Время не властно

– Завтрак мне не помешает.
– Вот и хорошо.
Внушая себе, что не отступает, а меняет тактику, Санни достала из шкафчика две миски. Прижимая к груди миски и пеструю коробку, она подошла к столу.
– В детстве нам такого не давали. Моя мама всегда была фанаткой здорового образа жизни. Она и сейчас такая. По ее мнению, сухой завтрак должен состоять из кусков корней и древесной коры.
– Зачем она ест древесную кору?
– Меня не спрашивай. – Санни вынула из холодильника молоко и залила им разноцветные кружочки. – Но с тех пор как я живу отдельно от родителей, я объедаюсь неполноценной пищей, суррогатами. Я решила так: раз первые двадцать лет жизни я питалась здоровой пищей, то еще двадцать лет вполне могу травиться.
– Травиться? – повторил он, с сомнением глядя на разноцветные хлопья.
– Сторонники здорового питания называют сахар белым ядом. Угощайся, – предложила она, протягивая ему ложку. – Горелые тосты и сухие завтраки – мое фирменное блюдо. – Санни очаровательно улыбнулась. Она тоже кое-что придумала.
Поскольку Джейкоб не мог позволить ей отравить себя, он выждал, пока она не начала есть, и только потом осторожно поднес ложку ко рту. Неплохо... на вкус похоже на размокшие леденцы. Если он хочет добиться ее расположения и выкачать из нее полезные сведения, нужно непременно похвалить ее кулинарные пристрастия.
Очевидно, Кэл никому, кроме Либби, не рассказал, откуда он явился. Джейкоб мысленно похвалил брата. Лучше всего держать язык за зубами. Иначе последствия будут непредсказуемыми... впрочем, их можно рассчитать. Кстати, Санни не так уж ошиблась, когда сказала, что, женившись на ее сестре, Кэл изменил ход истории.
Надо по возможности не слишком отклоняться от правды и осторожно воспользоваться своим положением. Джейкоб ощутил укол совести. Он намерен использовать ее!
Он собирался подробно расспросить ее о родственниках, особенно о сестре, и выяснить, какие у нее впечатления от Кэла. Кроме того, интересно узнать мнение хозяйки о жизни в XX веке. Она – живой очевидец. Если повезет, может, даже удастся уговорить ее свозить его в ближайший город, где можно поднабрать сведений и пополнить научную коллекцию.
Санни тем временем думала: нет смысла срываться на нем. Если она хочет точно выяснить, кто он и что он, придется вести себя потактичнее. Правда, особой тактичностью она похвастаться не может, зато умеет учиться на своих ошибках. Здесь они в полной изоляции – настолько одни, насколько это вообще возможно. И поскольку она не собирается уезжать отсюда, придется проявить побольше осторожности и побольше дипломатии. Особенно если он в самом деле псих.
Жаль, что он сумасшедший, подумала она, улыбаясь Джейкобу. Такой вызывающе, откровенно сексуальный красавец, а мозги набекрень. Может, у него только временное помутнение рассудка?
– Итак... – Она постучала ложкой по краю миски. – Каковы твои первые впечатления об Орегоне?
– Он очень большой... и малонаселенный.
– Поэтому нам здесь и нравится. – Она решила тянуть перемирие как можно дольше. – Ты летел до Портленда?
Джейкоб замялся:
– Н-нет... мне удалось подлететь немножко ближе. Ты живешь здесь с Кэлом и своей сестрой?
– Нет. У меня квартира в Портленде, но я собираюсь ее продать.
– Кому?
– Никому конкретно. Просто продать. – Она смерила его озадаченным взглядом и пожала плечами. – Вообще-то мне хочется переселиться на Восток. Например, в Нью-Йорк.
– Чем ты будешь там заниматься?
– Я еще не решила.
Джейкоб положил ложку.
– У тебя нет работы?
Санни с независимым видом расправила плечи:
– В настоящее время нет. Недавно я ушла с административной работы... точнее, я занималась розничными продажами. – Она трудилась младшей продавщицей в сетевом универмаге, в отделе нижнего белья. И ее уволили. – Собираюсь снова поступить учиться. На юриста.
– На юриста? – Его глаза немного оттаяли. У него сделалось такое славное лицо, что ей захотелось улыбнуться ему. – Моя мать юрист.
– В самом деле? По-моему, Кэл ничего об этом не рассказывал. В какой области права она практикует?
 
Решив, что трудно объяснить, чем конкретно занимается мама, Джейкоб спросил:
– А ты какой областью интересуешься?
– Мне хочется заниматься уголовным правом. – Санни начала было объяснять, но осеклась. Ей хотелось говорить не о ней, а о нем. – Смешно, правда? Моя сестра – ученый, и твой брат – тоже. Интересно, чем вообще занимаются астрофизики?
– Выдвигают гипотезы. Ставят эксперименты.
– Какие? Типа межпланетных путешествий? – Санни изо всех сил старалась не прыснуть, но губы сами собой разъезжались в улыбку. – Только не говори, будто ты веришь во всю эту белиберду – вроде того, что люди будут летать на Венеру с такой же легкостью, с какой летают в Кливленд?
К счастью, Джейкоб хорошо играл в покер. Ему удалось сохранить хладнокровие. Он даже не поперхнулся.
– Почему же... Верю.
Она снисходительно усмехнулась:
– Да, наверное, ты не можешь не верить в такие штуки, но разве не грустно сознавать: даже если такое станет возможным, это произойдет через много лет после того, как ты умрешь?
– Время относительно. В начале XX столетия полеты на Луну считались невозможными. И все же человек побывал на Луне. Кое-как, но все же побывал. Через сто лет человек полетит на Марс и дальше.
– Может быть. – Санни достала из холодильника две бутылочки газированной воды. – А вот мне трудно было бы посвятить жизнь цели, до воплощения которой я не доживу.
Джейкоб будто завороженный следил, как она достает из ящика маленький металлический предмет, прикладывает его наподобие рычага к каждой бутылке и снимает крышки.
– Мне всегда хочется увидеть плоды своего труда, причем немедленно, – продолжала она, придвигая к нему бутылку. – Немедленное вознаграждение. Вот почему в двадцать три года я все еще ищу себя.
Джейкоб потрогал бутылку. Стеклянная. Такая же, как вчерашняя, которой она хотела его ударить. Поднеся бутылку к губам, отпил глоток. Знакомый вкус приятно удивил его. Дома он любил ту же самую газировку, хотя за завтраком ее обычно не пил.
– Почему ты решил заниматься космосом?
Он покосился на нее. Что это – допрос? Он решил, что интересно будет и повеселить, и позлить ее одновременно.
– Люблю широкие перспективы.
– Ты, наверное, долго учился.
– Да, достаточно долго. – Он отхлебнул еще.
– Где?
– Что «где»?
Ей удалось сохранить на лице вежливую улыбку.
– Где ты учился?
Он вспомнил Институт Кроляка на Марсе, Бирмингтонский университет в Хьюстоне и краткосрочные курсы в Космической лаборатории в квадранте Фордон.
– Да так, в разных местах. В настоящее время я работаю в небольшом частном учреждении в пригороде Филадельфии.
Ага, как же, подумала Санни. А персонал этого небольшого частного учреждения наверняка носит белые халаты.
– Наверное, твоя работа тебе нравится.
– Да, особенно в последнее время. Ты чего-то боишься?
– С чего ты взял?
– Ты все время постукиваешь ногой по полу.
Санни положила на колено руку.
– Нет. Мне просто неспокойно. Мне становится неспокойно всякий раз, когда я надолго задерживаюсь в одном месте. – Она со всей ясностью сознавала, что так они с ним далеко не уедут. – Слушай, у меня правда дела... – Она посмотрела в окно и замолчала, потрясенная представшей глазам картиной – снова пошел снег. Теперь с неба падали крупные хлопья.
Проследив за ее взглядом, Джейкоб тоже принялся любоваться снегопадом.
– Похоже, дело серьезное.
– Да. – Санни вздохнула. Хотя он немного ее и пугает, она все же не чудовище. – В такую погоду не поживешь в палатке в лесу.
Борясь с собой, она подошла к двери, вернулась к столу, подошла к окну.
– Слушай... я понимаю, тебе негде жить. Я видела, как ты вчера уходил в лес.
– У меня... есть все, что нужно.
– Да, конечно, но я не позволю тебе бродить в горах в метель и спать в палатке. Либби меня никогда не простит, если ты умрешь от переохлаждения. – Сунув руки в карманы, она хмуро посмотрела на него. – Можешь остаться здесь.