Властитель бездны (ЛП)

— Очень хорошо.
Она поняла, что он все еще полностью одет. Вот ублюдок. И, конечно же, Лаура решит, что они слишком долго отсутствуют. Что если Марк пойдет их искать?
Его сабочка была прекрасна в ярком свете послеполуденного солнца. Ее щеки горели. Руки закинуты за голову, а спина чуть изогнута. Маленькие груди торчали вверх, а зажимы придали ее красивым соскам темно-красный цвет. Бедра созданы для ласк мужских рук, и она раздвинула ноги так широко, что были видны блестящие черные завитки у лона. Запах ее возбуждения смешивался с сухим сосновым ароматом гор. В ее прекрасных темных глазах ясно читались предвкушение… и нервозность.
Так много нервного предвкушения и так много беспокойства. Она еще не достигла того состояния, в котором он хотел овладеть ею.
Может, заставить ее беспокоиться только об одной вещи, а не о нескольких сразу? Он поймал ее взгляд.
— Сейчас, Кайли, я хочу порадовать себя, — начал он. — Мне будет приятно, если ты замрешь на месте и не издашь ни звука.
На секунду она широко раскрыла глаза, и он увидел, как она задрожала и как следом вздрогнула ее грудь. Щеки покраснели еще сильнее.
Он начал с ее изящных стоп и щиколоток. Она обладала сильными и гладкими икрами. Темно-золотой загар выше колен приобретал более светлый кремовый оттенок. Поднимаясь выше, он добрался до внутренней части бедер — нежной, как лепестки цветов. Когда он сжал ее ноги и раздвинул их еще шире, она сжала руки в кулаки. Удерживая руками ее за бедра, он провел большим пальцем вверх и вниз по складке бедра, и услышал, как у нее перехватило дыхание. Отлично.
Когда он увидел ее обнаженной на скалах, его разум сразу же затуманило желание простого и бездумного секса. Но почему-то с Кайли он всегда хотел большего. На самом деле это был не просто секс — он хотел вызвать у нее эмоции, изучить ее реакцию и услышать смех.
И все же выяснение отношений подождет. Прямо сейчас он собирался вызвать у нее безумное желание и насладиться результатом. Он лег на камень между ее ногами, жар от нагретого солнцем гранита чувствовался через одежду. Менее чем в футе от них бежал ручеек, чуть ниже разбиваясь о камни. Что может быть лучше солнечного дня в горах и женщины, раздвинувшей ноги для своего мужчины?
Оперевшись на предплечья, он опустил голову. Джейк еще никогда не брал ее при свете дня, поэтому с удовольствием окинул ее долгим, медленным взглядом, чувствуя, как усиливается ее предвкушение. Солнечный свет падал, ничего не утаивая, на ее ярко-розовый клитор, едва выглядывающий из капюшона. Ее шелковистые черные кудри блестели от влаги, а на коже виднелись красные отметины от ударов его трости. Когда он сделает то, что задумал, ее складки опухнут и увеличатся, а к клитору прильет кровь, и тот покажется из-под капюшона.
Когда он, наконец, легко коснулся языком ее вульвы, она дернулась всем телом… но затем заставила себя вернуться в прежнюю позу.
Он усмехнулся.
— Хорошая девочка, — его член так потяжелел, что ему пришлось сменить положение. Всему свое время. Прямо сейчас он хотел получить удовольствие от мучений сабочки. Так что он начал с того, что провел языком вверх, дразня и лаская выглядывавший из капюшона клитор. С одной стороны, а затем с другой. Ее бедра, касавшиеся его плеч, задрожали. От легчайших прикосновений к самой верхушке этого чувствительного бугорка, ее бедра подались вверх, моля о большем. Подавив улыбку, он остановился и строго произнес:
— Я велел тебе не двигаться, саба.
Она выдохнула, и это прозвучало подозрительно похоже на стон. Он выждал целую минуту, в качестве наказания, а затем продолжил.
Когда ее клитор стал почти таким же твердым, как и его эрекция — хотя ничто на свете не могло сейчас быть напряженнее его члена, — он повернул голову и прикусил нежную кожу на внутренней поверхности ее бедра.
Она вскрикнула, как попавшая в ловушку мышь, и дернула ногой… сдвинувшись примерно на дюйм.
— Ты дергалась и шумела?
— Нет, Сэр, — произнесла она, ее дыхание было сбито настолько, словно она бегом взбиралась на гору. Ему пришлось поджать губы.
 
— Может быть, Сэр.
— Ясно, — заключил он серьезно. — Очень плохой самоконтроль, Калинда.
— Я… я прошу прощения.
Он чувствовал, как она заставляет себя не умолять его.
— Что ж, тогда давай попробуем это… — он развел ее колени в стороны и подтолкнул вверх. — Дай мне руки, — он разместил ее ладони на внутренней стороне бедер таким образом, что теперь она сама удерживала себя в позе с широко разведенными ногами. Одна из его любимых поз: колени подняты, киска задрана так, что ее еще удобнее ласкать пальцами. Возможно, он возьмет ее в этой позе. — Очень хорошо, милая. Так и оставайся, — он сделал паузу. — Калинда, ты меня слышишь?
— О, да, Сэр. Пожалуйста…
— Не издавай ни звука. И. Не. Двигайся, — не касаясь клитора, он скользнул в нее пальцами. Очень мокрая и горячая. Киска сокращалась вокруг его пальцев, пока он дразнил ее дырочку, входя и выходя в рваном темпе. Не давая ей взорваться. Ее ноги дрожали, она вцепилась в колени так, что костяшки на пальцах побелели. Он видел, что теперь она ни о чем не думает: ни о припекающем солнце, ни о том, что их могут обнаружить, ни о работе, только чувствует прикосновения его рук и старается не двигаться.
Замечательно.
О, боже, она сейчас умрет. Пот покрывал все ее тело, и из-за этого руки скользили, когда она пыталась удержать поднятые ноги. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Почему он не ласкает ее ртом?
— Я тут вспомнил, как ты говорила что-то о том, чтобы допросить меня. Все верно?
Она в недоумении уставилась на него. Разговор? Сейчас?
— Да, — выдавила она.
Он находился так близко, что она чувствовала его дыхание прямо на клиторе. Но его палец только дразнил ее, обводя вход, прежде чем скользнуть внутрь и наружу. Этого не хватало, чтобы она кончила, а приводило лишь к тому, что все внутри нее становилось более плотным и опухшим.
— Я упоминал, что дразнить Дома — это плохая идея?
Он замолчит, наконец?
— Угу.
Боже, у нее все ныло и горело.
— Хочешь извиниться?
Злобный ублюдок. Ее ответ прозвучал как унизительный стон:
— Прости-и-и-и.
Он не двигался.
— Прости, прости. Простите, пожалуйста, Мастер. Сэр. Император Земли. Повелитель Вселенной, — ей пришлось прикусить язык, чтобы не вырвалось «гребаный садист».
Кажется, он все равно понял и укусил ее снова, заставив Кайли дернуться от острой боли, пронзившей тело. Ноги выскользнули из вспотевших рук, и она отчаянно вцепилась в них снова. Он усмехнулся и провел горячим и мягким языком по складке у основания бедра. Двигайся дальше, еще немного, пожалуйста. Ее киска пульсировала. Горела.
Он вставил в нее один палец, второй, и это было потрясающе. Неподвижно удерживать бедра стало тяжело. Не двигайся. Как назло, дрожь усилилась.
— Ты очень хорошо контролируешь себя, феечка, — похвалил он ее, словно погладив рукой. — Думаю, ты заслуживаешь награды, правда?
Награды? Она затаила дыхание, и внезапно пальцы, входившие и выходившие из нее, потерли что-то внутри, надавили на это… что заставило все внутри нее сжаться. А затем он немного сместился и накрыл ртом ее клитор, крепко обхватив его губами. Язык ласкал его безжалостно, мягкий и влажный, снова и снова. Внутри нее нарастало давление, словно раздувался воздушный шар. С каждым прикосновением его языка удовольствие становилось все сильнее, все круче и круче.
Она заставляла себя сдерживать стоны. Он замедлился, и каждое касание языка приближало ее к разрядке… а все внутри, казалось, сжалось в одну плотную точку и…
 
Он пососал клитор. Сильно.
Напряжение внутри нее достигло своего предела, словно лопнул воздушный шар, и ее накрыло волнами потрясающего удовольствия, накатывая одна за другой. Пылающее пламя внутри нее полностью вышло из под контроля.
О, боже, черт. Ловя ртом воздух, она осознала, что Джейк накрыл ладонями ее руки, помогая ей удерживать ноги. Языком он снова скользнул по клитору, и по ее телу пронеслась дрожь удовольствия. Сдерживаемые крики эхом звенели в ушах.