Александр II. Воспоминания

В те годы, когда граф Милютин стал военным министром, продолжительность воинской службы в России составляла двадцать пять лет, и солдаты при этом были не обязаны уметь читать и писать. Не желая лишаться хороших крепостных, их владельцы посылали в армию самых никудышных крестьян, так что в полках сплошь и рядом собирался всякий сброд. Если из таких солдат и удавалось извлечь толк, то лишь благодаря теперь уже упраздненным телесным наказаниям да долгим годам, проведенным такими солдатами на службе.
В 1874 году граф Милютин решил, что для поднятия морального духа армии нужно сделать воинскую службу обязательной для всех сословий; он понял также необходимость обучения солдат грамоте и сокращения срока действительной службы до шести лет, после чего военнообязанные на девять лет переходили бы в состав резервных войск, а последние пять лет служили в ополчении.
По окончании службы, при возвращении в семьи солдаты будут приносить с собой ростки просвещения, приобретенные ими как в результате обучения грамоте, так и благодаря общению с людьми, превосходящими их умом и образованием; ростки эти приносут плоды и дадут толчок рождению новых идей, которые, незаметно проникая в умы близких, мало по малу заложат в них основы цивилизации, благодаря чему происходит преобразование нравов и обычаев и впоследствии народятся новые привычки к порядку, экономии, чистоте и даже материальному благополучию.
Шестилетний срок действительной службы для обычных новобранцев сокращался до четырех лет для тех, кто имел начальное образование, до трех лет – для выпускников технических, промышленных и торговых школ; до полутора лет – для выпускников классических государственных гимназий и, наконец, до шести месяцев – для выпускников высших образовательных публичных учреждений.
Система реформ, проведенных графом Милютиным, со всех точек зрения справедлива, рациональна и правильна. Она по умолчанию признает, что народное образование есть наилучшая и надежнейшая подготовка к военному обучению, и потому устанавливает различную продолжительность службы в зависимости от уровня индивидуальных знаний новобранцев.
Глубокое осмысление этой системы приводит к следующему выводу: обязательное шестилетнее обучение русских солдат неизбежно произведет в ближайшем будущем два поколения поголовно грамотных и, следовательно, цивилизованных людей.
Предвидения графа Милютина вовсе не обманули его. В самом деле, исследуя ныне состояние русской армии, можно по справедливости утверждать, что эта часть нации, будучи возвышенной присущим ей развитым инстинктом добра, чувством долга и чести, любовью к порядку и к дисциплине, составляет подлинное ядро цивилизованности. Все эти бесспорные достоинства превращают сегодняшнюю армию в образование, совершенно отличное от того, чем некогда была русская армия, основанная на рутинных методах или даже исключительно на методах устрашения.
Помимо повышения интеллектуального и морального уровня армии, всесословная воинская повинность стала, благодаря упомянутым реформам, мощным стимулом для стремления молодежи к образованию, ибо длительность военной службы стала зависеть исключительно от уровня полученного образования. Легко понять, что ныне всякий отец семейства почтет своим долгом побудить сына к усиленной учебе, коль скоро она будет стоить ему таких привилегий.
Следует заметить, что и все последующие старания графа Милютина, в соответствии с проведенными им реформами, были направлены на постепенное развитие начатков цивилизованности, отвоеванных этими реформами. Он смело и уверенно шагал по намеченному им пути, опираясь на свой просвещенный и глубокий ум, твердый и непоколебимый характер, и спокойно взирал на воздвигавшиеся у него на пути препятствия, дабы покорить их и обратить в ничто.
Это поступательное движение осуществлялось медленно, но с благородной настойчивостью, которая привела к конечному желанному результату. Благодаря такому выжидательному ходу реформ удалось избежать потрясений и, тем самым, подорвать возможность революции в самой ее основе.
 
Проведение каждой новой реформы в военном управлении стоило графу Милютину множества неприятностей и появления немалого числа врагов, но Александр II, горячо стремившийся к продвижению по пути к прогрессу, неизменно поддерживал графа в осуществлении его реформаторских планов.
Таким образом, граф Милютин постоянно пользовался благорасположением государя, и особенно после последней войны, во время которой тот имел возможность лично убедиться в выдающихся заслугах графа, после чего благожелательная признательность императора проявилась совершенно особенным образом.
Приказ о первом, закончившемся неудачей, штурме Плевны, был отдан главнокомандующим генералу Крюднеру. Будучи осведомлен о численном превосходстве оттоманских войск, генерал сообщил об этом и главнокомандующему, но тот отказался ему верить и повторил приказ к атаке. Если бы генерал Крюднер, благодаря внезапному проблеску гениальности, порой творящей чудеса, промедлил бы с исполнением полученного им безрассудного приказа атаковать турецкие позиции, русская армия была бы избавлена от полного разгрома. Однако справедливость требует признать, что воинская дисциплина обязывала генерала Крюднера к исполнению приказа.
Вторая попытка завладеть Плевной провалилась из-за непростительной ошибки, вторично допущенной русским главным штабом, упрямо отказывающимся верить в численное превосходство турецких войск.
11 сентября, в день ангела императора Александра II, несмотря на два предыдущих поражения при штурме Плевны, было решено вновь испытать счастье русского оружия и пойти на приступ крепости в третий раз, дабы сложить к ногам государя завоеванную победу.
Со стороны русских имелось в целом 80 000 человек инфантерии и 10 000 человек кавалерии. Турецкая армия, запершаяся в Плевне, насчитывала около 60 000 человек. Люди, искушенные в военном деле, сознавали, что третья попытка взять приступом столь устрашающего и хорошо укрепленного врага была актом сверхчеловеческого безрассудства.
Говорят, будто кое-кто в главном штабе придерживался иного мнения о штурме и советовал подождать подкрепления в виде трех румынских дивизий, которые должны были подойти через три дня.
Но главнокомандующий не захотел ждать, несмотря на благоразумие тех, кто советовал ему обратное, и был предпринят штурм, полный провал которого хорошо всем известен.
Эта неудача обнажила перед государем бездарность генералов и их неведение относительно ресурсов противника, изъяны планов атаки и отсутствие логики у руководства генерального штаба. Все эти пороки, наконец, открыли глаза государя, и он осознал, что должен вмешаться.
18 сентября Александр II созвал у себя военный совет, состоявший из главнокомандующего, военного министра, генерала Непокойчицкого, генерал-лейтенанта Зотова, командующего 4-м армейским корпусом, и генерал-майора Левицкого.
На этом совете, как представляется, главнокомандующий настаивал на отступлении, чтобы затем попытаться осуществить новые наступательные операции с другой стороны. Он считал, что теряется драгоценное время и, ввиду того, что войска пали духом, никакого хорошего результата достичь невозможно.
После того как главнокомандующий, великий князь, изложил свое мнение, император поинтересовался мнением графа Милютина. Тот отвечал, что даже после еще больших поражений и если бы пришлось многие месяцы стоять перед Плевной, честь армии и России требуют, чтобы осада продолжалась до полной капитуляции крепости.
Император отвечал графу, что он сам понимает положение именно таким образом и счастлив видеть, что тот полностью разделяет его мнение на этот счет. Того же мнения держался и генерал Левицкий.
Главнокомандующий, казалось, был раздосадован противодействием его идеям и даже утратил сдержанность, предложив военному министру сменить его на его посту. Император пресек эту неуместную выходку, объявив, что отныне он берет командование на себя и будет лично руководить последующими военными событиями. Было решено оставить Плевну в окружении русских войск, дабы голодом вынудить Осман-пашу к капитуляции.