Приемыш (СИ)
— Я не знаю, дорогой. — вздохнула Белла. — Наверное, мы всё же не были готовы стать родителями. Мэттью прав, надо было начать с собачек…
— Ну уж нет! С собакой я бы точно не гулял по вечерам. — угрюмо хохотнул Джеймс, хотя и понимал, что шутка неуместна, но пытаясь немного снизить напряжение в трапезной.
***
Я шел по широкому тротуару, не разбирая, куда иду. Ночь уже вступила в свои владения, и только столбы желтого света уличных фонарей вдоль дороги освещали мне путь. Холодный ночной воздух первых дней мая пробирал до мурашек — мой твидовый костюм довольно слабо ему сопротивлялся. Но была и польза от прохлады, она остужала мою кровь и успокаивала мысли. Я начал понимать, что вспылил, повел себя как подросток, как непослушный ребенок. Но почему? Я же понимаю, что я сам так никогда бы не сделал. Попытался вспомнить свою прошлую жизнь в том же возрасте. Вспоминалось всякое — первые глотки алкоголя, попытки покурить, поцелуи с девушками и драки в подворотне с незнакомыми ребятами, которые потом становились друзьями или приятелями. Получается я в прошлом не вел себя так? Не ругался с мамой? И тут вспомнил, как я кричал на приемную маму, уже даже не помню причины, а она только грустно улыбнулась тогда, подошла, обняла и сказала: «это пройдёт, это такой возраст» … Неужели и в этом теле меня ждёт такое же? Переходный возраст не даст фору даже тому, чьей душе уже тридцать? Бр-р-р, эти прыщи, эти мокрые…
— Эй, смарти, куда спешишь? — в мои размышления ворвался чей-то голос.
Я остановился и оглянулся. НА том же тротуаре по которому я шел, стояли, переговариваясь и ухмыляясь пятеро довольно молодых, неброско одетых парней на вид чуть старше меня.
— Это вы мне? — спросил я, понимая, что обращаться, кроме меня, в этой пустой ночной улице не к кому.
— А ты еще кого-нибудь видишь рядом? — подтвердил мои мысли самый высокий и широкий из парней, скорее всего главный в их кампании.
— Ну вижу пятерых пи***ов. — Да что с тобой сегодня не так, Мэтт?!
— А ты дерзкий… — зло ухмыльнулся главарь. — Думаешь, раз ты красиво одет, мы тебе морду об асфальт не размажем?
Да будь что будет.
— А ты попробуй, чучело. — я сделал шаг к группе парней.
— Ну коль юный господин просит… — ощерился этот высокий. — Пацаны, гасим его!
— Себя погаси, дебил… — я в три шага разбежался и прыгнул ногами вперед, целясь в грудь говорливого. Не попал. Мне в воздухе прилетело в бок чьей-то ногой, и я упал.
— А ты прыткий, смарти, но не на тех рыпнулся. — парень замахнулся ногой в попытке пнуть меня в бок.
Я резко подскочил и встал на ноги, избежав пинка. Доигрались, утятки. Я подал эфир в тело, чувствуя, как боль немного отпускает, а мышцы обретают лёгкость. В один прыжок оказываюсь вплотную к главарю и с разворота бью левой в печень, одновременно правим локтём заблокировав удар правого от меня парня, который неплохо пинается.
— Сука!.. — хрипит главный и падает на колени, пытаясь вдохнуть воздух.
Я порываюсь уработать правого, но сзади кто-то обхватывает меня, прижав мои руки к телу. Двое парней передо мной начинают наносить удары по лицу и в живот. Главарь хрипит на тротуаре, матерясь и призывая прикончить меня. Один держит сзади. Где пятый?! Я, пользуясь тем, что голова обхватившего прямо за мной, бью со всей силы затылком назад. Слышится хруст, захват ослаб и пропал совсем, я бью правой в кадык одному, пинаю промеж ног второго. Слышу крик бегущего человека сзади, начинаю оборачиваться, но не успеваю. Взрыв боли в голове, взгляд мутнеет, красные круги застилают обзор и я, сделав пару шагов вперед в попытке сохранить равновесие, падаю лицом вниз, но не долетаю, сознание меркнет. «Пятый!»- проносится последняя мысль в пульсирующей от боли голове и меня принимает мрак.
***
Перед глазами из тьмы всплывает странная картина.
Темноту салона быстро едущей машины на мгновение развеивает желтый уличный свет, затем вновь темнота и снова свет. В этом мельтешении не могу разобрать лицо женщины, сидящей со мной на заднем кресле. Женщина вела себя нервно, оглядывалась назад, торопила водителя, который молча гнал машину, как будто пытаясь оторваться от преследования. Я не мог понять, что происходит, тоже стал озираться по сторонам. И тут услышал слова женщины:
— Мэтти, не вертись, скоро доедем. — По её интонации казалось, что она и сама не верит в то, что говорит. — Скоро приедем, и всё будет хорошо… — и, повернувшись к водителю. — далеко еще?
— Госпожа, они нас догоняют, не могу оторваться! — низкий голос мужчины тоже выдавал его нервозность. — Сейчас свернем на Чаффорд, там попробую затеряться во дворах или на пирсе в Грейс. Держитесь! — машину наклонило на левый бок, и я, соскользнув со своего места, прижался к женщине, которая обняла меня правой рукой, левой же схватилась за ручку над дверью.
— Не бойся, Мэтти, скоро всё закончиться… Скоро всё будет хорошо… — причитала женщина, прижимаясь губами к моей макушке. Тут послышались хлопки, брызнули осколки стекла заднего окна, машину сперва склонило направо, а потом сразу занесло. Женщина обеими руками схватила меня, прижав вплотную к себе и мир закружился. Нас перевернуло пару раз, пока мы не остановились колёсами вверх. Шум бьющегося стекла и скрежет металла по дорожному полотну стих, и настала тишина. Женщина, не отпустившая меня, даже когда машину разматывало тонким слоем по дорожному покрытию, тяжело дышала в попытках привстать и освободить мое тело, застрявшее под ней.
— Мэтти, ты в порядке? — прошептала она, чуть приподнявшись и дав мне немного воздуха для вдоха. — Давай, малыш, выйдем… Тревор, ты как? — в темноте было непонятно, к кому она обращается, но, наверное, к водителю, который так ей и не ответил.
— Тревор?.. Тревор!.. — женщина так и не дождавшись ответа, начала выбивать остатки стекла на двери машины. Когда оконная рама освободилась от стекла и пленки, Женщина ногами вперед начала протискиваться в него.
— Мэтти, выходи, давай, малыш, дай маме руку… — женщина, называвшаяся моей мамой, засунула руку в салон и, схватив меня за одежду на груди, вытащила из салона через тот же оконный проем. В это время послышался скрип тормозов и под светом фар остановившейся машины я смог разглядеть женщину рядом. Она как раз встала и поправила платье, которое когда-то было белоснежным, а теперь зияло прорехами, открывая вид на бледную фарфоровую кожу, местами покрытую кроваво-красными следами ран и кровоподтёков. Золотистые короткие волосы растрепаны, пару локонов, смешавшись с кровью, стекающей с раны над бровью, прилипли к лицу, разглядеть которое я так и не смог.
Дверь остановившейся машины хлопнула и послышались медленные шаги. Свет фар перекрыл силуэт высокого стройного мужчины в цилиндре и с тростью в руках.
— Ваше Высочество, куда же вы так спешите? В начале мая в Лондоне дождливо, вам следовало ехать аккуратнее. — голос мужчины был издевательски учтив а речь текла медленно, словно дёготь.
— Ублюдок… — процедила сквозь зубы женщина, пряча меня от мужчины за собой.
— Полноте, мэм, мы оба знаем, кто есть кто. Кстати, что это за мальчик прячется за мамой?
Я хотел выглянуть и посмотреть на мужчину, но женщина рукой задвинула меня обратно.
— Мэтти, стой за мной… Всё будет хорошо… — успокаивая скорее себя, нежели меня, произнесла женщина.
— Мэтти, значит? Ну что ж. Мне повезло! Закончу все дела здесь и сейчас… — мужчина начал медленно двигаться в нашу сторону.
— Ты не посмеешь! — яростно крикнула женщина, сделав шаг вперед. — Я не позволю!..
— Вы, мэм, слишком высокого о себе мнения, не так ли Мэтти? Эх Мэтти, Мэтт, Мэттью…
***
— Мэттью… Мэтт, очнись!.. — из сна меня выволокли чьи-то тормошения. Открыв глаза, я увидел Джеймса, сидящего надо мной и положившего мою голову себе на колени. Свет уличного фонаря бил мне в лицо, голова всё еще пульсировала болью. Сколько я так пролежал? Судя по всему, не очень долго. Я потрогал голову и нащупал большую шишку на макушке, ощутив усилившуюся боль. Еще и этот странный сон не уходил из мыслей. Что это было? Открылась часть памяти Мэтта, о чем он и предупреждал? Что-то не согласен я раскрывать его тайны с помощью ТАКИХ терапий. Как говориться, «ну на*ер»!