Парни из Билокси

Встреча закончилась скандалом, и Джесси в ярости покинул кабинет окружного прокурора. Но о своей позиции он заявил четко и открыто.
Во время предыдущей предвыборной гонки преимущество Дубиссона заключалось в действующем статусе, известности и щедром финансировании. Однако теперь — благодаря разрушительному урагану и последовавшим за ним судебным разбирательствам — расклад сил изменился. Имя Джесси Руди стало нарицательным, и многие считали его смелым и талантливым судебным адвокатом, который не побоялся бросить вызов страховым компаниям и победил. В адвокатских кругах поговаривали, что дела у его фирмы идут хорошо и он зарабатывает хорошие деньги. Джесси занимался тяжбами в течение четырех лет и приобрел много друзей. Его партнеры, братья Петтигрю, были из округа Хэнкок, где их родственники пользовались большим влиянием. Трагическая смерть их отца во время урагана потрясла всю общину. Популярность братьев позволит рассчитывать еще на одну тысячу голосов избирателей.
После ухода Джесси Дубиссон запер дверь кабинета и позвонил Фэтсу Боуману. У них может возникнуть проблема.
* * *
Во время первых столкновений Джесси со страховой отраслью он познакомился с молодой адвокатессой по имени Иган Клемент. Ей было тридцать лет, и она работала в Уиггинсе, округ Стоун, где ее семья жила с начала века. Ее отец возглавлял департамент образования округа и пользовался большим уважением.
Иган никогда не судилась со страховыми компаниями, но у нее были клиенты, требовавшие компенсации материального ущерба, которых страховщики попросту игнорировали. Джесси нашел время, чтобы провести ее через все тонкости судебного процесса, и они подружились. Он помогал ей с судебными процессами, давал советы, когда имеет смысл пойти на урегулирование спора в досудебном порядке, а когда — предстать перед судом.
В округе Стоун проживало меньше всего избирателей, и Дубиссон победил в нем, набрав на тридцать один голос больше. Джесси не собирался терять округ снова. Он огорошил Иган, предложив ей принять участие в гонке за пост окружного прокурора. Участие трех кандидатов ослабило бы Дубиссона еще больше, заставив переключить часть внимания и материальных средств с Джесси на Иган. Участие в гонке позволит ей получить известность, в которой нуждается каждый юрист из маленького городка. Договоренность была простой: если Иган согласится участвовать и проиграет, Джесси сделает ее помощником окружного прокурора, если займет этот пост.
Сделка заключалась в рамках жесткой политической игры, но в ней не было ничего неэтичного. Джесси видел Иган в деле и знал, что у нее есть потенциал. Кроме того, ему нравилась идея иметь в своей команде крутую женщину-прокурора.
В апреле Иган Клемент официально вступила в гонку за пост окружного прокурора. О сделке, разумеется, ничего не говорилось, и она была скреплена только рукопожатием.
* * *
Сдав в начале мая последний экзамен, Кит поспешил домой, чтобы сразу же с головой окунуться в работу уже набравшей обороты предвыборной кампании. Не в силах смириться с поражением четыре года назад, он постоянно поддерживал отца в решении баллотироваться вновь. Его увлекла политика, которой он отдавался со всей страстью, и он был так же, как и Джесси, полон решимости победить, и победить по-крупному. Кит подумывал о продолжении занятий на сессии летней школы, но нуждался в перерыве. Первый год учебы завершился успешно, оценки впечатляли, но он предпочел бы провести предстоящие три месяца в суровом мире политики на Побережье.
Кит написал первые агитационные листовки и держал их наготове на случай, если Дубиссон опять начнет свои фокусы с прямой рассылкой. Долго ждать не пришлось. В первую неделю июня район был наводнен рекламой, повторяющей главный лейтмотив кампании действующего окружного прокурора «непримиримый борец с криминалом». Там приводились статистические данные об обвинительных вердиктах в девяноста процентах судебных разбирательств и все такое. На помещенной в рассылке фотографии Дубиссон, снятый на судебном заседании, сердито тыкал пальцем в невидимого свидетеля. Приводились отзывы жертв преступлений, в которых они выражали безграничное восхищение прокурором, отправившим за решетку преступников. В материале не было ничего оригинального, просто обычная агитка действующего окружного прокурора. Пока в плакатах и рекламных листках не говорилось ни слова ни о Джесси Руди, ни об Иган Клемент, они были правдивыми и довольно сдержанными.
 
Предвыборный штаб Руди быстро нанес ответный удар, и удар сильный. В материалах рассылки перечислялось семь нераскрытых убийств за последние шесть лет. Семь убийств, которые по-прежнему находились в категории «оставшиеся безнаказанными». Вывод напрашивался сам собой: окружной прокурор слабо справлялся с серьезными преступлениями. Строго говоря, Дубиссон и не мог никого преследовать в судебном порядке за убийства, которые правоохранительные органы почти не расследовали. Не менее пяти из них были связаны с бандитскими разборками, а Фэтс Боуман никогда не проявлял интереса к сведению счетов между бандитами. Но об этом в рассылке штаба Руди не говорилось. Далее в ней перечислялись преступления, которые заканчивались задержанием и наказанием. Львиную их долю составляли мелкие кражи со взломом, мелкие сделки с наркотиками, насилие в семье и вождение в нетрезвом виде. Внизу жирным шрифтом был напечатан слоган, который запомнят и будут повторять: «Рекс Дубиссон — непримиримый борец с магазинными воришками».
На следующей неделе на рекламных щитах вдоль автострад 90 и 49 появились написанные жирным шрифтом строки: «РЕКС ДУБИССОН — НЕПРИМИРИМЫЙ БОРЕЦ С МАГАЗИННЫМИ ВОРИШКАМИ».
Главный козырь, который имелся у окружного прокурора на руках благодаря пребыванию на этой должности, исчез в одночасье. Он отказался от привычного определения «непримиримый борец с криминалом» и отчаянно пытался найти ему замену. Неожиданно заболев, Рекс не смог присутствовать на грандиозном пикнике и политическом митинге в честь Дня независимости. Горстка его волонтеров раздавала брошюры, но помощников Руди оказалось намного больше. Джесси произнес пламенную речь, в которой подверг критике своего соперника за отсутствие. Затем он затронул тему, которая наводила ужас на всех законопослушных граждан. На Побережье хлынул поток наркотиков — сначала марихуаны, а теперь и кокаина, — а полиция и прокуратура либо умышленно закрывали на это глаза, либо на этом наживались, либо просто не желали что-то делать.
Публично Джесси никогда не упоминал ни Фэтса Боумана, ни клику владельцев ночных клубов. Приближалась война с ними, но он подождет избрания, прежде чем ее начать. Однако в частном порядке он называл всех поименно и обещал вывести из бизнеса.
* * *
За две недели до августовских предварительных выборов кампания Дубиссона оживилась радиорекламой, превозносившей его двенадцатилетний опыт. Он был прокурором-ветераном, отправившим за решетку сотни преступников. В свой звездный час семь лет назад он добился в суде признания виновным некоего Рубио, убившего жену и двоих детей. Это было легкое дело с большим количеством улик, которое мог бы выиграть любой третьекурсник юридического факультета. Присяжные вынесли смертный приговор, и Рубио теперь ждал в камере смертников приведения приговора в исполнение. Для любого окружного прокурора в южных штатах, известных как «пояс смертной казни» Америки, не было большего достижения, чем отправить человека в камеру смертников. В рекламной агитке Дубиссон хвалился осуждением и клялся присутствовать, когда Рубио поведут в газовую камеру. В штате, где семьдесят процентов населения верили в справедливость смертной казни, агитка сработала.
Затем Фэтс Боуман пустил в ход деньги, и Дубиссон разместил в эфире телерекламу. Телестудия Билокси была единственной на Побережье, и мало кто из местных политиков мог себе позволить воспользоваться ее услугами. К концу июля у избирательного штаба Руди почти закончились деньги, и он не мог ответить на натиск. Тридцатисекундные ролики противника были сделаны профессионально, умно и убедительно. В них Рекс Дубиссон представал жестким окружным прокурором, ведущим непримиримую борьбу с вероломными наркоторговцами из Южной Америки.