной стороны. А с другой — если захочешь повернуть колесо своей жизни — лучшего и желать нельзя. Столько судеб оборвется и перепутается, что кончик еще одной ниточки вполне может и потеряться…
Он сидел в свободной позе, вытянув длинные ноги и смотрел на нее своими совершенно потрясающими темными глазами-омутами, в которых плясали бесы. Бездна! Так не искушают. Должны же быть какие-то правила, даже для совращения невинных прихожанок храма. Не так открыто, прямо, недвусмысленно.
 
Искушают так, чтобы можно было в любой момент отойти в тень, состроить невинную мину, сделать вид, что ничего не было и его, беса, просто не так поняли… Жрецы об этом говорили постоянно, мозоли на ушах натерли.
Не бывает на свете демонов-искусителей, которые смотрят прямо в глаза и готовы разделить с избранной жертвой не только сладость греха, но и муки искупления…
— Ты хочешь сказать… — ее голос оборвался, слишком невероятно все это выглядело.
— Я все уже сказал, Алета. Если понадобиться помощь делом — помогу.
— Мне? — сглотнула она, — не империи?
— Тебе, — подтвердил Марк.
— Но почему?
— Это я тоже уже говорил, — он улыбнулся уголком губ, в темноте почти незаметно, но низкий голос стал удивительно теплым, — если хочешь — повторю еще раз, мне не сложно. Я помогу, потому что люблю тебя, Алета.
— А как же ты? Твоя карьера?..
— Разберусь.
Искры взметнулись над костром, осветив на мгновение лицо человека, который только что взвесил на невидимых весах благополучие целого мира и одно единственное сердце… и оно оказалось весомее.
Глава 35 ПАЛАЧ И ЖРИЦА
— Что угодно, только не фиольское? — спросил Его Величество, открывая шкафчик. Эшери на этот симпатичный резной секретер все еще косился со здоровым подозрением, а вот Рамер Девятый проследил, чтобы сняли "лишнюю деталь" в виде самострела и хорошо протерли от редкого яда и… все. Продолжил пользоваться, как ни в чем не бывало.
Видно, змеев не зря считают хладнокровными, что-то у них с нервной системой не так, как у людей.
За несколько дней удалось кое-как наладить голубиную почту и выяснить, что зеркала "умерли" не только в Атре и окрестностях. Катастрофа распространилась далеко за пределы провинции. Как с этим жить, было пока не ясно.
— Радуйся, твой Маркиз получит подкрепление, — повелитель внимательно осмотрел батарею бутылок и вытянул "Шарди". Показал бутылку своему маршалу, тот одобрительно кивнул.
Райкер качнул головой, а потом — собственной флягой. Полковник Шалто двинул бокал вперед, он тоже не жаловал сладкого.
— У командующего корпусом есть прямой приказ двигаться в Кайору, если в течение трех дней он не получит других распоряжений, — пояснил Рамер, — он их не получит. Через море голуби не летают.
— Одной заботой меньше, — довольно кивнул Эшери, смакуя вино. Бледно-желтая кислятина ему и в самом деле нравилась.
— А то, что мы тут остались с тремя тысячами против… если верить разведке — семидесяти, это ничего? — оскалился Дайстри. — Я оцениваю сложившуюся ситуацию как политическую и военную катастрофу и предлагаю поднять вопрос о казни виновных.
— А разве мы их не всех?.. — удивился Райкер.
— Генерал, я имею в виду не жрецов. А непосредственных виновных в ситуации с зеркалами. А именно — стратега Винкера и герцога Монтреза. Хотя, если Его Светлость ничего не знал о диверсии, которую готовил Винкер, то казнь можно заменить отстранением от должности и удалением в родовое поместье под домашний арест.
— Благодарю, полковник, вы очень добры, — кивнул Эшери, — я этого не забуду. И в ближайшее время расплачусь. Не в моих правилах ходить в должниках.
— В любое время и в любом месте, — кивнул Дайстри, — выбор оружия за вами. Я не маг, так что любая сталь.
 
— Дайстри, никто не говорил о дуэли. В военное время она приравнивается к государственной измене, — Райкер сделал глоток из своей фляги прижмурился от удовольствия, — Вы этого не знали?
— Тогда как, во имя Неба, понимать ваши слова, Монтрез? — насторожился полковник.
— Как хотите. Пусть будет интрига, — Кот обвел стратегический совет взглядом и понял, что некоторые мечты сбываются. Хотел покомандовать трусами? Получи и распишись! Половина "совета" просто не понимала серьезности положения: эти полировали ногти. Вторая половина была поумнее — они лихорадочно думали, как исчезнуть отсюда и избежать обвинения в дезертирстве. Здесь Эшери мог им помочь, потому что знал точный ответ и он был предельно прост: "Погибнуть на поле боя". Других вариантов не существовало.