Единственный цветок в этой говноклумбе 4 (СИ)

— Уж королева вас не пощадит!
Латиша недовольно цокнула. Взмахнув рукой, она быстро активировала два магических круга и в тот же миг в воздух поднялись потоки сильного ветра. Ее сила, устремившись прямо к женщинам, оттолкнула их назад так, что те разом повалились на землю.
Рухнувшие воскликнули, но почти сразу замолчали. Лишь тогда наступила тишина.
— Не заставляйте меня повышать голос, — Латиша, зловеще посмотрев в сторону лежавших на земле женщин, нахмурилась, — и не забывайте, в чьем присутствии вы находитесь. В противном случае кара настигнет именно вас.
Лица окружающих исказились от удивления. По облику Латиши тяжело было сказать, что ее характер мог быть настолько решительным и твердым. Возможно, именно поэтому кто-то все еще не принимал ее во внимание.
Не удивились лишь рыцари, прибывшие с принцессой, и Якоб, стоявший ближе всех. Более того, именно Якоб стал присматриваться к внешности принцессы еще внимательнее, чем раньше.
— Другая сторона, — заговорила Латиша, обращаясь к мужчинам, — что вы скажете по поводу случившегося? Все это правда?
Внимание присутствующих переместилось на Якоба. То, как на него посмотрели все остальные мужчины, лишь доказывало, что для них он был непосредственным лидером. Никто кроме него будто не имел права говорить.
Без страха взглянув в глаза принцессы, Якоб ответил:
— Правда.
Тишина продолжалась. Латиша, присматриваясь к чертам этого старившегося лица, к густой бороде и темно-русым волосам до плеч, невольно пыталась вглядеться через длинную челку в глаза этого человека, но не могла.
— Однако, — уверенно продолжил Якоб, — женщины, описывая наше восстание, забыли назвать причины, по которым нам пришлось схватиться за вилы и котелки, а также вытолкать их из города, а не убить на месте.
— Ах… — Протянула одна из женщин, взмахивая рукой. — Грубиян! Я ж тебя…
Внезапно один из рыцарей, сопровождавших Латишу, быстро стянул с себя ботинок, замахнулся им и метнул прямо в сторону раскрывшей без разрешение рот особы. Надо сказать, бросок получился метким. Женщина даже не заметила момента, когда к ней подлетела эта атака, и почти сразу свалилась без сознания, когда ботинок все же настиг ее.
Латиша, с толикой удивления оглянувшись, посмотрела на одну босую ногу Вераи и тихо проговорила:
— Спасибо.
— Все для вас, Ваше Высочество.
Верая не менялась в лице и выглядела уверенной. Ее решимость даже поражала, несмотря на всю странность ситуации.
Выдохнув, Латиша вновь обернулась к молчавшей толпе и спокойно приказала:
— Продолжайте.
— Уже довольно долгое время женщины этой деревни заставляли нас постоянно работать: на полях, в конюшнях, не важно где. — Якоб развел руки и пожал плечами. — В основном это была неблагодарная и грязная работа, однако даже это было для нас нормальным. Затем им показалось, что нашей работы недостаточно, и они начали постепенно сокращать наше свободное время, пока его не осталось достаточно исключительно на сон.
— Недавно, — продолжил говорить другой, более молодой и эмоциональный мужчина, — они и время на сон сократили. Скажите, четыре часа для человека — это нормально? Мы не только устаем от работы, но и просто поспать нормально не можем!
— А еще, — продолжил говорить другой мужчина, стараясь сдерживать эмоции, — с недавних пор они изменили продукты питания. Теперь все мы вынуждены есть только черствый хлеб. Мы сами выращиваем картофель, сами возделываем поля для пшеницы, но ничего из этого нам не достается!
Латиша, снова посмотрев на Якоба, заметила изучающий взгляд того. Конечно, она понимала, что в этот момент все они смотрели на нее недоверчиво, но взгляд именно этого мужчины был куда более пронзительным, оценивающим и настораживающим.
— Как я уже сказал, — продолжал Якоб, — мы ждали долго, но наше терпение лопнуло тогда, когда появилась еще одна мода на публичное избиение и раздевание детей.
— Что?
Лицо Латиши исказилось от непонимания. Она успела искоса посмотреть в сторону уже поднявшихся на ноги женщин и заметила, что те невольно стали отворачиваться.
 
Якоб в это время продолжал рассказ:
— Если мальчик совершал проступок, неважно насколько серьезный, его могли просто вывести на улицу, раздеть и избить прилюдно или облить холодной водой. Ваше Высочество, как вы считаете, это может быть подходящим наказанием для ребенка, который забыл что-то сделать или случайно запачкал собственную одежду?
— Они все разом это начали делать? — Латиша задумчиво сощурилась. — В смысле, ваше деревня настолько организована, что изменение в расписании, приемах пищи и типах наказания сразу касаются всех? 
— Нет! — хором воскликнула толпа.
— Они просто рассказывают об этом друг другу, — выпалил молодой парень, — и потом все остальные начинают делать точно также! А если кто-то этого не делает, они начинают считать это чем-то постыдным. Но, скажите, разве может быть постыдным то, что твой муж или даже сын спит чуть больше, чем четыре часа?
— Именно поэтому, — спокойно заговорил Якоб, — я и назвал избиение детей модой. Как только что-то подобное начинает делать одна из них, это же делают все остальные.
Латиша молчала. Ее определенно не радовало то, что она слышала в этот момент. Сама идея наказывать ребенка избиением казалась ей безумной, что уж было говорить о публичном раздевании.
«Понятно. — Опустив взгляд, принцесса попыталась представить сцену самого конфликта. — Так как подобным наказаниям подвержены были все мужчины, достаточно было одной прилюдной искры для того, чтобы они, понимая боль друг друга, начали восстание». 
— Женщинам есть что сказать? — Латиша обернулась к другой стороне. — Эти люди лгут?
— Лгут! — закричала одна из простолюдинок.
— Конечно, лгут! — поддержала вторая. — Мы никого…
Взгляд Латиши в этот момент показался не только угрожающим, но и убийственным. Девушка буквально говорила о том, что еще одно слово могло быстро разрешить всю эту ситуацию. Лжецы, ощутив на себе эту давящую ауру, разом замолчали, а вот сами мужчины, стоявшие в стороне, даже изменились в лицах. Их будто не страшила возможность гибели, поэтому они были решительны.
— Кажется, — заговорила Латиша, смотря на испугавшихся незнакомок, — вы ни во что не ставите мой титул. С какой стати вы решили, что можете мне лгать?
— Ваше Высочество… — защебетала одна из женщин.
Латиша, насмешливо улыбнувшись ей, склонила голову на бок и ласково заговорила:
— Все ваши действия сейчас играют против вас, дорогие дамы. И учитывая ваше отношение ко мне, я готова поверить больше им, чем вам.
Наступила тишина. Женщины, взглянувшие в сторону своих мужей и сыновей, невольно начали скалиться. Их злость все только увеличивалась.
Среди присутствующих внезапно даже зазвучал шепот:
— Если бы здесь была королева…
— Верно, королева бы встала на нашу сторону.
Латиша опустила взгляд на шептавшихся. Она сразу смогла понять, кто же это был, ведь буквально ощутила потоки ветра, поднявшиеся от их недовольных вздохов.
— Верая, — спокойно позвала принцесса.
— Да, госпожа.
Глава рыцарей Селестины, стоявшая лишь в одном ботинке, слегка наклонилась вперед и стала прислушиваться. Латиша же, кивнув в сторону двух сплетниц, равнодушно ответила:
— Тех двух болтуний вывести в центр города, прилюдно раздеть, избить и облить водой. Мужчины могут даже временно отойти, чтобы посмотреть на это.
— Ваше высочество! — вскрикнула одна из указанных женщин, практически взмахивая руками.
— Вы чего-то, верно, не поняли. — Латиша, зловеще улыбнувшись, посмотрела на крикунью. — Благодаря тому, что вы ни разу не видели мою матушку, у вас сложилось хорошее впечатление о ней. Только вот позвольте мне рассказать, такие проблемы обычно королева Шерия решает просто: она сжигает дотла город восставших, провинившихся казнит, а женщин, не справившихся со своими семьями, просто обезглавливает. Вы точно хотите, чтобы я поступила также?