Евгений, Джек, Женечка (СИ)
— Что купила ее?
— А я действительно ее купила.
— Выкупила для него за деньги Влада? — ахнула мать. — И не стыдно?
Ах, вот что она удумала! Сама или доносчики подсказали? Даже не хочу знать, кто именно накапал престарелым родительницам на взрослых детей. Ну, меня-то еще в супружеской измене обвинили, наверное, но взрослому свободному мужику-то чего за бабой не побегать? А потому что мы для них не взрослые, мы малолетние дурачки… Которым надо погрозить пальчиком. И заодно ремнём всыпать!
— Для начала — за свои. Я в официальном разводе, мама. И сделка оформлена на меня, и деньги ушли с моего личного счета. Будет здесь жить Женька или нет, я сама решу.
Секунда тишины. Сердце сильнее майского грома.
— Теперь я понимаю, почему вы детей поделили. Женя не от Влада, да? Потому и Женей назвала?
Да ешкин кот! Кто-то сериалов пересмотрел в своем самом активном возрасте!
— Он сбежал в Испанию от ответственности, а потом одумался, развелся и вернулся к тебе? Ты Владу-то сказала?
— О чем я должна была ему сообщить? Что у его бывшей тещи больная фантазия разыгралась?
Мать замерла. Встала, как вкопанная:
— А что я не так сказала?
Хорошо еще не закричала.
— Да все не так! Женя — дочь Влада. Сомова я позавчера впервые за двадцать лет увидела, но я не собираюсь тебе ничего доказывать. И оправдываться тоже не собираюсь. Я даже не спрошу тебя, как ты могла так со мной поступить! Я только прошу сейчас не лезть в мою жизнь. И так как ты не лезла в нее последние пятнадцать лет, сделать это тебе будет совсем не сложно.
— Совсем не лезть? То есть видеть ты нас у себя не желаешь? И с внуками общаться мне не разрешишь?
Ее глаза блестели — даже вот не знаю, чем именно: обидой, гневом, злостью…
— Я никому ничего не запрещаю. Но к вам не поеду, извини. Мне и до этого не хотелось видеть Катьку, а после разговора с Сомовым — тем более. С двоюродными братьями мои дети все равно почти что не знакомы.
— Дима на дачу не приезжает, — сказала мать про старшего внука-первокурсника, которого наша Катя родила в восемнадцать.
— Мам, ты меня поняла… Вы приезжайте в любое время. Но мы вашими гостями не будем.
— Ясно, — закусила она верхнюю губу и сделалась совсем старой.
И мне вдруг стало ее жаль, но кто же знал… До всего этого я постоянно предлагала свою помощь, пусть только финансовую. Она же предлагала свою помощь только Катиной семье, не думая про себя совершенно.
— Катька тебя шантажировала, да? Поэтому вы дачу продали?
Когда мать промолчала, я не выдержала,
— Или тебе стыдно было Женьке в глаза смотреть, после того, как ты плюнула ему в лицо?
Поняла, что мне больно — и боль никуда не денется. Это я поняла сразу.
— Мы продали дачу, когда он еще в Екатеринбурге был, или у тебя с математикой проблема? — выдала мать зло.
— У меня с родственниками проблема. Других проблем у меня, к счастью, нет. Ну, еще с котом и собакой, но это решаемо. С вами — что-то сомневаюсь.
— Ты детям про Сомова сказала? — почти что перебила меня мать.
— Что я должна была сказать? У меня с Сомовым ничего нет. Хотя я и свободная женщина и могу делать, что хочу. Но я еще и мать, и мы с Владом сами решим, как и когда сообщить детям о нашем решении расстаться. У нас есть план, и мы ему следуем…
— И как же Сомов со своей гитарой в него вписывается? Я было уж подумала, что он в доверие к старшему ребенку втирается. Ему не привыкать чужих детей воспитывать!
В глазах вызов — чего, чего она только что сказала?
— Ты это о чем? — переспросила я тихо.
— А ты что, одна только не в курсе? — голос ее взвился. — Володя не его сын. Твой Женька Маринку с хвостом взял.
В голове сразу всплыли слова Джека про разные «но» в его расставании с женой. Вот они — какие «но»… Так что ж она ему общего ребенка не родила? За столько лет брака!
— Ты мне этого не сообщила! — ответила я с вызовом.
— А я и не знала до сегодняшнего дня. А вот почему твой Женя тебе не сообщил — вот это вопрос! А что он тебе вообще про свой развод сказал?
Так — сбор сплетен продолжается, но я не собираюсь принимать участие в удачном дачном соцопросе!
— А я не спрашивала. Мне это неинтересно. Про чужую семью. Мне очень интересно было узнать про мою собственную.
Мать снова сжала губы.
— А ему про твою? Тоже было интересно?
— А что про мою спрашивать? У меня все в шоколаде. Дача не в кредит, а наличными. И я замужем!
Я подняла руку и обнаружила на пальце лишь след от кольца… Черт…
— Из-за котенка сняла… — буркнула я полуправду.
— Татьяна, как сын вернулся из Испании, всем растрезвонила про Маринку и ребенка… — продолжала мать начатое, будто и не было эпизода с кольцом. — Никто и не знал, что это не его сын. Думали, прижили его на Урале.
— Прижили? — хмыкнула я, чувствуя в груди неприятное жжение. — Слово-то какое… Мам, ты тут старосветская помещица, что ли?
— Помещица тут ты! — и мать повысила наконец на меня голос.
И не выдержала — разревелась. Нет, просто начала тихо плакать. С собой сумки нет, платок вытащить неоткуда, утиралась ладонями. А я не жалела ее — не кривила душой. У меня у самой на душе было в тот момент более чем хреново…
— Маринка его как липку обобрала.
Ага, до нитки прямо… По машинке не скажешь.
— Это тетя Таня так считает? — спросила я с не меньшим вызовом, чем мать, когда бросала мне в лицо обвинения в измене мужу.
— А как еще считать? Хорошо, что бабкина квартира на ней, а то Маринка бы заставила продать и квартиру, чтобы в Испании купить жилье для себя и сынка. Женьку видеть там она не планировала. Два года терпела, чтобы помог обустроиться на новом месте. И водить ее научил… Ну что так смотришь? Для нас ведь очень хорошо, что язык у нее длинный оказался. Ты теперь понимаешь, на каком свете живешь. Задумайся, почему Татьянин сыночек к тебе банным листом в первый же вечер прилип! Подать на развод не попросил еще, нет? Попросит, вот увидишь!
Она уже отплакала свое, только глаза немного красными остались. Теперь бы мне не зареветь от досады — ну вот чего ей неймется со своими советами!
— Я ж сначала решила, что Женька твоя от него, а теперь ясно вижу, что он просто приспособленец…
— Мам, не надо обсуждать со мной Сомова! Эта тема под запретом, если ты вообще хочешь со мной общаться. Если нет, то иди к подружкам сплетничать! А меня дети дома ждут. Собака и еще теперь кот!
— Ты хочешь, чтобы я уехала?
Вопрос брошен был как вызов. Будто я тут на турнире или словесной дуэли.
— Мам, я ничего не хочу! Я не хочу копаться в прошлом. У меня достаточно проблем в настоящем, которые я решаю без посторонней помощи.
— Ты сама себе их придумала! Если не Сомов, то зачем? У Влада другая, да? Чего ты отмалчиваешься? Сказала «а», давай уже и «бэ» говори!
— Вот скажи мне, какая тебе разница?! — Не ответила, пришлось добавить: — Я в разводе и точка. И сейчас наша с Владом задача сделать этот развод для детей как можно менее болезненным. И я сказала тебе о разводе только для того, чтобы ты отстала со своими вопросами. Все, ноу комментс, ясно?
— Я поеду домой. Я не собиралась тебе мешать. Просто не поверила, что ты снова с ним… После Владислава это уму непостижимо…
Только бы ничего не ответить, только бы не дать новой пищи для сплетен. Я уже никому не верю — да почему же они все такое трепло, дачные подружки, бабки у подъезда! Другого слова нет! Есть, конечно… Но у нас в доме такие слова под запретом. Пока под запретом!
— Я отвезу тебя в город, — сказала я, что должна была сказать.
— Не нужно. Даже на станцию не нужно. Сама дойду. Не в первый раз.
— Мам, ну хватит! Перед кем ты ломаешься? И еще… Если кто-то узнает, что я в разводе, я пойму, откуда ноги растут.
Пауза. Из тех, что стоят женщинам первого седого волоса.