Брат моего парня (СИ)

То, что ее это не устраивает даже озвучивать не нужно. Все написано на ее лице. О том, что в этом уходе виновата я, объяснять тоже не нужно. Кажется, здесь это всем понятно, но меня спасает мысль, что Денис не сделал бы подобного, если бы не был уверен в том, что может себе такое позволить.
— До свидания, — произношу, вставая со стула.
Я смотрю на всех членов его семьи не смотря ни на кого конкретного.
— Была очень рада познакомиться… — добавляю к этому взгляду. — Хорошего вечера…
— Взаимно, — отзывается отец Дениса.
Это единственные “нежные” слова, которыми мы обмениваемся. Его мать молчит, как и его брат.
У меня нет опыта, но нутро подсказывает, что это самое неудачное знакомство с родителями, какое только можно придумать.
От этого я прихожу в состоянии ужасного внутреннего волнения. Беспокойства, от которого хочется зарыдать.
Не представляю, что должна сделать, чтобы стать в этой семье “своей”. Может быть, я вообще их больше никогда не увижу…
Будто сговорившись, в гардеробе одеваемся молча.
Ловлю его взгляд в зеркале, пока застегиваю пальто. Стоя в стороне, он набрасывает на плечи куртку, посылая мне взгляд исподлобья.
На улице весенний ветер забирается под мою юбку. Самая сумасшедшая весна в моей жизни. Второй такой у меня не будет, уверена, потому что невозможно так влюбиться дважды в жизни. Я и не хочу. Мне не нужен никто другой. Никогда…
— Пошли… — поймав мою ладонь, Денис сжимает ее в своей и тащит мимо снующих у ресторана машин.
Теснит меня на сидении, забираясь вслед за мной в такси. Усаживается так, будто он здесь один: широко разводит колени и забрасывает руку мне на плечо.
Моя кожа за эту неделю будто пропиталась его запахом. Возможно, мне это только кажется. Возможно я принимаю желаемое за действительное и это что-то подсознательное.
— Спрячь шипы… — бормочет, обняв свободной рукой мое лицо.
Хочу отвернуться, но Фролов склоняет голову и жадно сминает губы своими. Целует так, будто ждал этого весь вечер. С тихим шипением и напором, на который я не могу не ответить.
Хватаюсь за борт его пиджака, отвечая на каждый выпад умелого языка. На нем вкус вина, как и на моем. Это кружит голову. Приправленный вином мой любимый парень незабываем…
Дернув за пуговицы моего пальто, он расстегивает верхние и просовывает внутрь ладонь.
— М-м-м… — выгибаюсь.
Большая горячая ладонь сгребает мою грудь, посылая импульсы в самые потаенные места моего тела.
— Вот так… умница, Карина-любимая, — хрипло шепчет мне в губы.
— Ф-ф-ф-ф… — втягиваю в себя кислород, которого он меня лишил.
Рой бабочек ударяет в голову.
Это коварно… коварно, черт возьми!
— Убери свои лапы… — шепчу ему в шею.
Шумно выдохнув, достает ладонь из моего пальто и трет ее о свое бедро.
Отбросив назад голову, прикрывает глаза и замолкает.
Прислушиваюсь к стуку его сердца через тонкую ткань белой рубашки.
Мне не нужно проверять, я и так знаю, чем он занимается, когда берет себе вот такие паузы. Он борется с теснотой у себя в штанах. В его теле есть по крайней мере одна мышца, которая подчиняется ему так себе. Точнее, вообще не подчиняется.
Нам ехать пять минут, и девяносто процентов этого времени я прихожу в себя после поцелуя, которым он меня наградил.
Молча выходим из такси, минуя двор многоэтажки, в котором с недавних пор по вечерам полно детей. Они заполнили детскую площадку под присмотром родителей.
Мы здесь новенькие. Нас здесь никто не знает.
Квартира на одиннадцатом этаже, и это настоящие апартаменты. Мрамор, авторский дизайн и бытовая техника на миллион.
Протопав на кухню, выхватываю с подноса стакан и подставляю его под кран. Жадно пью, игнорируя движение за спиной.
Опускаю стакан на мраморную столешницу и оборачиваюсь через плечо.
Неторопливо двигаясь к холодильнику, Денис стягивает с шеи галстук и бросает его на барную стойку. Берет коробку апельсинового сока и пьет прямо из горлышка, оставаясь в пиджаке и брюках, которые делают его задницу образцом мужской привлекательности.
 
Вернув коробку на месте, хлопает дверцей и разворачивается ко мне. Кладет на пояс руки, отодвинув полы пиджака.
— Я рассчитывал обсудить все в более нормальных условиях, — говорит он. — Вышло через жопу.
— Ну что ты, — отворачиваюсь. — Все просто супер.
— Карина…
— Ты уезжаешь, — произношу, как факт.
— Мы уезжаем, — говорит Фролов. — Ты и я.
Боже. Мое сердце плачет и смеется. Внутри шторм из страхов, неуверенности, кучи причин, которые давят на меня.
Развернувшись на пятках, сообщаю:
— Фролов… я не собираюсь переезжать. Я… не могу.
— Все меняется, — пожимает плечом. — Теперь собираешься.
— Я не могу! — повторяю, если он не расслышал.
— Почему?
— Почему?!
Причин куча. Куча! Начиная с того, что все это, твою мать, неожиданно, закачивая тем, что я не могу…
Он выгибает брови, предлагая мне ответить на этот вопрос.
— Я на втором курсе, если ты не заметил, — начинаю с самого простого.
— Переведешься.
— В Московский ВУЗ?!
— Да, это не проблема.
— И кто будет платить за мою учебу? — спрашиваю его. — Я и здесь-то с трудом ее оплатить могу. Для чего по-твоему мне нужна работа? От скуки?
Мне не стыдно сознаваться в этом. Он знает, кто я такая. Знает, что я живу в квартире, которая меньше половины от этой. Знает, что даже на ремонт моей машины у меня не было денег.
Он молча разминает шею и хрустит позвонками, после чего говорит:
— Я ее оплачу.
— Что? — округляю глаза.
— Твою учебу оплачу я.
Мой рот, черт возьми, приоткрывается. Предательское тепло струится под кожей, даже несмотря на то, что это неуместно! Я не знаю, что подобный жест значит для него, но для меня это… эта забота, она согревает до кончиков волос. Так, что слезы подкатывают к глазам. Но это неправильно. Не правильно!
— Ты не можешь платить за мою учебу… — говорю хрипло.
— Почему?
Этот вопрос уже меня достал. Тем более в его исполнении.
— Потому что это неправильно!
— Почему?
— Потому что! — довожу до него. — Потому что это не решит мою проблему. Даже если бы я заплатила за учебу, мне нужны деньги, чтобы содержать себя.
— Я в состоянии тебя содержать, — сообщает.
— Господи… — качаю головой. — Мы и правда из разных галактик.
— Теперь мы из одной.
— Ты не можешь меня содержать, — выпаливаю. — И если спросишь почему, я тебя ударю.
— В чем проблема? — на его щеке дергается мускул. — Я обеспеченный человек. Я могу содержать себя, тебя и, блять, маленький детский сад.
— Я не могу от тебя зависеть! — озвучиваю свой главный страх. — Ни от тебя, ни от любого другого… мужчины…
Мой отец преподнес мне отличный урок. Такой, который я уже запомнила на всю жизнь. Мужчины… им нельзя доверять…
Будто читая мои мысли Фролов спрашивает:
— Ты мне не доверяешь?
— Дело не в этом…
— А в чем тогда? — почти лает он. — Я не любой другой. Или я чего-то не догоняю?
Вокруг нас образуется гнетущая тишина, потому что я не спешу подтвердить его теорию. Он не любой другой, но… я… я не доверяю… никому…
Его глаза впиваются в мое лицо. Мои щеки горят. Но как бы не давил на меня его взгляд, я не могу сказать то, что он хочет услышать. Не могу. Я доверяла своему отцу, и что из этого вышло?!
— Мы мало знаем друг друга… — говорю сипло.
— Серьезно? — усмехается. — Я тебя люблю. Вот тебе новый факт обо мне, — под бешеный стук моего сердца продолжает. — Я предлагаю тебе поехать со мной. И я озвучил решение для всех твоих “но”.
— Это не решение.
— Потому что ты не хочешь от меня зависеть?
— Что тебя удивляет?!
— Блять… отлично, — кивает. — Я не буду тебя содержать. Будешь на меня работать.
— Это то же самое… — шепчу, прекрасно понимая, что у меня нет навыков, чтобы работать на него и приносить реальную пользу. — Я не могу брать у тебя деньги. И на учебу в том числе.