Брат моего парня (СИ)

— Сгодится… — бормочу, заходя в душ за еще одной стеклянной дверью.
Намыливаю волосы, понимая, что без фена они будут похожи на воронье гнездо, но ситуацию уже все равно не спасти.
Выйдя из душа, растираюсь белым пушистым полотенцем.
Подсушиваю им волосы, бросив свое мокрое, потерявшее форму белье на пол.
Здесь очень жарко.
Натягиваю на голое и покрытое испариной тело джинсы, морщась и чертыхаясь.
Все не так плохо до того момента, пока, поднявшись босиком наверх не обнаруживаю, что дверь заперта.
— Что за шутка тупая … — вылетает из меня, когда опять и опять дергаю за ручку. — Эй! — ору, ударяя по двери кулаком. — Откройте!
Прижавшись к двери ухом, понимаю, что ни черта не слышу.
Ни единого звука.
— Эй! — молочу по двери ладонями.
Достав из кармана джинсов телефон, вижу полное отсутствие сети и интернета.
— Откройте! — кричу, от безысходности стуча по двери босой ногой.
За дверью тихо, как в могиле, и я вдруг понимаю, что эта Лена — самая настоящая сука!
  
Глава 10
 
Не знаю, сколько времени я пялюсь на эту дверь, пораженная тем, что понятия не имею, что делать. Что я должна делать?! Просто ждать? Ждать, когда меня найдут? Меня охватывает дикая злоба. На гребаную Лену за то, что у нее есть наглость, чтобы делать с людьми такие вещи. На ее полную безнаказанность, ведь все, что я могу сделать — это вырвать ее идеальные волосы и разжечь ими камин, но даже тогда я буду чувствовать себя проигравшей, ведь я уверена — ее “шутка” мало кого здесь возмутит настолько, чтобы вырвать ей волосы вместо меня! С колотящимся сердцем я обвожу глазами этот спа и, не отдавая отчета своим действиям, слетаю с лестницы и подбегаю к стеллажу со всякими косметическими банками и склянками. С рычанием толкаю его так, что он валится на пол с таким грохотом, от которого дрожат стены, и от которого прикрываю ладонями собственные уши. Осколки ароматизированных свечей разлетаются по кафелю во все стороны. Шиплю, когда один из осколков ударяет по моей стопе, и на деревянных ногах возвращаюсь к двери, чтобы снова начать по ней молотить. На поднятый мною шум реакции нет. Заканчивается все тем, что, рухнув на пол у двери, обессиленно опираюсь на нее спиной. От всей этой беготни мне становится кошмарно жарко, и кофта липнет к телу. Тут душно, а мне хочется глотнуть свежего воздуха. Достав из кармана телефон, пытаюсь сделать Владу дозвон, но бесполезно. Под кофтой так некомфортно, что я снова плетусь вниз и, стянув с себя влажную одежду, голая заворачиваюсь в полотенце. Сажусь на мраморную скамейку у стены и подтягиваю к груди ноги, опустив голову на колени. Влад может решить, что я ушла спать. Если вообще заметит мое отсутствие! Кажется, ему и без меня круче некуда. Может, эта Лена наплетет ему с три короба… Я никогда не мечтала о парне, который будет решать за меня мои проблемы. Любые. Даже финансовые. Но я мечтала о том, чтобы на него хоть иногда можно было положиться. Чтобы ему, по крайней мере, не было плевать на то, где я нахожусь. Для этого ни черта особенного не нужно, ведь я бы никогда не смогла не заметить, что мой парень вдруг испарился, даже, несмотря на то, что мы три недели встречаемся. По щеке катится слеза, но мои слезы вдруг сменяет приступ оглушающей паники. Что, если про меня вообще забудут? Такое ведь возможно? Я толком не знаю этих людей. Завтра все разъедутся по домам, и что? — Господи… — всхлипываю. Может быть, Влад решит, что я вызвала такси и уехала домой, откуда мне знать? И что тогда? Эта паника проходит по телу дрожью. В горле мгновенно пересыхает. По крайней мере, здесь есть вода… Гоню от себя этот кошмарный сценарий, принимаясь пялиться в стену и ждать, но, когда пять часов вечера на часах моего телефона превращаются в восемь, ждать становится невыносимо. Духота, жажда, липкий воздух вокруг… К девяти вечера у меня начинает пульсировать в висках, а в десять я пытаюсь устроиться на этой скамейке так, чтобы не ломило тело. Подложив под голову еще одно полотенце, снова впадаю в панику, от которой трясет! Ведь в одиннадцать становится понятно, что меня никто не ищет. Никто. Слезы комом встают в горле, но я даже расплакаться не могу, потому что сил нет. До часа ночи я просто смотрю в потолок, а потом проваливаюсь в сон, из которого выбираюсь в шесть утра. Я ничего не хочу, даже мести. Хочу просто выбраться отсюда и вдохнуть свежего воздуха. В девять утра я слышу, как в замке поворачивается ключ. Дыхание с шумом вырывается из носа, а сердце колотится, когда я вижу, как на лестнице возникает одетый в спортивные штаны и футболку-безрукавку Денис Фролов. На футболке разводы от пота, будто он занимался в спортзале, на ногах черные кроссовки. — П-ф-ф… — вытянув губы, делаю рваный долгий выдох. Мое тело затекло и ноет, но еще сильнее ноет в груди от всего дерьма, которое успела себе навоображать за последние шестнадцать часов. От этого к глазам подкатывают слезы. — Че за?.. — бормочет он, когда видит учиненный мной бедлам. Остановившись на последней ступеньке, он взглядом натыкается на меня, и его черные густые брови ползут вверх. За секунду он охватывает глазами все целиком, включая мои голые ноги, которые прижимаю к груди, сидя на пыточной мраморной скамейке. Мои волосы, как пакля, но мне плевать, что он об этом подумает. Мне уже плевать, даже если бы этот проклятый ключ повернул сам сатана! — Ты что, здесь всю ночь просидела? — спрашивает с подозрением. Мои клапаны срывает, как по команде. — Не твое дело… — выпаливаю, вскакивая. Слезы раскаленными водопадами заливают глаза и щеки, и я больше не могу их сдерживать. — От-твернись! — выкрикиваю, поворачиваясь к нему спиной. Схватив с пола свои джинсы, принимаюсь натягивать их на себя, издавая позорные всхлипы, которые нарастают с каждой минутой. Бросив полотенце, дрожащими руками натягиваю на себя кофточку и, развернувшись, собираюсь убраться подальше из этого дома. — Д-дай пройти! — рычу, пихая придурка в грудь. Спрыгнув со ступеньки, он ловит мои руки, и прижимает меня к себе, тихо бормоча: — Тс-с-с… Крепко обнимает мои плечи и гладит по спине, выводя на ней ладонью круги. Я расклеиваюсь. Уткнувшись носом в его грудь, тихо плачу, как маленькая. Руки сами обвивают его талию. Моя макушка даже до подбородка ему не достает. — Ноги поранишь, — слышу бормотание над головой. — Пл-левать! — выкрикиваю в сердцах. — Тс-с-с… — Я д-ду-мала п-про меня заб-были… — выталкиваю из себя слова. — Когда мы уедем, здесь будет работать клининг, так что тебя бы нашли в любом случае… — Когда?! — выкрикиваю гневно, подняв на него лицо. — Скорее всего завтра, — отвечает он. — Это тупая шутка! — Очень тупая. — Нормальные люди так не делают с другими людьми… — Не делают. — Так делают тол-лько моральные ур-роды… — Век живи, век учись, — говорит тихо. — С волками жить, по-волчьи выть?! Меня злит его рассудительность и спокойствие в этой ситуации. Злит! Денис обводит глазами мое зареванное лицо, смотрит на мои искусанные губы. Я тоже смотрю в его лицо. Впервые вижу его так близко. Золотые крапинки в его голубых глазах. Прямую линию носа. Твердые правильные губы. Пытаясь успокоить дыхание, втягиваю в себя воздух, и вместе с ним нос заполняет запах чистого мужского пота с легкой примесью дезодоранта. От этого запаха меня слегка встряхивает. Я начинаю чувствовать его близость так остро, что твердеют соски. Он не может этого не чувствовать, потому что моя грудь впечатана в его и на мне только тонкий сырой свитер. Он такой сильный. Мое тело просто растекается в его руках. Слабеет и становится податливым. Я даже чувствую, как стучит его сердце. Животом чувствую то, что у него ниже пояса. У меня слабеют колени. Денис сглатывает слюну, и его кадык дергается. Я тоже дергаюсь, приоткрыв губы, потому что животом чувствую толчок из его спортивных штанов. От этого в моем животе случается взрыв. Отшатнувшись, он резко разжимает руки. Так неожиданно, что я пошатываюсь, хватаясь за перила. Оказавшись за моей спиной, Фролов-старший давит своими кроссовками рассыпанный по полу бедлам. Подходит к противоположной от меня стене и упирается в нее ладонью, опустив голову. Мои глаза впиваются в его мощные лопатки. Перескакивают на голые бицепсы его рук. От частого дыхания моя грудь ходит ходуном, и щеки горят. — Чего ты ждешь? — спрашивает грубовато. — Ничего, я… — Тогда выход там, — еле заметно мотает головой. От обиды у меня поджимаются губы. — Я просто хотела сказать «спасибо», — бросаю ему в спину. — Не за что... Развернувшись на пятках, взлетаю по лестнице и выскакиваю в коридор. Дом выглядит так, будто здесь гуляла толпа маргиналов. В гостиной повсюду пустые бутылки, на диване рубится в приставку кудрявый Арсений. Завидев меня, расширяет глаза, лепеча: — Карина? — У тебя есть машина? — спрашиваю, убирая дрожащими руками прилипшие к щекам волосы. — Ему, вообще-то, шестнадцать, — слышу помятый голос Лекса где-то за спиной. Обернувшись, вижу, как он принимает горизонтальное положение, садясь на противоположном диване. Полностью одетый и сонный. Трет пальцами глаза, глядя на меня с не меньшим удивлением. — А у тебя есть? — спрашиваю, подлетая к парню. — Да-а-а… — тянет. — Отвези меня домой, — прошу, хватая его за локоть. — Пожалуйста… Слава богу, он не спорит. Когда сажусь на переднее сиденье его “порше”, на мой телефон обрушивается шквал непрочитанных сообщений и пропущенных звонков. От друзей и от Влада. “Куда ты делась?”, — читаю на дисплее и убираю телефон в карман. Может он ни в чем и не виноват, но рассказывать ему о том, куда я делась, вдруг до тошноты не хочется. Вообще никому. Это останется только между мной и его всезнающим братом. Он не гороховый шут. Не пустоголовый мажор. Не трепач и не любитель разбрасываться понтами. Он… другой… И у него есть девушка. И почти готовый дом для них двоих. Мое тело помнит изгибы его твердого тела в мельчайших подробностях. От этого все тело горит. Он отреагировал. На меня! И обвинил в том, что я ждала продолжения. Закрыв глаза, обещаю себе, что больше никогда-никогда-никогда с ним не заговорю. Он во мне не заинтересован, и от этого тянет в груди.