Всегда Ты (СИ)

Обхватываю его член ладошкой и провожу по нему вверх и вниз. Он такой большой и твёрдый. Я не извращенка, но кажется, обожаю мужской член. Вернее, не мужской, а Пишин. Я хочу его попробовать. Каждую венку обвести языком. Благов мгновенно взрывается, покрывая мои руки горячей спермой. Член дёргается в моих руках, а Паша шумно дышит, запрокинув голову и сжав зубы. Его шея так напряжена, что вздулись вены и вообще, весь он подо мной каменный.
— Ты не надел презерватив… — продолжая двигать рукой, замечаю я, чтобы сделать вид, будто меня это волнует.
— Да что ты! — злится он, обхватывая мои плечи и резко укладывая меня на спину. Становится на колени в уже знакомую мне позу и дёргает мою попу на себя. Целует внутреннюю сторону моих бёдер, сначала с одной стороны, потом с другой. Трётся об неё носом и говорит, глядя на меня поверх моих разведённых ног. — Щас ты у меня поорёшь, заноза моя, бл*ть, в заднице…

  
Глава 14
 
Грустно смотрю на проносящиеся мимо улицы Москвы. Время на часах девять вечера, уже зажглись фонари. Воздух свежий и уютный. Паша открыл окно и выключил кондей.
Натягиваю его толстовку на колени, потому что прохладный поток лизнул кожу.
— Холодно? — спрашивает Благов, заметив моё движение.
— Нет… — отвечаю, подняв на него глаза и улыбнувшись, добавляю. — Щекотно.
Его проницательный взгляд изучает меня секунду, от чего я, как обычно, чувствую себя прозрачной и как на ладони.
Он всё в тех же шортах и футболке. Расслабленно ведёт машину.
Отворачиваюсь к окну, снедаемая тоской.
Не нужно быть гением, чтобы понять — я не хочу с ним расставаться. Тёплый летний вечер за окном только сгущает мои печали. Я хочу остаться с ним. Я не хочу домой. Меня там ничто не ждёт, кроме работы над новой методичкой, за которую я точно не возьмусь.
Но, он везёт меня домой. Он летит на какую-то встречу в Барселону. Вернётся во вторник. А в среду у него день рождения.
С кем он встречается? Это связано со вчерашней историей?
Я ничего о нём не знаю. Чем он занимается, чем живёт?
Его квартиру можно описать двумя словами — гигантскость и стерильность. Она двухкомнатная, но по этим комнатам можно прокатиться на велике. Стены белые. Мебель по пальцам пересчитать. Кровать, две тумбочки, диван, плазма на стене, кухонный гарнитур и большой гардероб.
Он не жил в этой квартире.
Где он жил я знать не хочу.
Моё платье, или то, что от него осталось, поместилось в карман его толстовки. Наверное, при наличии естествоиспытательского интереса, его можно было бы пропустить через кольцо или типа того. В самом деле, о чём я думала, когда его надевала?
Снова смотрю на Благова.
Он задумчив.
Усаживаюсь на сидении боком и забираю его руку с руля. Он мне её отдаёт. Откидывает голову на подголовник, а вторую кладёт по центру баранки и очень ловко поворачивает на светофоре.
Это у всех мужчин в крови? Вести машину так, будто они друзья с детства?
Ставлю его локоть на подлокотник и сцепляю наши ладони, будто мы армрестлеры. Подношу её тыльную сторону к губам и целую, прикрыв глаза.
Очерчиваю губами выступающие вены, запоминая запах кожи. Она тёплая и немного грубая.
Пальцами второй руки пробегаю по предплечью, покрытому темными гладкими волосками. Его кости значительно крупнее моих. Его запястье такое широкое.
Разжимаю пальцы, заставляя его сделать то же самое. Соединяю наши ладони, сравнивая их. Его ладонь большая и жилистая. Сильная. А моя узкая и бледная. Все как в жизни.
Убираю свою ладонь и целую центр его.
Я не хочу с ним расставаться. Этот день, как сон. Вдруг я проснусь, а он исчезнет?
— Кать…я машину веду вообще-то… — тихо пеняет Паша, глядя вперёд. Мы несемся по шоссе. Вокруг нас дикий трафик. Это ведь Москва.
— Я же ничего не делаю… — шепчу, прижимая его ладонь к своей щеке.
Он легонько очерчивает большим пальцем мои губы, продолжая глядеть вперёд. Потом перехватывает МОЮ ладонь и дёргает на себя. Кладёт её на свой пах и сжимает наши пальцы вокруг своей полуэрекции.
Моё тело реагирует мгновенно.
Тяжесть внизу живота, мурашки. Его губы на моих. Его руки повсюду.
— Благов…ну что это?.. — страдальчески тяну я, не спеша убирать руку и доверительно сообщаю. — Я хочу…опять…
Он хрипловато смеётся, бросив на меня веселый взгляд.
— У тебя шенген есть? Если есть, возьму тебя с собой.
Пробегаю пальчиками по его бедру. Смотрю на его профиль и ворчу:
— У меня нет шенгена. У меня даже паспорта нет.
Благов смотрит на меня несколько секунд и спрашивает:
— Ты щас серьёзно?
В его голосе нотки каких-то подозрений. Брови хмурятся. Глаза изучают моё лицо.
Мы останавливаемся на светофоре, пропуская поток людей. Забираю свою руку и сажусь прямо.
Паша продолжает на меня смотреть, ожидая ответа. Лучше бы я помалкивала.
— Да, серьёзно, — пожимаю я плечом, рассматривая свой клатч.
— Ты что, за границей ни разу не была? — настороженно спрашивает он, трогаясь.
Звучит как обвинение в колдовстве.
— Мы со Светой были в Сочи в том году, — решаю ответить таким образом и закрыть тему.
— Охер*ть, КАтенок, — жёстко резюмирует Благов, качает головой и добавляет. — Это прям в твоём стиле. Чему я, блин, удивляюсь.
В моем стиле? Я чувствую потребность объясниться. Обиженно складываю на груди руки и отвечаю, взглянув на него:
— Мне нужно было ехать за ним в Рязань. У меня не было времени.
— Рязань в трех часах езды! — вдруг взрывается он. Ставит руку на подоконник водительского окна и потирает пальцами губы. — Просто жесть. Как ты вообще живёшь на этом свете без мозга, я не понимаю?!
— Я сдавала экзамены и работала! — возмущаюсь в ответ. — И я не планировала ехать за границу!
В ближайшие годы. У меня нет такой статьи в бюджете.
— Может, стоило поискать НОРМАЛЬНУЮ работу, а не заниматься хер*ей? — с наездом спрашивает Благов, бросив на меня взгляд. — Нахрен ты вообще в аспирантуру поперлась? Что за идея тупая?
Смотрю на него в шоке.
Это уже слишком.
Он так говорит о выборе всей моей жизни, будто это ошибка всей моей жизни. Это не ошибка. Это осознанный выбор. Мне нравится атмосфера, мне нравится общаться со студентами. Мне нравится маркетинг!
— Мне нравится моя работа, — говорю тихо и мрачно, но голос мой звенит.
— Это не работа. На работе люди зарабатывают деньги, — бросает он.
— Деньги не самое главное в жизни, — полушепчу я, отворачиваясь к окну, но он услышал.
— Серьёзно? — усмехается Паша. — А что главное? До тридцати лет сидеть в общаге и грызть сухари? И ждать пока кто-то за тебя эти деньги заработает?
От возмущения я выпрямляюсь в кресле. Смотрю на него гневно. Это то, что он обо мне думает?
Обуза, дура, теперь ещё и меркантильная содержанка?
В глазах собираются слезы обиды и злости. Разве я дала повод так думать о себе?
— За меня никто никогда не решал проблемы! — хрипловато кричу я. — И мне хватает моей зарплаты! Может мои достижения по твоим меркам…ничтожные, как и я сама…
— Я этого не говорил, — ледяным тоном перебивает он.
Продолжаю кричать, потому что я ещё не закончила:
— Но я добилась всего сама! Своим трудом! И добьюсь ещё больше, потому что верю в себя, ясно тебе?!
Смотрю вперёд, шумно дыша. Я так разнервничалась, что меня немного трясёт.
Я знаю где мы.
— Останови здесь…у тротуара… — требую, махнув рукой на окно.
Я не могу разреветься прямо в машине. Я привыкла переживать трудные времена в одиночестве.
— Я не собираюсь тебя тут высаживать, — отрезает он.
— Я знаю дорогу, я не настолько тупая. ОСТАНОВИ!
— Бл******ть… — стонет он, закатив глаза.
— Останови, Благов! — снова кричу я. Не могу ни секунды больше тут быть. — Быстро!
С последним словом из глаз брызгают слезы. Зло утираю их рукавом.