Капкан для невесты (СИ)

— Сам все сожрал, — скриплю зубами.
— Девчонка всегда приходит в то время, когда ты на процедурах или спишь. Делает вид, будто снова опоздала нечаянно, спрашивает, как у тебя дела, и убегает! Она больницы не выносит. В курсе? Каждый раз вид такой, как будто ее здесь на лоскуты порежут без анестезии. Но она все равно приходит… Очевидно, ты не очень-то рад ее видеть? — задает Сулим следующий вопрос.
— С чего ты взял?
— В день, когда ты пришел в себя после операции, Камилла вышла от тебя, явно ревела. Я спросил, все ли у вас в порядке.
Мне плевать.
Плевать, что она там ответила! Взбалмошная, капризная. Бесит!
Еще и судьбой моей вздумала управлять. Наездницей себя возомнила? Так херовая из нее наездница, мы это уже на практике проверили…
Но в мыслях при слове наездница рождаются другие картинки.
Вспоминается, как она начала меня целовать, придя в спальню. От этих воспоминаний нутро жжет, а плоть полыхает, как раскаленный, твердый камень.
— И что она ответила?
Не узнаю голос.
Чужой.
— Сказала, что ты от нее без ума, а слезы — от трогательной встречи.
Поневоле мои губы трогает улыбкой.
Девчонка — кремень.
Упрямица… Но мне не очень верится в слова Сулима насчет якобы ее чувств.
С другой стороны, можно и поговорить с врединой.
Очень хочется. Слишком яркое это желание, пусть и приправленное другими эмоциями, от которых кровь закипает.
— Она приходит… — перебираю в голове. — Примерно, через три-три с половиной часа? Когда у меня процедуры.
— Да.
— Можно процедуры перенести? — спрашиваю с неожиданным азартом. — На час раньше.
Глава 21
Довлат Лорсанов
— Можно все сделать пораньше, все твои грязные делишки, — ухмыляется друг. — И встречай свою невесту свеженьким, подмытым, — добавляет совсем уж цинично намекая, что я за собой сейчас ухаживать пока не в состоянии.
— Мля, заткнись! Быть зависимым бесит меня больше всего.
— Это временно. Скоро сможешь понемногу передвигаться. Представь, каким бы овощем ты мог стать, если бы не эта операция. Просто представь. Полезно.
— Все. Вали уже. Придет, видно будет.
Нет, я ей все-таки скажу, думаю пылко.
Скажу, что она моей жизнью вертеть не смела…
Хочет диалог и разговор? Будет ей диалог… Я пытаюсь не злиться на малявку, больше злюсь на сказанное Сулимом.
Как хочется отгородиться от всего, что он мне наплел. Вдруг приукрасил, бьется в глубине мысль.
Оказывается, я прикипел к мысли о собственной вине, и расставаться с ней немыслимо больно. Чувство вины и боль стали частью меня самого, может быть, даже слишком большой частью, а если этого не останется, то я окажусь лицом к лицу с правдой.
Внутри так нехорошо и противно тянет, ведь Сулим не солгал, я-то хорошо знаю, когда он лжет мне! Хотелось бы поймать его на лжи, но все указывает на то, что он говорил мне правду. Значит, Анель… Она… Изменяла.
Мои подозрения оказались не беспочвенными.
Она изменяла.
Она с другим была.
Может быть, даже расстаться планировала? Поэтому ее записи в ежедневнике. Проклятье! Так и подмывает проверить, пройтись по всем хлебным крошкам, оставленным Анель. После ее гибели я не рылся в ее личных вещах и записях дотошно, не проверял досконально. Было слишком больно прикоснуться к воспоминаниям и понять, что ее больше нет.
Но теперь, после слов Сулима мне хочется проверить все-все.
Остается только одно — встать на ноги поскорее.
Все, что касается моей жены, все в ее комнате, где она чаще всего работала. Заперто под ключ.
Как только смогу передвигаться, первым же делом проверю!
После аварии я обнаружил лишь запись в ежедневнике и малодушно не стал ковыряться в личных вещах, записках жены. Не стал ничего искать.
Но теперь, кажется, стоит.
Может быть, мой друг прав и наступило время расстаться с иллюзиями? Они сладкие, прикипевшие к сердце, вросшие в плоть и кровь.
Выдирать из себя память о любимой женщине? Даже подумать об этом трудно, боль согнула бы пополам, если бы я мог сейчас на ногах держаться. Но я лежу, и по кровотоку струится парализующая боль. Она вспыхивает, парализует чувства и движется дальше, сжирая меня по кусочку, пока все не тело не оказывается подчинено тотальному опустошению. Ощущение, словно меня выпотрошили, и с этим гложущим чувством пустоты приходит осознание — я всегда это знал. Знал то, о чем мне говорил Сулим. Делал вид, что только подозревал, но в глубине души давно поселилась уверенность в изменах жены. Не всегда, нет… Было у нас много хорошего. Но в последнее время она нашла для себя мужчину, гораздо более интересного, чем я сам, и роман с бывшим воякой больше не казался ей пикантным.
 
Всему свое время, и, похоже настал момент, когда стоит не заглушать голос правды, а принять его и задуматься о том, чтобы двигаться дальше.
Время проститься окончательно, отпустить, признать, что сам не всегда был прав. Нужно было отпускать, когда едва ощутил, что любимая ускользает, когда понял, что нет той полноты ощущений, что мысленно она уже не со мной и находится на пороге объявления о том, что нам пора расстаться.
Стоило отпустить ее сразу.
На миг снова накрывает чувством вины. Теперь уже без оттенка сожаления об утраченной любви. Просто раскаяние, что человек ушел раньше срока, и я мог быть к этому причастен.
Мог быть? Был ли…
Кто-то же отравил еду, заказанную из ресторана?!
Моих связей и возможностей оказалось недостаточно, чтобы докопаться до правды.
Расследование закрыли за неимением доказательств.
Но у отца Камиллы есть связи в верхушке, которые могли бы помочь достать все подробности закрытого дела. Его раскрутили, докапывались до сути, потом прихлопнули очень быстро, будто наспех…
По договору с отцом Камиллы, если я свои условия выполняю, Зумрат Хадиевич способствует тому, чтобы все материалы дела, даже те, что придержали и скрыли, окажутся у меня на руках.
Кто-то очень сильно постарался, чтобы я не докопался до истины.
Осталось только выяснить, кто.
Поначалу все казалось таким простым, я с легкостью на эту сделку пошел. Все так удачно подвернулось…
Теперь я нахожусь перед дилеммой, и выбор кажется невероятно сложным. Мне нужно выяснить все и отпустить изматывающую затяжную историю, оставив ее в прошлом.
Но в то же время выполнить договоренности, данные Зумрату Хадиевичу, теперь кажется невероятно сложно…
Может быть, когда малявка явится ко мне, будет проще решить эту загадку, которая изматывает?
ужно принять решение.
Я в каком-то предвкушении, настроение приподнято.
В ожидании появления Камиллы.
Но…
Она не приходит.
Впервые!
За все время, что я здесь нахожусь, когда я хочу ее увидеть и переброситься парой слов, она… не появилась.
И телефон отключен.
Довлат Лорсанов
Оказывается, незнание может мучить и стать истязанием, похлеще всех многих. Хуже боли, сожаления и болота вины, в которых я захлебывался прежде.
Камилла не приходит. Ее телефон выключен.
Поначалу я решил, что она просто характер проявила. Обиделась на сказанное мной.
Решила не отсвечивать.
Ведь, судя по данным моего приложения, в котором я могу отследить, кто заходит и выходит из моего дома, Камилла и не думала уезжать. Обосновалась там плотно! Находится постоянно в те часы, когда не на учебе.
Что, даже на танцы не ходит?
Странно-то как! Меня нет рядом. Нет надзирателя, который указал бы на место.
Я ждал от нее чего-то подобного: всплеска непокорности, но взамен получил непокорность, вывернутую наизнанку.
Она не ушла из моего дома, как я ей и сказал, но и у меня не появляется.
Проверяю данные: она вышла из дома и не вернулась.
Прошла ночь.
Начался новый день.
Ее нет, и это ужасно злит. Будоражит. Изматывает.
Мое пробуждение всегда начинается с ноющих тянущих ощущений в пояснице, но на этот раз я даже не спал, мирился с физической болью и чуть не сгрыз себя от мыслей.