Парни из Билокси
Это разозлило судью Бейкера, но никого не удивило. Джошуа Бэрч вызвал на свидетельскую трибуну Джинджер Редфилд, и та спокойно отрицала какие-либо правонарушения в своем клубе. Она была ловкой лгуньей и заявила, что не терпит проституции и никогда не замечала ничего подозрительного в этом отношении за официантками.
Джесси не терпелось подвергнуть ее перекрестному допросу, который стал его первым настоящим выпадом против криминального авторитета. Он попросил Джинджер Редфилд повторить ее показания о проституции в «Карусели», что она и сделала. Джесси напомнил ей, что она под присягой, и спросил, понимает ли она, что лжесвидетельство является еще одним преступлением. Джошуа Бэрч громко выразил протест, который судья Бейкер поддержал. Джесси спросил ее о пяти официантках и попытался выяснить их настоящие имена. Джинджер утверждала, что не знала их, поскольку «дамы» часто использовали вымышленные имена. Он расспросил ее о том, как она ведет записи, и у нее не было другого выбора, кроме как признать, что девушкам платили наличными и никаких записей при этом не делалось. Она объяснила, что официантки приходили и уходили, ее персонал был в лучшем случае нестабильным и что она понятия не имела, куда девались эти пять девушек.
Затем Джесси расспросил ее об азартных играх в «Карусели», и она снова заявила, что ничего об этом не знает. Никаких игровых автоматов, покера, блек-джека, костей и рулетки. Бэрч возражал против такой линии допроса и напомнил суду, что предполагаемым источником опасности для окружающих была проституция. Окружной прокурор не представил доказательств участия клиентов в азартных играх. Судья Бейкер согласился и велел Джесси двигаться дальше. Перекрестный допрос длился два часа, то и дело переходя в жаркие баталии сцепившихся в схватке адвокатов, в то время как свидетельница сохраняла хладнокровие, а в какие-то моменты происходящее ее даже забавляло. Судья Бейкер попытался выступить арбитром, но быстро потерял терпение. Всем было очевидно, что он не верил ни единому слову свидетельницы и нетерпимо относился к нарушениям закона в ее ночном клубе.
Слушание закончилось до обеда. Обе стороны ожидали, что судья Бейкер возьмет паузу на рассмотрение и вынесет решение через несколько дней. Однако он удивил всех немедленным оглашением своего вердикта. Бейкер объявил «Карусель» источником опасности для окружающих и распорядился закрыть ее немедленно и навсегда.
Двери «Карусели» были заперты неделю, пока Джошуа Бэрч подавал апелляцию и вносил залог в размере десяти тысяч долларов. Закон позволял «Карусели» работать до рассмотрения апелляции, а это длительный процесс.
Джесси выиграл битву, но война была далека от завершения. Слушание показало, как трудно будет бороться с владельцами ночных клубов. Без помощи местной полиции и Фэтса Боумана от правоохранительных органов толку было мало. Привлекать честных полицейских из других городов было рискованно и требовало времени. Кроме того, проституток трудно поймать — никто не знал их настоящих имен, и они могли исчезнуть в любой момент.
Глава 25
Лэнс считал, если его бизнес смог пережить потерю доходов от азартных игр из-за неуемного интереса управления штата по спиртным напиткам, а затем и самого мощного урагана в истории, то сможет пережить и реформы нового решительного окружного прокурора. Дело «Карусели» напугало и его, и других владельцев, но через несколько недель девушки вернулись, и их клиенты тоже. Ему пришла в голову умная мысль: сделать постоянных клиентов «членами клуба». Двери были открыты для всех, кто хотел выпить, потанцевать и полюбоваться стриптизершами, но если джентльмену захочется чего-то большего, то он должен предъявить свой членский билет. А для получения такого «документа» он должен быть известен вышибалам, барменам и менеджерам. Это нововведение несколько замедлило оборот, зато обезопасило от проникновения агентов под прикрытием для сбора информации. У Лэнса имелись увеличенные фотографии шестерых полицейских, посланных Джесси Руди в «Карусель» и давших показания. Они висели на кухнях во всех его клубах, и сотрудники, постоянно проявляя бдительность, смотрели в оба. Каждого опрятно одетого незнакомца моложе пятидесяти успевали придирчиво изучить не менее трех пар глаз, пока он направлялся к бару заказать выпивку.
Эти меры сработали так хорошо, что их взяли на вооружение практически все. Вскоре некоторые владельцы клубов почувствовали себя настолько уверенно, что вновь открыли казино, правда, только для членов клуба.
* * *Однако их спокойствие было нарушено, когда окружной прокурор нанес новый удар. Джесси созвал тайное заседание большого жюри, на котором выступили свидетелями четверо из шести полицейских, давших показания на суде по делу «Карусели». Единогласным голосованием большое жюри признало Джинджер Редфилд виновной по четырем пунктам обвинения в организации проституции путем «сознательного склонения, побуждения, поощрения или принуждения другого лица к тому, чтобы стать проституткой», а также «контролирования места и умышленного разрешения другому лицу использовать означенное место для проституции». Максимальным наказанием по каждому пункту обвинения был штраф в размере пяти тысяч долларов и десять лет тюремного заключения или и то и другое.
Джесси отнес запечатанное обвинительное заключение в кабинет судьи Олифанта и попросил его прочитать. Ему была нужна услуга. Закон требовал, чтобы подсудимому вручили копию вердикта большого жюри лично, но на Фэтса Боумана в этом рассчитывать не приходилось. Судья Олифант позвонил шерифу, которого, как обычно, было трудно найти, и ему сказали, что босса нет в городе. В то утро офисом руководил заместитель шерифа Килгор, и судья попросил его немедленно зайти в его кабинет. Когда он прибыл через полчаса, Джесси передал ему обвинительное заключение, которое судья Олифант приказал вручить Джинджер Редфилд, арестовать ее и доставить в тюрьму. Залог был установлен в размере пятнадцати тысяч долларов.
* * *Джошуа Бэрч находился в своем кабинете, когда ему позвонила Джинджер. На удивление спокойным голосом она описала, как ее арестовали в офисе «О’Мэлли», надев наручники. Затем Килгор отвел ее к своей патрульной машине, усадил на заднее сиденье и отвез в тюрьму, где ее обыскали, сфотографировали и поместили в единственную женскую камеру участка. Все это было довольно унизительно, но она сохраняла спокойствие и хладнокровие.
Бэрч отправился в тюрьму, всю дорогу с улыбкой предвкушая перспективу еще одного громкого дела. Он даже представлял, какие будут заголовки.
Джинджер ждала в маленькой комнате, где адвокаты встречались с клиентами. Она отказалась переодеться в оранжевый комбинезон и по-прежнему была в платье и туфлях на каблуке. Прочитав обвинительное заключение с мрачным лицом, Бэрч заметил:
— Это лишь небольшая неприятность.
— И это все, что ты можешь сказать? Понятно, что неприятность. Иначе я бы не сидела здесь в тюрьме. Когда ты сможешь меня вытащить?
— Скоро. Я уже позвонил поручителю. Как быстро ты сможешь получить тысячу баксов наличными?
— Мой брат уже в пути.
— Отлично. Я вытащу тебя через несколько часов.
Джинджер, закурив сигарету, глубоко затянулась. Бэрч знал ее достаточно хорошо, чтобы не сомневаться: в ее жилах течет ледяная кровь. Во время слушаний по делу «Карусели» она никогда не нервничала, а временами даже казалось, что слушания ее забавляют. Медленно выпустив облако дыма, она спросила:
— У Руди сильная позиция, верно?
Еще какая сильная. Шестеро полицейских под прикрытием дадут показания, и им поверят. Бэрч видел, как они держались под давлением, и знал, что они вызовут доверие у любого присяжного. Плюс к этому из-за выявленной проституции «Карусель» была объявлена источником опасности для окружающих, и — да, Джесси Руди определенно одержал верх.
Умолчав об этом, Бэрч сказал:
— Мы устроим в суде хорошую драку. Поставим девочек в очередь и подготовим их. Я редко проигрываю процессы, Джинджер.