Полибий и его герои

Вдруг случилось неожиданное событие. Арат в своих мемуарах описывает этот эпизод во всех подробностях. Жил в то время в Сикионе один известный банкир. Арат держал у него свои деньги, притом деньги немалые. Мы видели, что еще раньше, во времена освобождения Сикиона, Арат был настолько богат, что мог не только покупать оружие, но даже нанять отряд наемников. Теперь же он ежегодно получал золото от Птолемея. И вот однажды к этому банкиру пришли три незнакомца и принесли несколько золотых вещей. Вещи были довольно ценными, а люди казались подозрительными. Банкир решил выведать, кто они такие. Ему удалось разговориться с одним из них. Звали его Эргин. Выяснилось, что все они братья, родом сирийцы. Четвертый их брат служит наемником у коринфского тирана. Они воспользовались случаем и украли у тирана немного золота. Банкир рассказал об этом Арату. Тот сразу загорелся и просил свести его с братьями. Когда Эргин пришел к банкиру с очередной порцией золота, тот засмеялся и сказал:
— Что же это, мой милейший, из-за какой-то горстки золота вы грабите царскую сокровищницу, а ведь могли бы один час своего времени продать за громадные деньги!
На недоуменный вопрос Эргина банкир многозначительно посмотрел на него и предложил познакомить с одним человеком. В тот же вечер в доме банкира сириец увидел Арата. Арат сказал, что они получат 60 талантов, если помогут ему взять Акрокоринф. Если же все сорвется, он даст каждому талант золотом и дом. Эргин не устоял. В план свой, однако, он посвятил только одного из братьев, Диокла, того, который служил у тирана. Остальным он, по его словам, не доверял. У Арата не было обещанной суммы. Он мог бы занять у друзей, но боялся, что начнутся разговоры и поползут слухи. Поэтому с наступлением темноты он снес все свое столовое серебро и драгоценности жены банкиру в качестве залога. Договорились, что ночью человек Арата осмотрит стену вместе с Диоклом, все измерит, запишет и доложит Арату. Выбор пал на Технона. Это был доверенный раб Арата, который постоянно выполнял подобные поручения и чуть ли не каждую ночь с фонариком и с измерительной линейкой бродил у какой-нибудь стены. Условились так: Технон должен был найти за городом уединенное место, оно называлось Петух, и ждать там Диокла. На вопрос, каков этот Диокл, Эргин объяснил, что он смуглый, кудрявый, похож на него.
Как только стемнело, Технон отправился в путь. Он отыскал Петуха и стал ждать. К нему подошел какой-то человек. Технон вгляделся — незнакомец был смуглый, кудрявый и как две капли воды похож на Эргина. И все-таки осмотрительный раб спросил, знает ли он Эргина. «Это мой брат», — был ответ. Больше Технон не колебался. Он протянул незнакомцу руку и тотчас же засыпал вопросами. Тот закивал и повел его к городской стене. Они были уже близко от ворот, когда столкнулись с самим Эргином, который шел им навстречу. Увидав Технона об руку с незнакомцем, Эргин замер, потом бросил быстрый взгляд на Технона и «движением глаз приказал рабу бежать и сам последовал его примеру». Увы! Технон повстречал третьего брата, Дионисия. Тот сразу понял, что перед ним вражеский лазутчик, и намеревался отвести его прямо к тирану.
Оба мчались, как сумасшедшие, и влетели в дом Арата с криком: «Все погибло!» Арат выслушал их сбивчивый и взволнованный рассказ и велел Эргину немедленно возвращаться назад, найти Дионисия и обещать любую сумму, лишь бы он молчал. Всю ночь Арат был как на иголках. Об Эргине не было ни слуху ни духу. Может быть, он уже схвачен. Под утро дверь, наконец, открылась и… вошел Эргин об руку с Дионисием! Тут все домочадцы кинулись на Дионисия, повалили его, связали и заперли в чулане (Plut. Arat. 18–20).
Однако стало ясно, что медлить нельзя — план их мог раскрыться с минуты на минуту. Поэтому, как только спустилась тьма, Арат выступил. На сей раз у него был довольно большой отряд, человек около 400. «Но даже они — за немногим исключением — не знали и не понимали, что происходит». Лето было в самом разгаре. Ночь была теплая, ясная, воздух прозрачен и, как на зло, опять сияла полная луна. Виден был каждый волосок, оружие воинов блестело в лунном свете. Арат молился об одном — чтобы луна скрылась. И вдруг небеса вняли его мольбе. Нежданно с моря подул ветер, небо затянулось тучами. Они стояли уже у ворот Коринфа. Арат приказал воинам разуться. Теперь они неслышно крались босиком в полной тьме. Эргин с несколькими товарищами пошел вперед. Они уложили на месте стражей, охраняющих ворота. Воины Арата достали лестницы, приставили к стене и стали бесшумно подниматься. Арат одним из первых спрыгнул на землю. За ним последовало несколько смельчаков. Остальные собирались сделать то же, и тут произошла катастрофа. Вдруг вдали показались четверо караульных с факелами. Они шли навстречу отряду и были видны как на ладони. Арат быстро сделал знак своим: они спрятались в глубокой тени каких-то развалин. Когда стража поравнялась с ними, они выскочили из укрытия. Враги не ожидали нападения и были тотчас же убиты все, кроме одного. Тот вырвался из рук воинов и, окровавленный, с разбитой головой, побежал по улице, вопя: «Неприятель в городе!» «Сразу загремели трубы, весь город проснулся и пришел в движение, улицы наполнились бестолково мятущейся толпой, зажглись многочисленные огни, — отовсюду несся глухой неясный гул». Воины Арата, находившиеся по ту сторону стены, услышали шум и крики и не решились следовать за предводителем. Так и случилось, что Арат остался в неприятельском городе всего с сотней товарищей. Но он уже ни на что не обращал внимания и стремительно бежал через город, туда, к воротам, ведущим к Акрокоринфу.
 
Выбежав из ворот, Арат «упорно взбирался по круче, но вначале подвигался медленно и с большим трудом, потому что потерял тропинку, которая, бесконечно петляя и прячась в густой тени громадных камней, вела к крепостной стене. Но тут… луна каким-то чудом проглянула сквозь облака, осветив самую трудную часть пути». А в городе царила паника и суматоха. Воспользовавшись смятением, оставшиеся 300 воинов наконец тоже перелезли стену. Но ни Арата, ни дороги к Акрокоринфу они отыскать не могли. Тогда они укрылись в какой-то пещере у дороги, не зная, что предпринять. Вдруг они услыхали страшный рев труб — это в гору поднимался большой македонский отряд, преследовавший Арата. Воины выскочили из укрытия и ударили на македонцев. Те разбежались в паническом ужасе. В общей неразберихе никто не понимал, что происходит. Эхо, отражаясь о камни, тысячекратно повторяло каждый звук. Скалы ревели, казалось, крики несутся и сверху, и снизу, и из города. Воины все еще стояли в полном недоумении, как вдруг увидали, что к ним спускается Эргин. Он кричал, что шум разбудил стражу Акрокоринфа и наверху давно идет жаркий бой. Но у Арата почти нет людей, и македонцы забрасывают их камнями и дротиками. Воины немедленно устремились наверх. Уже светало, когда они поднялись, отбросили македонцев и ворвались в крепость. «Солнце первыми своими лучами озарило их подвиг». Акрокоринф был в руках Арата!
А внизу, в Коринфе, по-прежнему царило смятение. Люди жадно ловили слухи. Уже занялся день, когда они узнали, что случилось этой ночью. Восторгу их не было предела. Несметные толпы народа, ликуя, отовсюду хлынули в театр. Театр был уже полон до краев. Все волновались, кричали, вопили, спрашивая, где же их освободитель, где этот великий герой? И вот на сцену вышел Арат. Боже! Как мало походил он на театральных героев! Перед зрителями стоял человек в запыленных доспехах. Он снял шлем, и все увидали бледное измученное, осунувшееся лицо. Он еле держался на ногах, его шатало, и, чтобы не упасть, он опирался на копье. Разразилась буря приветствий. Народ неистовствовал. А он все стоял, опершись на копье. Наконец он собрался с силами и заговорил. Он сказал, что отныне они свободны, и впервые за много лет вручил им ключи от ворот (243 г.) (Plut. Arat. 16–23). «Римляне, — говорит великий греческий писатель Плутарх, — восхищаются Филопеменом и называют его последним из эллинов, словно после него Эллада великих людей уже не рождала. А я полагаю, что последним из греческих подвигов был подвиг Арата» (Plut. Arat. 24).