Однажды во Франции (ЛП)

Брайони больше не могла бороться со своими мыслями. Она закрыла глаза и вспомнила тот день, когда все изменилось. Как тысячу раз просмотренный фильм, воспоминания прокрутились перед ее глазами.
* * *
Когда они выходят из дома, Роб сворачивает за угол, и Ханна неохотно останавливается, ворча:
— Это все, что мне нужно. Это твоя вина, Брайони. Если бы я осталась внутри, он бы не осмелился заговорить со мной.
Он в вязанной шапке и в пальто с поднятым воротником. Он протягивает руку и кладет ее на плечо Ханны.
— Нам нужно поговорить, — произносит он.
— Не сейчас. Я должна отвести Брайони в парк.
— Я пойду с вами, и мы сможем поболтать.
— Нет, — говорит она, как всегда сжав губы, когда находится в плохом настроении.
Роб и Ханна уходят вместе. Брайони не уверена, что это значит, но, когда мамы и папы всю ночь нет дома, Роб приходит посмотреть телевизор, а Ханна сидит с детьми. Брайони нравится Роб. Он не смеется над ней, когда у нее случается приступ. Он добрый и всегда приносит ей сладости. Она любит маленькие квадратные конфеты со вкусом колы, завернутые в бумажный пакет. Она знает, что он нравится Ханне, потому что видела, как они целовались на диване. Но они ее не заметили. Однажды ночью она прокралась вниз, чтобы попросить стакан молока, но увидев, что они лежат на диване и целуются, на цыпочках поднялась наверх.
Здесь довольно холодно. Брайони становится скучно. Ханна и Роб все еще разговаривают. Роб сегодня не принес с собой никаких сладостей, и они, кажется, совсем забыли о ней. Они разговаривают вполголоса, и Брайони не слышит, что они обсуждают, но по позе Ханны она понимает, что это серьезный взрослый разговор. Они не держатся за руки и не целуются, как обычно.
Ноги Брайони начинают мерзнуть, и она хочет пойти в парк. Ей больше всего нравится карусель. Ей нравится, как небо вращается вокруг нее, все быстрее и быстрее, когда она откидывает голову назад и смотрит на него широко открытыми глазами. Она убирает свою руку от руки Ханны.
Она откидывает голову назад и крутится, как на карусели, раскинув руки. Облака кружатся вокруг ее головы, дыхание замирает. Она останавливается, чувствуя головокружение, и замечает на дороге Табса. Табс — маленький черный щенок лабрадора, который живет в доме напротив. Похоже он снова сбежал со своего двора. Он всегда убегает, чтобы найти кого-то, с кем можно поиграть. Иногда он появляется в их палисаднике, и Ханне приходится отводить его домой. Он ласковый, счастливый пес. Всякий раз, когда он видит Брайони, вскакивает и облизывает ее нос. Она любит Табса. Она хочет такую же собаку, как он. Он был бы хорошим другом, как пес Тимми из «Великолепной пятерки», которую она читает. У Брайони нет друзей. Дети теперь считают ее странной. У нее бывают моменты, когда она взмахивает руками без всякой на то причины, или ее глаз дергается, или плечо подпрыгивает. Они начали давать ей ужасные прозвища. Если бы у нее был щенок, то ей было бы плевать на детей.
В данный момент Табс гоняется за пластиковым пакетом. Ветер гонит пакет вниз по дороге и щенок преследует его, высунув язык и прижав уши. Брайони перестает кружиться и направляется к пакету. Она поймает его и сыграет с ним в перетягивание каната. Она выбегает на дорогу; пакет уже недалеко. Она слышит крик позади себя. Табс перестает гоняться за пакетом и удивленно смотрит на нее, когда она внезапно поднимается высоко в воздух и в невесомости несется вверх к пушистым облакам.
Брайони в замешательстве. Она чувствует, как воздух со свистом проносится мимо ее ушей, и думает, не катается ли она с Ханной на качелях в парке. А потом солнце гаснет.
  
ГЛАВА 9
 
Вторник, 11 июля — утро
Сверкающий белый «Фольксваген Поло» подъехал к дому номер тридцать два по Аспен-драйв. Оглядывая фасад родительского дома, Брайони испытывала чувство грусти. В этом доме она прожила большую часть жизни, но сейчас она казалась себе здесь чужой. Брайони не успела подойти к двери, как на пороге появилась мать с уставшей улыбкой на лице и тихо проговорила:
 
— Входи, дорогая. Он уже проснулся и сидит в гостиной. Он с нетерпением ждет встречи с тобой. Я приготовлю чай.
Брайони обняла мать. Она почувствовала, что мать еще больше похудела за эту неделю и казалась хрупкой, как стекло. Брайони представила, что если она обнимет ее слишком сильно, то Джеральдина разобьется вдребезги.
Она направилась в гостиную. Словно карлик, отец сидел в своем любимом большом кожаном кресле с высокой спинкой, с одеялом на коленях и открытой книгой, небрежно лежащей на коленях. Его глаза были закрыты, дыхание — почти бесшумным и тонкая струйка слюны стекала из уголка рта. Брайони подняла книгу и положила на стол, чтобы та не упала. Его глаза распахнулись.
— Ханна? — пробормотал он. — Это ты?
— Нет, папа. Это Брайони.
— Брайони, — невнятно произнес он ее имя. — Я думал, ты на работе.
— У меня сегодня нет занятий, папа. Семестр закончился. Я пришла посмотреть, как ты.
Он выглядел озадаченным. Он почесал седую бороду. Редкие седые волосы торчали на затылке. Брайони никогда не видела его таким неопрятным.
Он попытался заговорить:
— Не хорошо.
Брайони почувствовала, как ее душа разрывается. Чтобы сдержать слезы, она оглядела знакомую комнату. В углу стояло пианино, покрытое тонким слоем пыли. Брайони не играла на нем. Оно было куплено для Ханны. Фотография, сделанная на выпускном вечере Брайони, стояла на комоде на почетном месте. Брайони училась в Королевском колледже Кембриджского университета, как и ее отец. В отличие от него, она не испытывала страсть к истории и предпочла изучать английский язык.
День, когда она закончила школу, был полон эмоций. Ее мать, одетая в модный костюм-двойку и большую красную шляпу, плакала от гордости. Отец, как какой-нибудь эксцентричный профессор, был в очках с металлической оправой, галстуке-бабочке и костюме. Он улыбнулся ей, но атмосфера напряженности витала в комнате. Они не упоминали имени Ханны, хотя все думали о ней в тот знаменательный для Брайони день.
Мать Брайони вошла в комнату с чайным подносом. На нем стоял знакомый китайский фарфоровый чайничек с выцветшим рисунком. Она отважно улыбнулась и вытерла слюни на лице мужа носовым платком.
— Принесла тебе чаю, Дерек, — она говорила с ним, как с ребенком.
Он послушно кивнул и потянул за одеяло, пальцы перебирали невидимые нити, он изо всех сил пытался сформулировать свои мысли.
— Брайони здесь.
— Да, Дерек. Она принесла еще один торт. Твой любимый — «Лимонный дождь». Разве это не мило?
— Папа, хочешь, я отрежу тебе кусочек? — спросила Брайони.
Вечером, вернувшись домой, Брайони почувствовала себя подавленной. Ей становилось все труднее навещать отца и мать, сохраняя при этом позитивный настрой.
Сегодняшний визит к родителям был болезненным и утомительным. Необходимость найти сестру горела в ее груди и была всепоглощающей. Школьные каникулы в самом разгаре, и ей больше не нужно беспокоиться о своих учениках. Она налила стакан холодной воды и включила ноутбук, чтобы написать новый пост для Ханны, но через несколько секунд ее телефон запищал. Она прочитала:
Хочешь повеселиться? Приходи. Предполагалось, что это будет романтическая ночь, но Шон пытается разжечь свой новый барбекю, и у нас есть несколько кусков коровы для жарки. Пожалуйста, помоги.
Брайони не могла сдержать улыбку. Мелинда и Шон были замечательными друзьями. Без сомнения, они все спланировали. Мелинда могла предположить, что Брайони расстроится после визита к родителям. Брайони немедленно выключила ноутбук и в спешке не заметила мигающего значка конверта в правом углу экрана, который предупреждал о появлении письма в папке «Входящие».