Попаданец в адептку Академии повелителей драконов (СИ)

«Забавно будет, если она действительно победит. Достанется же Рамису… в первое время». Что будет дальше, Раймонд предпочел не думать. У ректора были способы сломить любую.
— Так ты тренировку хочешь или выпустить пар? — улыбаясь и чуть наклоняясь к Аркадии, прямо спросил он.
— И то, и другое, — буркнула девчонка.
— Ладно, иди одевайся, я тоже сегодня разомнусь, — согласился Раймонд, — только без рукопашной на этот раз.
Аркадия, радостно подскочив, помчалась в свою комнату искать подходящую одежду, а преподаватель устало провел пятерней по волосам. Заодно, он поучится держать себя в руках. И побудет немного с ней… Это ж надо было такой попасть к ним в Академию! Быстрей бы, действительно, кончился этот Отбор.
Он мог бы найти ей работу, оставить в замке — если ректор разрешит. Если Аркадия сама захочет, когда Тиара победит. Глупые мысли, не будет такого!
Выбрав пару шпаг, Раймонд направился на поляну.
Тиара к Аркадии в тот вечер даже не заглянула.
Не обмолвились они и парой слов на следующий день, когда все адептки сдавали бег на выносливость. Ард сидел на одном из бревен лабиринта, болтал ногой и следил за девчонками. Пришел он только потому, что решил после напутствия Эстель всегда и везде сопровождать Тиару, даже если ректору это и не нравилось. После вчерашнего боя с преподавателем ему действительно стало лучше, мысли пришли в порядок, вернулась способность разумно рассуждать. «Выбор варианта следует оставить за дамой», как сказал тогда Раймонд, и, наверное, следовало прислушаться к мнению старшего и опытного. Пусть Тиара сама решит…
Через час они сидели в классе, и молоденькая преподаватель изящных искусств рассказывала им премудрости стихосложения. Восторженная, увлеченная, разрумянившаяся, она самозабвенно читала сонеты и послания к сердечному другу, восхищалась возвышенными чувствами и метафорами поэтов. Ард, подперев голову рукой, почти не слушал, смотрел в окно, где небо постепенно темнело от наплывающих туч, а ветви деревьев гнулись и трещали от мощных порывов ветра. На душе было так же противно, так что погода соответствовала.
— Адептка Аркадия! — даже строгости этому нежному созданию не хватало. — Почему вы не слушаете урок? Вам что, не интересно?
— Простите, — поворачиваясь к ней, сдержанно ответил Ард. — Я… задумалась немного о том, что вы говорили.
— О, тогда ничего страшного, — мигом успокоилась преподаватель. — Но не стоит отвлекаться. Давайте, прочитайте нам ваше любимое стихотворение о любви!
— Что? — заморгав, не поверил своим ушам Ард.
— Ну же, не смущайтесь! — преподаватель подлетела к ней, за локоть подняла с места. — Я уверена, в вашем королевстве живут талантливые поэты! А может, вы и сами уже пробовали сочинять?
Ард незаметно сглотнул, обвел взглядом затихший класс — все внимание адепток было приковано к нему. К Аркадии, то есть… а в голову лезло совсем не подходящее стихотворение из школьной программы.
— Прошу вас, Аркадия, мы ждем.
Ард кивнул, перевел взгляд на дальнее окно, вспоминая строчки, и начал:
— Я вас любил: любовь еще, быть может…
Голос дрогнул, но постепенно обрел силу и выровнялся; слова Пушкина впервые стали такими близкими и понятными, будто самим написанные, зазвучали искренне и с выражением. И после последних строк короткого стихотворения в комнате повисла тишина.
— Это… изумительно! — придя в себя, зааплодировала преподаватель. — Кто автор?
— Солнце русской поэзии… — тихо пробормотал Ард.
— Отлично! Смотрите, девочки, как надо писать — какие чувства всего в паре четверостиший! Но домашнее задание, которое пойдет на зачет испытания, я вам выдам немного другое. Вам надо будет написать стихотворение, посвященное его высочеству Рамис Тину. Отбирать будет он сам! Если хотите, можете забежать ко мне утром, я проверю, вычитаю перед тем, как отдавать. Но не волнуйтесь, просто пишите от души, покажите ему свои искренние чувства! Например, начните с описания его глаз, какие эмоции возникают, когда вы встречаетесь взглядом…
 
Ард почувствовал, как накатывает тошнота. И к недавнему сотрясению она не имела никакого отношения.
Вечером он валялся поперек кровати, что-то черкая на листе желтоватой бумаги и борясь с сонливостью. За окном шелестел промозглый осенний ливень, выполнять задание не было никакого желания, но Ард не хотел получить очередной ноль. К тому же на него напало внезапное вдохновение.
В дверь без стука вошла Тиара.
— Привет.
— Привет, — холодно ответил Ард.
Она выглядела какой-то растерянной, погруженной в свои мысли, но расспрашивать о причинах он не собирался.
— Красивое стихотворение ты сегодня прочитала, — присаживаясь рядом, заметила Тиара, — и грустное.
— Не мое, — отрезал Ард.
— А как дела с заданием? — принцесса уже успела увидеть, что подруга что-то сочинила.
— Так себе… я не умею стихи писать, тем более восторженные, тем более по заказу.
— Почитай, пожалуйста, — никак не унималась Тиара.
— Ладно.
Ард перевернулся на спину, закинул щиколотку на колено и поднес листок к лицу.
— Начал с глаз, как и советовали, — предупредил он и зачитал:
Твои глаза мне снятся по ночам.
Я с криком просыпаюсь, вся в поту.
И вглядываюсь в тени по углам,
Заклятия кидаю в темноту.
Тиара тихонько хихикнула в кулачок, и Арда это подбодрило, он стал читать увереннее и громче:
Ты гадкий, вредный, мерзкий и больной
На голову, а может и на две,
И твой дракон, наверное, хромой,
И моль проела дырки на крыле.
Ты властью упиваешься — пред кем?
В малиннике объевшийся медведь.
Ты равного смени на свой гарем,
Сразись с ним и попробуй уцелеть.
«Только вот где тут равного найдешь, я для него — просто мошка в глазу», — подумал Ард и с досадой отбросил лист. Тиара сидела молча и больше не улыбалась.
— Что такое малинник и гарем? — наконец спросила она.
— В принципе, одно и то же. Когда один мужчина окружен множеством женщин.
Тиара вновь замолчала, и Ард заметил, что она теребит висящий на шее кулон, которого раньше не было.
— Его подарок? — хмуро спросил Ард.
— Да. Магическая защита, — пробормотала девушка, не поднимая глаз.
Вчера, когда они остались наедине, когда в парке стало прохладно, и ректор перенес их в свои покои, Тиара почему-то не почувствовала полагавшегося страха. Она вообще ничего не почувствовала, хотя Рамис находился так близко. Он усыпал ее сдержанными комплиментами, говорил о том, что при должном усердии она сможет выиграть Отбор и занять положенное ей место — рядом с ним. Что он рад видеть столь достойных в стенах Академии, но разочарован тем, что принцесса связалась с такой возмутительной нарушительницей правил, как Аркадия. Ведь людям высокого статуса следует тщательнее выбирать себе друзей.
Тиара молчала — ведь у нее, по сути, ничего и не спрашивали.
А потом ректор открыл украшенную камнями шкатулку, что стояла у него на каминной полке. Убрал длинные, специально выпущенные из прически адептки пряди с шеи и плеч, поглаживая бархатистую кожу, не справившись с искушением, заскользил подушечками пальцев по груди, к краю корсета. Тиара стояла, боясь вздохнуть, ощущая какое-то странное болезненное волнение. Она не могла решить, ни тогда, ни сейчас, нравились ли ей его прикосновения, хотела ли она их, правильно ли было все это. «Конечно, как можно не хотеть его ласки, его внимания!» — твердила одна часть Тиары. «Но… — не находила слов вторая, — но почему тогда мне… так?»
 
Кожи коснулся холодный амулет, приводя в себя, и Тиара тяжело выдохнула.
— Я не хочу, чтобы кто-то навредил такому уму и красоте, — тепло улыбнулся ректор, ловя растерянный девичий взгляд. Наклонился к ней, ласково гладя по щеке, — когда ты победишь… ты поймешь, что это стоило всех усилий.