Брат моего парня (СИ)

— М-м-м… — со стоном откинув на диван голову, он сжимает ладонью свой пах.
От вида лежащей в его штанах штуки меня обдает то жаром, то холодом. Тело реагирует тягучей потребностью между ног, которая меня шокирует.
Пялясь на его штаны, хрипло говорю:
— Я девственница…
— Блять… — сокрушенно выдыхает Денис.
  
Глава 28
 
Денис 
Тишина со стороны пассажирского сиденья не может меня обмануть.
Стоит скосить глаза, как натыкаюсь на затаенный взгляд Карины Калининой.
Спрятав подбородок под воротником куртки, она наблюдает за мной почти без стеснения. Она близка к тому, чтобы прожечь на моем лице дыру, но я больше пальцем ее не трону, до тех пор, пока не решу свои проблемы.
Как только дотронусь, член опять вытянет из башки всю кровь, и я опять перестану соображать.
Лучше мне вообще к ней не прикасаться.
Касаться ее — это как жрать конфеты и заедать их острым перцем.
Я в полном дерьме. По самые уши.
После снегопада двор ее дома выглядит, как перепаханное поле. Колеса моей машины в буквальном смысле прокладывают дорогу для будущих поколений.
Когда торможу у подъезда номер три, глушу мотор, оставляя включенным зажигание, чтобы тихая музыка из динамиков немного разбавила молчанку, в которой мы играем всю дорогу.
Прикрываю глаза и откидываю голову на спинку кресла.
Мне нужна минута, чтобы еще немного подумать, но пока в машине присутствует мой раздражитель, думать почти нереально.
Я пропах ею с ног до головы, хотя мы даже не раздевались. Может, мне это кажется, но в носу, кроме ее запахов, других нет. Запах ее волос, кожи, губ.
Она не задает мне вопросов, и это хорошо.
С ручного управления на автопилот я перешел с той минуты, когда снял трубку и услышал ее голос. Я чуть не выпрыгнул из штанов. Ее из мозгов даже керосином не вымыть.
Я больше не хочу пытаться. Я все отправил в задницу.
Возможно, я просто не могу провести с ней наедине больше часа и не коснуться. Просто, твою мать, не могу.
— Мне нужно идти… — бормочет. — Иначе мама начнет меня искать…
Сказав это, она отстегивает ремень, но не двигается с места.
— Послезавтра я буду одна дома… — слышу торопливые слова. — С двух дня и… до вечера…
Кровь новой волной омывает мой член.
Глубоко вдыхаю, прежде чем повернуть голову.
Ее глаза огромные, и них напряжение. В свете подъездного фонаря, цвет этих глаз даже приблизительно не тот, что я знаю. Но эти огромные зелёные глазищи меня, твою мать, угробят.
Если бы нам нужно было место, чтобы заняться сексом, я бы сам нашел его для нас. Ее стеснение намекает мне на то, что именно секс она и предлагает, зовя меня “в гости”. И делать это ей явно не в кайф, потому что она отводит глаза.
Несмотря на частичное отсутствие кровообращения в голове, я все еще помню о том, что у меня есть девушка, которая мне доверяет. Это то, о чем я думаю всю дорогу.
Провожая глазами проходящего мимо капота моей машины мужика, говорю:
— В следующий четверг у Ники день рождения. Я не хочу портить ей праздник, все давно распланировано. Будет много гостей в доме моих родителей. Я смогу поговорить с ней только после этого.
Тишина в ответ ожидаема.
Даже если бы не этот праздник, мне понадобилось бы время.
Повернув голову, ловлю испытующий взгляд на своем лице.
Я вижу, как вращаются шестеренки в ее черноволосой голове, как хмурятся густые темные брови и как глаза потрошат мои. Позволяю ей это, не отводя взгляд.
— Она тебе дорога?
Задав этот вопрос, Карина продолжает искать ответ на моем лице.
— Давай оставим нас с ней за кадром, — говорю я. — Наши с ней дела, это наши с ней дела.
В общем объеме моей жизни я знаю маленькую пантеру две минуты, но чудесным образом понимаю, что мое заявление нихера ее не устраивает. Полные губы чуть поджимаются, подбородок ползет вверх.
— Отлично, — бросает запальчиво. — Давай оставим. Я просто сама додумаю, что у тебя в голове.
— Если ты думаешь, что для меня все это, как сходить поссать, то это не так, — заверяю ее.
 
— Я так не думаю, — говорит упрямо. — Но это ты меня поцеловал.
— И я не собираюсь забирать свой поцелуй назад.
Сталкиваемся глазами.
Я должен бы привыкнуть к тому, что с ней на каждом шагу непросто, но меня уже нихрена не пугает. По крайней мере, я больше не чувствую той зудящей потребности где-то внутри, которую не знал, как унять.
Мое лекарство здесь, передо мной, и мне придется перебить хребет многолетней семейной дружбе, чтобы взять то, чего хочу. От этого я слегка, блять, злой.
— Если захочешь взять его назад, только скажи. Я все пойму, — снова задирает подбородок.
— И что ты поймешь? — интересуюсь.
— Я и так понимаю, что она тебе дорога. Я не слепая дура. И ты имеешь право передумать. Я все понимаю.
— Понимающая значит? — теперь я злюсь не на шутку.
— Да… — говорит еле слышно.
— Звучит так, будто быть понимающей тебе пиздец как тяжело.
Вскинув на меня горящие глаза, выдает мне в лицо:
— Я не хочу влюбиться в тебя сильнее, чем сейчас! Если ты жалеешь…
Да, твою мать!
Схватив за ворот куртки, подтягиваю ее к себе. Так, что в нос опять просачивается сладкий запах ее духов.
Затыкаю ей рот своим.
Целую, отпуская любые тормоза.
Губы под моими такие убийственно горячие и мягкие, что боюсь их сожрать. Боюсь, что на ее губах останутся синяки, если не остановлюсь прямо сейчас.
Сжимая ладонью упрямый затылок, делаю последний заход. Глажу ее язык своим. Втягиваю в свой рот. Сосу. Слышу стон и шумный вдох через нос. Захватываю губами припухшую нижнюю губу и вбираю в себя. Острые коготки царапают мою шею.
Усилием воли отдираю ее от себя.
Когда заглядываю в ее глаза, они совершенно плывут.
С шипением выпускаю из легких воздух и лбом касаюсь ее виска.
Ее ладонь бродит по моему бедру, груди. Не особо смело. Я должен сказать, что она может быть смелее. Она может залезть мне в штаны, если захочет. Я уже не против любой ее активности. Я больше нихрена не контролирую.
— Ты очень утомительная, — бормочу.
Ее дыхание тихое и прерывистое.
— Ты это уже говорил… — шепчет.
— Говорил.
— Тогда, что я тут делаю?
— Сам не знаю…
— Это не комплимент, — дергается, пытаясь вырваться.
Ослабляю руку, которой сжимал ее затылок, но не даю отстраниться, перехватив пальцами подбородок.
— Я не собираюсь ничего отматывать, — проговариваю по слогам. — Но мне нужно время.
Пару секунд ее глаза кружат по моему лицу. Вижу, как она сглатывает слюну.
— Мы не будем видеться… — спрашивает. — Все это… “время”?
— Нет, — отвечаю я.
Я был бы последним уродом, если бы лишил ее девственности, находясь в отношениях с девушкой, которая мне доверяет. Но, когда произношу это слово, чувствую, блять, протест в душе.
Кивнув, Карина вырывает подбородок из моих пальцев и вяло говорит:
— Тогда, пока…
Скользнув по мне взглядом, отворачивается и выбирается из машины.
Ее куртка расстегнута, волосы в беспорядке разбросаны по плечам, и это моих рук дело.
Я не шевелюсь даже тогда, когда за ней закрывается подъездная дверь.
Всего пять дней. И она, твою мать, моя.
  
Глава 29
 
Карина 
Я: “Ты в курсе, что моя машина будет стоять во дворе, где могут снять колеса даже с заводскими дисками?!”.
Денис: “Поэтому тебе поставили новую сигнализацию”.
— Ненормальный! — рычу, расхаживая вдоль своего “пежо”.
У моей машины новые колеса и новые колесные диски. Эти диски литые и безумно броские. Такие, каких не найдешь на полке в первом попавшемся автомагазине, и даже во втором, третьем и четвертом. Судя по чеку, который мне выдали вместе с другими документами, они стоят дороже моей машины!
Я не знаю чего во мне больше: злости, беспомощности или желания на него наорать.