О чем молчит соловей. Филологические новеллы о русской культуре от Петра Великого до кобылы Буденног

Можно не сомневаться, что если бы Иван Народный не умер в 1953 году в своем маленьком доме на вершине горы в глубокой коннектикутской глуши, то он бы продолжил свой цикл о Есени­не и Дункан, — например, написал бы историю о талантливом сыне поэта (тоже поэте), рожденном в Калифорнии через девять месяцев после мимолетной связи Есенина с прелестной американкой Дороти в тюремной камере незадолго до трагического события в ночь с 27 на 28 декабря 1925 года. Впоследствии прах этого сына любви чудесным образом оказался бы в той же самой этрусской урне, которую из СССР переправили бы Народному его тайные агенты-почитатели и которую он бы попытался продать за большие деньги доверчивым американским любителям высокого и бессмертного искусства...
Что касается самих Есенина и Дункан, то в них газетчик Народный видел прежде всего иконические образы богемных жрецов-артистов американских «Roaring Twenties» и «дописы­вал» их судьбы в соответствии со своими представлениями об этом типе, ожиданиями американских читателей, подогретыми газетными рассказами о любви стареющей звезды-балерины и ее молодого экзотического мужа, требованиями «низового» авантюрного жанра, популярного в желтой прессе, и собственными теософическими идеями о грядущем духовном союзе Америки и России и синтезе поэзии, танца и жизни, высказанны­ми им в книге о балете, многочисленных публикациях в американских музыкальных изданиях и письмах к друзьям [53]. Парадокс заключается в том, что такое наивное дописывание позволило ему почувствовавать и выразить, доведя до логического (абсурдного) завершения, претенциозный, сенсационно-газетный, космополитичный, «оперный» и «безвкусный» характер трагического жизнетворчества реальных Есенина и Айседоры.
«Сказка, — замечают авторы новейшей биографии Есенина, — формула есенинской судьбы» [54]. В неменьшей степени эти слова относятся и к судьбе Дункан. Но и в его, и в ее случае следует добавить один существенный эпитет — газетная, гламурная, миллионотиражная сказка как феномен (факт) междуна­род­­ной богемной культуры 20-х годов от Сан Франциско до Ленинграда. Ужасные судьбы этих артистов, «выпавшие», используя выражение Юрия Тынянова, из их творчества, писа­ны не чернилами, не кровью, а типографским шрифтом газет, распространявших по миру совре­менные легенды [55]. Приме­чатель­но, что такой тонкий знаток русского модернизма, как В. Ф. Марков (явно предпочитавший «аутентич­ного» Велимира «вымученному» Сергею), серьезно отнесся к «„реа­листической“ фантасма­гории» завещания Есенина, созданной профессиональным газетчиком-сказочником и пересказанной в мемуарах американского импресарио [56]. Хорошие историки культуры не только регистрируют рационально установленные факты и отсеивают вымыслы, но и прислушиваются, перефразируя Блока, к вульгарной, народной «музыке» современных мифов и самых невероятных слухов, сплетен и мистификаций, говорящих на своем смешном (низовом) и «мертвом» (формульном) языке не о том, что случилось на самом деле, а о том, в чем это дело заключалось по своей истори­ко-культурной сути. В этом интерпретационном (астрально-мета­физическом, как сказали бы тео­софы) плане Иван Иванович Народный оказывается едва ли не самым адекватным (то есть истинным) истолкователем и выразителем своей безумной эпохи.
 
 
[1] Статья представляет собой переработанный вариант публикации в интер­нет-журнале «Горький» от 3 и 4 октября 2019 года. Этот расширенный вариант был опубликован в журнале «Летняя школа по русской литерату­ре» (2019. № 2–3. С. 234–275).
[1] Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. Т. 22. С. 127, 233–234.
[2] Об историческом смысле и культурной ценности мистификаций, обманов и подделок см.: Лотман Ю. М. K проблеме работы с недостоверными источниками // Лотман Ю. М. Пушкин: Биография писателя; Статьи и заметки; «Евгений Онегин»: Комментарий. СПб., 2003. С. 324–329; Лотман Ю. М. О Хлестакове // Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн, 1992. Т. I. С. 337–364; Могут ли тексты лгать?: К проблеме работы с недостоверными источниками. Материалы Четвертых Лотмановских дней в Таллинском университете / Ред. и сост. Т. Д. Кузовкина. Tallinn, 2014; Abramson J. Learning from Lying: Paradoxes of The Literary Mystification. Newark, 2005; Eco U. Travels in Hyper Reality: Essays. San Diego, New York, London, 1986; Grafton A. Forgers and Critics: Creativity and Duplicity in Western Scholarship. Princeton, 1990.
 
[3] «Поневоле, — пишет ученый, — подступает бунинское „чувство тошноты“» (Марков В. Ф. О русском «Чучеле совы»: Статьи, эссе, разное. Новосибирск, 2012. С. 250).
[4] Hurok S. Impresario: A Memoir. London, 1947. P. 120–121. В статье о легенде Есенина Марков ссылается на «интересные воспоминания» импресарио Юрока (с. 217).
[5] McVay G. Isadora & Esenin. Ann Arbor, 1980. P. 237–241.
[6] Там же. P. 237.
[7] Черносвитов Е. В. К истокам русской духовности: К 110-летию со дня рождения и 80-летию со дня смерти Сергея Есенина // Современное право. 2005. № 7. С. 74–76.
[8] Марченко А. «В декабре в той стране…» // Вопросы литературы. 2011. № 5. С. 214.
[9] Шнейдер И. Встречи с Есениным: Воспоминания. М., 1974. С. 74–75.
[10] По мнению российского исследователя американской есенианы, «[у]поминания Есенина в статьях, появившихся в первые дни после гибели Дункан (вероятно, опечатка: речь идет о гибели Есенина. — И. В.), не содержат существенно новых сведений о поэте» (Скороходов М. В. Сергей Есенин в зеркале американской периодической печати 1922–1925 годов // Литература двух Америк. 2017. № 3. С. 285). Как мы постараемся показать, в американской прессе, вышедшей в период между самоубийством Есенина и гибелью Дункан, содержится очень много новых (впрочем, крайне недостоверных) сведений, сплетающихся в единую сказку о знаменитом русском поэте и великой американской танцовщице. Заинтересовавшие нас пуб­ликации отсутствуют в списке американских откликов на смерть Есенина в последнем томе летописи его жизни (Летопись жизни и творчества С. А. Есенина: В 5 т. [В 7 кн.]. М., 2018. Т. 5. Кн. 2. С. 222–224, 231, 234–235, 248–249, 256–257).
[11] Spectacular Suicide of Isadora Duncan’s Crazy Russian Husband Prevented From Burning Himself at the Stake in the Great Public Square at Moscow, the Young Poet Opens an Artery in His Arm and Sends His Ebbing Life Blood to Isadora, His Absent Wife in Paris // New York American (The American Weekly). 1926. Nov. 27, 1926. P. 7.
[12] Шубникова-Гусева Н. И. «Объединяет звуком русской песни...»: Есенин и мировая литература. М., 2012. С. 304–305. Исследовательница указывает, что статья была опубликована в «New York Evening Journal» за 28 ноября 1926 года (p. 413).
[13] McVay G. Isadora & Esenin. P. 301. Отметим серьезность и возмущение английского исследователя в примечаниях к этой фантазии: «никто не находил такого стихотворения Есенина», «неидентифицируемое сообщение», «все это ужасно искажено» (Ibid.).
[14] Denied Even the Triumph He Sought by Death. Isadora Duncan’s Poet Husband Kills Himself Just as He Said but Fails to Write With His Blood That Promised Masterpiece // The Philadelphia Inquirer (The American Weekly). 1926. Feb. 21. P. 5.
[15] Пока об этом авторе не говорилось, и, исходя из логики изложения, статьи считаются «анонимными» — предлагаю не упоминать автора. Russia’s Genial Executioner: Extraordinary Personality of Felix Dzerjin­sky, the Silent and Modest Chief of the Famous Bolshevik Cheka Secret Police, Who Signed the Death Warrants of Two Million Peasants, Prelates and Royalists, But Never Permitted a Poet to Be Killed, and Whose Own Recent Sudden Death Is Something Is Something of a Mystery // The Pittsburgh Press (The American Weekly). 1926. Dec 5. P. 6–7, 9.