Браслет с колокольчиками (СИ)

Первого сентября я даже испугался за вас. Вы смотрели вокруг большими наивными глазами, в которых читалось горячее желание сделать мир лучше. Я, по правде сказать, решил, что вы не справитесь, однако будущее разбило мои стереотипы в пух и прах. С первых дней все поняли, что при кажущейся хрупкости характер у вас стальной. Вы были довольно уступчивы и добры, однако при этом умели сохранять дисциплину в классе. Многие взрослые не знают простой заповеди: упрямые ученики бывают только у упрямых учителей.
Когда вы пришли в нашу школу, пятый «Б» не просто плавал, а буквально тонул в математике, и бросать ему спасательный круг никто не собирался. Ваша предшественница говорила так: «Я даю материал, а поняли вы его или нет, не моё дело. Не можете — нанимайте репетиторов». Вы же всегда смотрели на каждую проблему глазами учеников, старались понять их мышление и выяснить, где система даёт сбой. Я помню ваши слова: «При верном подходе реально всё».
После объяснения новой темы учителя ведут себя по-разному; одни сразу дают самостоятельную работу, другие ждут от класса вопросов, однако фразу: «Что тебе непонятно?» произносят так, будто собираются расстрелять ученика на месте. Вы же не только охотно разъясняли все неясности, но и добавляли в горький учебный процесс сладкие крупинки юмора. Я никогда не забуду ваше коронное изречение: «Выключи дурачка — всё равно не поверю!» Как известно, дети любят прикидываться глупенькими, чтобы взрослые поскорее отстали от них.
Вы беседовали с родителями, устраивали факультативы, занимались после уроков с отстающими, и троечники превращались в отличников, а двоечники — в хорошистов. Я имел крепкую репутацию тугодума, однако с вашей помощью стал участником олимпиад. Победить мне так ни разу и не удалось, зато тонкости вашего предмета я запомнил на всю жизнь.
Когда мы изучали язычество древних египтян, я выдумал бога учителей — этакого смуглого полуголого монстра с совиной головой и львиным хвостом. В одной руке монстр держал книгу, в другой — указку. Он долбил крючковатым клювом злых и недалёких педагогов, а добрым и мудрым всегда помогал и покровительствовал. Если честно, тогда я не понимал, чем вы прогневили это божество и почему однажды лишились его покровительства.
Учителя в глубине души побаивались нашего пятого «Б», ведь дрессировке он не поддавался. Брать классное руководство никто не хотел, поэтому его на вас и спихнули. Нашему директору было интересно посмотреть, как амбициозная учительница с маленьким стажем будет укрощать нас, а отчасти он хотел укротить вас сам. Он любил подхалимов, а независимых людей, имеющих своё мнение, на дух не переносил. Вы взяли классное руководство с радостью, поскольку любили решать неразрешимые задачи и ломать стереотипы. Впрочем, я и сейчас не могу сказать, что тогда вы по-юношески переоценили себя. Тогда вы сделали всё, что могли, просто обстоятельства были против вас.
Пальма первенства по дракам прочно закрепилась за нашим классом благодаря Антону Доставалову. Учителя долго не могли понять причину мелких стычек между мальчишками, ведь Доставалов никогда не бил первым, а лишь снисходительно оборонялся. Вы разгадали загадку довольно быстро: Антон находил слабые стороны одноклассников и дёргал их души за заветные ниточки. И получив, как полагается, по бестолковке, он демонстрировал оборонительные приёмы тэквондо, которым занимался с четырёх лет.
Пообщаться с родителями Антона было практически невозможно, они работали в туристическом бизнесе и редко бывали дома, а их мобильные телефоны никогда не отвечали. Будучи уверенной, что подход нужно искать не к родителям, а к ученику, вы сначала и не пытались достучаться до них. Вы обнаружили у троечника Доставалова способности к математике и, благодаря дополнительным занятиям, он быстро вышел в отличники. Чуть позже он завоевал для нашего класса два вымпела. Однако успех не смягчил его душевной проблемы и не помог помириться с самим собой. После триумфа Доставалов лишь выше задрал нос. Он обзавёлся новым орудием унижения — высоким интеллектом — и принялся «экзаменовать» одноклассников на переменах. А на уроках он всякий раз торжествовал, увидев чью-нибудь ошибку. Достовалов впивался в неё словно пьявка и торжествовал, словно тореадор, убивший быка.
 
Беда, если при высоком интеллекте Бог не дал ума, ведь порою человек, получивший малюсенький повод возвыситься, начинает чувствовать себя этаким царьком, глумясь над другими. И Доставалову следовало помириться не с душой, а с головой в первую очередь. Вы поняли это. Однажды вам случайно удалось поговорить с Достоваловым-старшим. Не удивляйтесь: я слышал разговор и помню каждое ваше слово. Иногда я вспоминаю разные эпизоды из вашей жизни. А о том, как я тайком пробрался в неё, мне и предстоит сейчас рассказать.
Я редко создавал проблемы взрослым, поэтому вы не замечали меня. Родители мои расстались, когда мне было три года, поэтому я почти не помню отца. Мама целыми днями пропадала на работе, а вечерами устраивала личную жизнь. Её мужчин объединяла одна общая черта: все они ездили на шикарных машинах и ужинали в дорогих ресторанах. Я испытывал лютую ненависть к каждому из этих людей. Но на маму, кстати сказать, я никогда не сердился. Ведь, во-первых, она всегда знала о моей жизни всё, во-вторых, научила меня двум вещам: принимать решения самостоятельно и развлекать самого себя. У нас был огромный шкаф высотою от пола до потолка, битком набитый книгами. Поэтому в девять лет я знал всё о пионерах и поражал взрослых упоминанием об Аннушке, которая пролила масло, и рассказами об устройстве дирижабля и арбалета. Несмотря на мою любовь к общению, книги были моими друзьями, а люди — лишь приятелями.
Я почти не видел маму, а иметь рядом взрослого наставника мне очень хотелось. Вот я и выбрал вас. Я бегал за вами, прячась в кустах, подолгу не уходил из школы, если вы задерживались, и даже шпионил. Я стал вечным дежурным, чтобы, приложив к стене железную кружку, подслушивать педсоветы. Если бы вы тогда случайно заглянули в соседний класс, то непременно увидели бы меня стоящим в позе лукавого царедворца.
Ваши отношения с директором не сложились с самого начала. Вячеслава Николаевича интересовали лишь призовые места на олимпиадах, поэтому ваше желание продвигать середнячков было ему крайне непонятно. Свою коронную фразу он произносил воодушевлённо, фанатично, по-ленински: «Школа должна быть первой. Кому нужно ваше участие ради участия?»
Признаюсь честно, я ненавидел директора. Чопорный и одетый с иголочки он напоминал мне приятелей мамы. Я лишь недавно понял, в чём ваша ошибка. Вы были слишком открыты, прямолинейны и не признавали полутонов. Вы не имели стоп-крана: никому не льстили, не поощряли отпрысков богатых родителей и не желали подчиняться и подстраиваться. Вячеслав Николаевич придирался к вам, остальные же услужливо поддакивали. Если бы вы знали, как мне хотелось ворваться в класс и начать крушить все эти доски, экраны для презентаций и цветущие фикусы.
Поведение Доставалова не менялось, и вы с завидной настойчивостью принялись звонить его родителям. Безрезультатно, конечно. Но однажды, как я уже упоминал, вам всё-таки удалось поговорить с его отцом. Гора пришла к Магомету восьмого марта. Тогда я убирал класс после чаепития. Когда ваш мобильник зазвонил и вы вошли, я спрятался под парту. Отец Доставалова решил изобразить галантного кавалера и поздравить всех учительниц с международным женским днём. Тогда он, как механический диспетчер, тараторил банальности, а вы пытались вставить слово между его цветистыми фразами, повторяя: «Послушайте, вы даже не представляете, насколько важны для сына! Он говорит только о вас и во всём подражает вам! Придите в школу, посмотрите вымпелы, которые он завоевал! Похвалите его, и тогда всё изменится к лучшему!» Вы умоляли его не вешать трубку, а Доставалов-старший заявил, что должен поздравить ещё многих и очень торопится.
 
Вы спросите, как я уловил подробности, отвечу: очень просто. У вас была привычка повторять последнюю фразу собеседника, и тогда вы удивлённо переспрашивали: «Что значит поздравить многих?» «Вы хотите сказать, что у вас нет времени поговорить о сыне?» После этого шквала галантности вы сидели, закрыв лицо руками, и плакали. Мне кажется, что именно в тот день вы поняли, что в мире есть вещи, которые не зависят от вас, и что не всё можно изменить при большом желании. Сидя под партой, я очень хотел подойти к вам и погладить по голове. Так вы утешали девочек, получивших плохие оценки.