Единственный цветок в этой говноклумбе 4 (СИ)

Аристия выглядела шокированной, будто бы эти слова открывали ей истину. Шейн же, позволяя девушке чуть лучше обдумать сказанное, тем временем перевел внимание на Мартину и спросил:
— Ничего, что я это говорю? Может быть, я сказал что-то лишнее.
Мартина покачала головой. На ее лице не появилось даже тени неодобрения.
— Ты судишь с точки зрения воспитания Селестины, и это неплохо.
— Какого воспитания? — Аристия, оглянувшись, посмотрела на мать. Как только их взгляды встретились, одна широко и грустно улыбнулась, а другая невольно прикусила нижнюю губу, будто вновь ощущая себя ребенком.
— Аристия, знаешь, что проходят все наследники престола в королевстве Селестина? — Мартина не сводила взгляда с дочери, будто та была настоящим сокровищем. — Еще за год до начала обучения в академии всех наследников отправляют в одиночное путешествие по миру. Они вынуждены скрывать свои личности при помощи артефактов, и, насколько мне известно, наследная принцесса даже вынуждена притворяться мужчиной.
— Что?
Лицо Аристии бледнело. Ей было даже трудно представить себе ситуацию, в которой особа королевских кровей вынуждена пресмыкаться перед всеми в образе мужчины.
— А все последующие дети, — продолжала говорить Мартина, — пусть и могут оставаться женщинами, но все равно должны притворяться простолюдинами. — Приподняв взгляд и посмотрев на Шейна, императрица заговорила, будто бы обращаясь уже к нему. — Кроме того, насколько я знаю, лишь у наследной принцессы до начала ее испытательного периода есть свобода действий. Остальные дети вынуждены жить в заточении и обучаться самостоятельно, чтобы потом получить право вступить в борьбу за престол.
Наступила недолгая пауза. Аристия, выслушавшая этот рассказ, невольно замерла. Ее мысли путались даже больше, чем раньше.
— Это очень жестокий метод воспитания, — снова заговорила Мартина, прикрывая глаза, — но обоснованный. Только так наследники могут оказаться на месте своих подданных и понять, какие беды переживают те. Кому-то это помогает стать мудрым правителем, кого-то это делает жестоким садистом, но один факт неизменен — это закаляет характер.
— Это же безумие. — Аристия приподняла руки, ощущая собственную дрожь. — Подвергать наследников таким испытаниям…
— Да? — с хитрой интонацией заговорила императрица. — А вот я жалею, что у нас нет такой традиции. Может быть, тогда бы самые неразумные из вас поняли, что мир не так прост, как кажется?
Аристия замолчала. Она сразу поняла, что речь шла уже не только про нее, но и про всех ее остальных сестер. Среди них не было никого идеального, и даже избранная Фрея скрывала в своем шкафу парочку скелетов, о которых знала только их мать.
*** 
Остановки по пути к красной башне были просто неизбежны. В какой-то момент нужно было пополнить припасы, в какой-то перевести дух, а в еще один просто дождаться наступления рассвета. Так и в этот раз, с приходом ночи всему двигавшемуся отряду пришлось устроить привал. Передвигаться по лесу, вероятно, еще наполненному монстрами после кровавого полнолуния, было крайне опасно.
Лагерь разбили где-то прямо посреди дороги: отходить от нее в глубь чащи было небезопасно. Зажгли огни, расставили палатки и занялись приготовлением пищи.
Латиша, стоявшая где-то в отдалении от остальных, намеренно скрывалась в тени повозок. Ее настроение было подавленным, а разум вымотанным после целого дня поездки в одной карете с настоящим монстром. Стоило только подумать о Шанне Дориан, с которой что ни разговор, то манипулятивная игра, как в животе начинало неприятно тянуть от напряжения.
Попытавшись отбросить от себя неприятные мысли о случившемся за последние дни, Латиша подумала о том, что их ждало дальше. Возвращение в академию казалось долгожданным событием. Да, это место уже не могло быть тем, что прежде, после того, что случилось, однако именно там она могла быть самой собой. Именно там они и должны были встретиться с Шейном вновь.
 
Внезапно чьи-то руки легко, почти невесомо, легли на плечи. Ощутив их, Латиша выпрямилась и удивленно оглянулась.
— Почему одна? — прошептал знакомый, бархатный голос.
Шанна, вплотную приблизившись к девушке, практически прижалась своей грудью к ее спине. То, как она появилась здесь, поражало и пугало до глубины души. Взгляд Латиши от такого внезапного появления сразу выдал то, насколько она ужаснулась подобной скрытности.
«Как она смогла подойти незаметно? — Девушка была настолько погружена в мысли, что даже не могла скрыть испуг в своих расширенных глазах. — Моя чувствительность сейчас настолько высока, что я могу инстинктивно почувствовать приближение любого в радиусе тридцати метров. Так…» 
— Милая, — протянула Шанна, так и не дожидаясь ответа, — ты меня избегаешь? Специально ушла в самую дальнюю часть лагеря.
— Я… — Латиша попыталась взять себя в руки. — Просто…
Девушка отступила и развернулась. Теперь она и Шанна оказались друг напротив друга, смотря глаза в глаза.
Внезапно Шанна, с присущей ей строгостью, холодно заговорила:
— Зачем тебе нужен Шейн? — Подобная смена настроения и интонации казалась поразительной. — Я хочу услышать честный ответ. Зачем тебе мой сын?
Во взгляде герцогини четко читалась угроза. От такого испепеляющего взора даже руки начинали дрожать, будто сообщая об опасности.
— Я уже говорила вам об этом. — Латиша сжала ладони в кулаки, пытаясь утихомирить дрожь. — Я его люблю, и больше причин у меня нет.
— За что любишь? — продолжала Шанна. — За силу? За влияние? Думаешь, его положение тебе что-то даст в борьбе за престол?
— Нет! — Латиша широко шагнула и практически всплеснула руками. Ее неуверенность пропала сразу же, как речь зашла о престолонаследии. — И не говорите так! Еще до того, как я поняла кто он, я прониклась к нему доверием. Он очень хороший человек. Он всегда придет на помощь и никогда не останется в стороне.
— Значит, — Шанна тяжело вздохнула, — все же из-за силы.
Латиша попыталась успокоиться. Мысленно она понимала, что из ее эмоционального напряжения ничего хорошего просто не могло выйти. Опустив голову и отведя взгляд куда-то в сторону, она чуть тише добавила:
— Я говорила не только о тех случаях, когда может понадобиться сила, но и о тех, когда нужно просто поддержать.
Шанна от такого ответа только напряглась. Ее хитрый лисий взор завораживал и пугал. Щурясь, она смотрела будто прямо под кожу Латиши, и в какой-то степени, возможно, так оно и было.
— Признаюсь, — заговорила герцогиня, — ты раздражаешь меня до чертиков. Твоя мать была такой же влюбленной глупой простушкой во времена академии. Таким же образом влюбилась в моего мужа и так же лепетала о чистоте души.
— Матушка, — повторила Латиша, удивленно приподнимая взгляд, — что?
— А тебе эту историю еще не рассказывали? — В глазах Шанны блеснули злость, ревность и ирония. — Твоя мать, королева Шерия, тоже была влюблена в Кеннета, когда мы были еще молоды. Тогда я еще не была помолвлена с ним, но мы уже считались парой, примерно также, как и Шейн с Моржаной.
Латиша бледнела все сильнее. Эти слова действительно стали для нее новостью, и, обдумывая их, она невольно сопоставляла события прошлого с тем, что происходило сейчас между ними с Шейном.
— И вообще, — продолжала Шанна, улыбаясь широко и уже даже как-то злорадно, — они…
Женщина, в порывах жестикуляции, приподняла руку, и неожиданно в этот момент к ней со спины подошел некто. Мужчина, ухватившись за ладонь Шанны, приподнял ее.
Герцогиня, ощутив это, невольно оглянулась и, даже не растерявшись, строго заговорила:
— Кеннет? Не знала, что ты уже успел нагнать нас.
На самом деле знала — это можно было сказать по тому, насколько равнодушно она приняла происходящее.
Кеннет Дориан, положив одну руку на талию жены, осторожно притянул ее к себе. Спокойным уверенным тоном он зашептал прямо на ухо: