Всеблагое электричество

Если нелепая помпезность золоченого телефонного аппарата, чрезмерная сложность циферблата часов на каминной полке и громоздкость диктофона для записи голоса на восковые валики еще хоть как-то гармонировали друг с другом, то полный латный доспех и порубленный щит с фамильным гербом и перекрещенными мечами смотрелись на их фоне самым настоящим атавизмом. Новомодные семейные фотографии на стене соседствовали со старинными портретами предков, а стопка деловых газет и ворох телеграфных распечаток валялись на журнальном столике рядом с огромным, едва ли не в половину стены аквариумом.
Либо дядя был крайне разносторонней личностью, либо он просто не знал, чем себя занять, и хватался за все подряд.
Держи я пари, поставил бы на последнее.
Граф Косице кисло глянул на меня, затем обернулся к доставшему карманные часы банкиру и предложил:
— Господин Левинсон, если вы ограничены во времени, пожалуйста, можете начинать…
Иудей раскрыл кожаную папку для бумаг и достал из нее пару пожелтевших листков.
— Шестнадцать лет назад графиня Косице, урожденная Виктория де Мирт, передала нам на хранение ряд ювелирных украшений. Согласно обнародованному после ее смерти завещанию их наследовала ее дочь, сиятельная Диана Орсо. Она этим правом не воспользовалась, более того — до недавнего времени числилась пропавшей без вести. Только в конце прошлого месяца был надлежащим образом зарегистрирован факт ее смерти, а наследником обозначен присутствующий здесь Леопольд Орсо, сиятельный.
Банкир выжидающе посмотрел на меня, я кивнул.
Папа в свое время официальным делопроизводством себя утруждать не стал, поэтому мне пришлось изрядно побегать по инстанциям, оформляя все необходимые документы; без свидетельства о смерти нечего было даже и заикаться о вступлении в права наследования.
— К сожалению, поверенный его светлости смог сообщить нам лишь место вашей работы, виконт, — продолжил банкир. — Мы оставили сообщение, но прежде чем вы связались с нами, поступило предложение о сегодняшней встрече.
Я вновь кивнул, на этот раз — с плохо скрываемым разочарованием, ведь драгоценности покойной бабушки решить всех моих финансовых проблем не могли.
В этот момент в кабинет прошел дворецкий; граф забрал у него папку для бумаг, мельком просмотрел и с самодовольной улыбкой протянул банкиру.
— Господин Левинсон, думаю, вам будет небезынтересно с этим ознакомиться.
Иудей достал из жилетного кармашка пенсне на цепочке, вставил его в глаз и принялся знакомиться с документами.
— Это меняет дело, — протянул он некоторое время спустя.
— Вне всякого сомнения! — ухмыльнулся граф Косице, забирая папку обратно.
Не спрашивая разрешения, я выхватил бумаги и самым натуральным образом опешил — поверх жиденькой стопочки документов лежало свидетельство о смерти Леопольда Орсо.
Свидетельство о моей смерти, оформленное пятнадцать лет назад? Этого просто не может быть!
— Что это за ерунда? — озвучил я мысль, бившуюся в голове перепуганной птахой.
Граф забрал документы и холодно произнес:
— Это свидетельство о смерти моего племянника, сиятельного Леопольда Орсо.
— Это грязная фальшивка!
— Нет, молодой человек, скорее, мы имеем дело с удивительным по своей наглости случаем самозванства, — возразил дядя.
— Вы же знаете меня!
— Когда объявился мой пропавший десять лет назад племянник, я обрадовался. Я не стал вдаваться в детали! Но ваши финансовые притязания заставили меня взглянуть на ситуацию по-иному. Проведенное расследование показало, что вы не можете быть тем, за кого себя выдаете.
— Прекратите ломать комедию!
Но граф даже слушать ничего не стал.
— Филипп, проводи молодого человека на выход, — ледяным тоном потребовал он.
— Постойте! — воскликнул я, но без толку — дворецкий вцепился в плечо, словно клещ, и потянул из кабинета. Вырываться я посчитал ниже своего достоинства, поэтому просто указал на аквариум:
— Филипп, взгляни на рыб.
Дворецкий машинально проследил за моим жестом, и его хватка незамедлительно ослабла.
 
— Мы в пруду, Филипп. На самом дне, среди водорослей и рыб. Чувствуешь, как заканчивается воздух? Легкие горят огнем, но нельзя сделать вдох — кругом вода…
Слуга побелел, словно мел, и опрометью выскочил из кабинета. Я покрутил головой, хрустнув шейными позвонками, а когда прошла ломота в глазах, предупредил дядю, уже занесшего ладонь над кнопкой звонка.
— Не стоит, граф. Подумайте о своих дочерях. Вам еще их замуж выдавать…
Но, как часто бывает, когда пытаешься играть на страхах плохо знакомого человека, эффект от моих слов вышел прямо противоположный. При упоминании дочерей граф Косице резко опустил ладонь, и в коридоре раздался отзвук электрического звонка.
— Лучше уйди сам! — рявкнул дядя.
Меня подобное завершение нашей беседы никоим образом не устраивало, поэтому я развернулся к входной двери и расстегнул пиджак, а когда в кабинет вломилось сразу двое лакеев, просто откинул полу с левой стороны и улыбнулся:
— Оставьте нас, господа…
Мой талант позволял обращать против людей их собственные страхи, но сейчас я решил целиком и полностью положиться на благоразумие вызванных графом слуг.
И в самом деле — мало что так быстро пробуждает в людях здравый смысл, как кобура с самозарядным пистолетом на поясе оппонента.
Лакеи переглянулись и медленно отступили обратно за порог, а я перевел взгляд на дядю и покачал головой:
— Ну и чего вы этим добились?
Граф задохнулся от бешенства и потребовал:
— Покиньте мой дом! Немедленно!
— Не раньше, чем вы объяснитесь! — оскалился я в ответ.
— Вы требуете объяснений? — презрительно сощурился граф Косице. — А кто, собственно, вы такой, чтобы настаивать на объяснениях? Мой племянник, Леопольд Орсо, мертв. Вы всего лишь самозванец!
— Думаете, меня остановит эта фальшивка?
— Фальшивка? Докажите!
— Доказать, что я — это я? Это уже какие-то «Приключения Алисы в Стране чудес»! И я точно знаю, кто из нас не в своем уме!
— Покиньте мой дом, — уже спокойней повторил граф, вновь обретя уверенность в себе.
Я оценивающе взглянул на него, решил, что нам и в самом деле больше не о чем разговаривать, и принялся застегивать пиджак.
— Еще увидимся, — пообещал я, направляясь на выход.
И тут же засобирался банкир.
— Леопольд! Уделите мне минуту вашего времени…
— Господин Левинсон! — повысил голос граф Косице. — Я — единственный законный распорядитель имущества семьи. Если вы передадите драгоценности моей родительницы этому самозванцу, придется подать на вас в суд. Это вам ясно?
— О, дорогой граф, не утруждайте себя подобными предупреждениями, наши юристы разбираются в законах не хуже вашего поверенного, — беспечно улыбнулся банкир и поторопил меня: — Не будем впустую тратить время, его и без того потрачено предостаточно…
Мы покинули кабинет, прошли мимо взвинченных лакеев и спустились на первый этаж по лестнице, а там нас встретил Филипп с зеленовато-белым лицом свежего утопленника. От его пристального взгляда заломил затылок, но я лишь дружелюбно улыбнулся дворецкому, взял с полки котелок и вышел на улицу.
— Позвольте подвезти вас, — предложил господин Левинсон, проследовав за мной.
Я ожидал подобного предложения с самого начала, поэтому сразу ответил согласием.
Банкир приказал кучеру сложить верх ландо, затем с любопытством поинтересовался:
— Возможно, мой вопрос покажется вам бестактным, Леопольд, но что случилось с бедным дворецким?
— Ничего страшного, — улыбнулся я, — бедняге просто показалось, будто он утонул.
— И вы можете поступить так с любым?
— Нет, господин Левинсон. Разумеется, нет.
— Просто Исаак, если не возражаете.
— Нет, Исаак, ни с кем другим этот фокус бы не прошел.
— Позвольте узнать почему?
— Филипп в детстве чуть не утонул в пруду, его едва откачали. Об этом мне рассказал его брат-близнец. Подобное происшествие не могло не наложить на человека свой отпечаток. Я просто воспользовался этим знанием, только и всего. Таков мой талант.