Мой прекрасный враг (СИ)

– Ну… у меня нет желания ехать, – настаивала на своем Полина. Неужели реально боялась высоты? Хотя, какая разница, боялась и боялась.
– Не трусь, – прикрикнул Денис, будто от его радостных оров что-то зависело.
– Да я не трушу. С чего ты вообще взял, что я боюсь? – Королёва оглянулась, одарив тяжелым недовольным взглядом Арского.
– Быть рядом с вершиной и не побывать наверху – это странно. Но если ты боишься… – поддакнула Нина.
– Я не боюсь! – теперь уже и блонда повысила голос.
– Бояться нормально, – давил Денис, ерзая на заднем сидении. Я завернул в сторону парковки и, найдя свободное местечко, припарковался. К нам подбежал парнишка, взял двести рублей за стоянку и довольно быстро отчалил к соседним автомобилям, что прибывали и заполняли поляну.
– Да с чего вы заладили? Я не боюсь! Ясно! – Королёва резко выскочила из машины, громко хлопнув дверью. Я не успел и слова сказать, как ее худенькая фигура начала стремительно отдаляться.
– Идиот, – прорычал, буравя друга и его девушку.
– Что мы такого… – надулся Дэнчик.
Дождавшись, пока друзья выйдут на улицу, я закрыл тачку и ринулся по следам Полины. Не знаю почему, но мне показалось, ее пугал подъем, только девчонка не хотела или не могла в этом признаться. Может, и надо было заткнуть ребят, какого черта я промолчал?
Пройдя мимо домиков с прокатом, я увидел у кассы Королёву, она взяла билет и уже шла к железным ступенькам, которые вели на посадку. Пришлось ускориться с покупкой пропуска, чтобы нагнать блонду. Я уже думал, не успею, но Полина почему-то пропускала людей перед собой, словно ждала чего-то или искала причину не подниматься.
А потом, когда отдыхающих уменьшилось, она ожила и двинулась к вагончику, усаживаясь в свободную кабинку, куда следом вошли два сноубордиста, предварительно запихав в разъемы для досок оборудование. Ускорив шаг, я буквально на последней секунде заскочил внутрь канатки, усаживаясь рядом с Королёвой.
– Максим, – удивленно прошептала она, разглядывая меня, будто приведение.
– Еле успел. Ты шустрая, однако.
– Я… я просто… – она сглотнула, скрестив руки и сложив их на коленях. Уж больно взволнованной и нервной выглядела Полина.
– Не обязательно ехать, если не хочешь. Я бы посидел с тобой внизу.
– Я не… – она наклонилась ко мне, будто боялась, что люди напротив услышат ее самый большой секрет. – Я однажды застряла тут. Мне просто страшно немного.
– Застряла? – прошептал я, вглядываясь в лицо Королёвой, которое было слишком близко. Вместо того, чтобы любоваться величественными склонами, горными козликами и пушистым снегом, я залип на губах девчонки: таких чувственных и притягательных. Вот и все, что вертелось на уме. Я ощущал себя человеком, который вот-вот сорвется при виде заветной дозы серотонина. Под ребрами предательски кольнуло: очередной намек, очередное неверное направление.
– Ага, – кивнула она. – Просидела почти два часа одна. Было холодно, одиноко и страшно.
– Поли… – хотел было назвать ее по имени, как подъемник резко дернулся и остановился. Это довольно распространенное явление в горах. Я, сколько ни ездил, частенько попадал в подобную ситуацию. Однако всегда знал – через минут пять все снова вернется в движение. То ли проблемы с перебоем электричества, то ли еще что-то, но не припомню особо серьезных задержек.
– Что… – голос у Полины дрогнул, она разомкнула губы, словно пыталась вдохнуть воздух, которого ей чертовски не хватало. Лицо ее с каждой секундой наполнялось неподдельным ужасом, волна паники рвалась наружу.
– Он сейчас поедет, – дружелюбно поддержал я, но слова, насколько бы мягко и заботливо не звучали, не смогли достигнуть получателя. Королёва вроде и сидела рядом, но судя по тому, что она то дело прикусывала кончик губы, бегая глазами по маленькому стеклянному вагончику, что подвис на уроне почти три с половиной тысячи метров, создавалось впечатление – девчонка не здесь. Она явно вернулась в тот день, в прошлое, которое до сих пор пугало, вызывая животный страх.
– Полин, – позвал я. Коснулся ее плеч, чувствуя, как под одеждой дрожит тело девчонки, так, если бы вокруг гулял пронизывающий холод. Она не притворялась, ей действительно было страшно. И во мне вдруг проснулось желание побороть этот страх, даже если мы находились на невероятной высоте.
 
– Почему она не едет? – лепетала Королёва, ища в моих глазах ответы. Я не знал, что сказать, понимал, ни одна фраза не сможет утешить, дать уверенность в благополучном исходе.
– Максим, – казалось, еще немного и Полина заплачет.
И я поймал себя на мысли, что готов на любой безрассудный поступок, лишь бы Королёва переключилась, перестала думать о плохом. Может то был личный договор с совестью, желание попробовать и отбежать, как от удара тока после, или еще что-то… Но я внезапно потянулся к ее лицу, будто одурманенный одним желанием – поцеловать. Всего секунда разделяла нас от запретной близости, но нарастающая паника в ее глазах, как сигнал бедствия, подтолкнула меня, срывая спусковой крючок. И я под властью неконтролируемой силы накрыл губы Полины, коротко целуя девчонку.
  
Глава 26
 
Сердце чуть не остановилось, и нет, дело было далеко не в подъемнике, который почему-то решил дать сбой. Это Максим, его чувственные губы, вкус ментола и обжигающее дыхание, а еще горячие руки, что сжимали мои плечи. Я будто упала куда-то на мягкое облако, ощущая безграничную свободу, теплоту за ребрами и безмятежность, которая накрыла мое тело.
Однако не успела я осознать, что произошло, как вагончик неожиданно сдвинулся с места, а Ледовский отстранился, разрывая наш короткий, но столь сладкий поцелуй. Пожалуй, это можно было бы назвать моим первым, настоящим поцелуем, потому что от него трепетало все, даже пальчики на ногах поджались.
Максим смотрел на меня немигающим взглядом, словно не особо понимал, что между нами произошло. Я и сама не поняла, лишь ощущала, как щеки накрывает жар, и губы покалывает от волнения. Но когда Ледовский убрал руки с моих плеч и отвернулся, я растерялась. В голове посыпались тысяча и один вопрос: зачем парень напротив поцеловал, а главное, почему он сейчас сделал вид, будто ничего не произошло?..
Я хотела спросить, да только люди, сидящие в кабинке, не давали подобной милости – они и так слишком активно на нас поглядывали, словно мы были их личной кинолентой, в которой пришло время для развязки.
Густо покраснев, я тоже предпочла отвернуться к окну и постараться сосредоточиться на видах, что открывались перед нами. Тем более пейзаж был неповторим, словно какой-то художник расписал картину, где изобразил бесконечное белоснежное покрывало, которое украшало величественные пики гор. Однако, чем больше я смотрела, тем меньше могла думать о местности, возвращаясь к поцелую, что застыл на моих губах.
Когда подъемник остановился на станции «Мир», мы по очереди вышли, и я выдохнула с облегчением, ступая на землю. Все-таки высота – не мое. Воздух на втором уровне оказался не сильно разряженным, но я все равно ощутила давление на виски и небольшую тяжесть в ногах.
– Как ты? – спросил, наконец, Максим. Мы остановились напротив деревянного столика и двух лавок, которые стояли на склоне. Отсюда открывался потрясающий вид на заснеженную трассу. Рядом сидела молодая пара, они пили облепиховый чай, и терпкий запах ягод вперемешку с медовыми нотками парил в воздухе.
– Нормально, спасибо, – тихо ответила, ожидая дальнейшую реакцию.
– О! Ребят, вот вы где! – раздался позади голос Дениса. Они с Ниной шли вразвалочку, улыбаясь.
– Какие виды! – воскликнула брюнетка, ускоряя шаг. Она вытащила телефон и принялась снимать видео, наговаривая что-то следом.
– Поехали дальше? – предложил Дэн.
– Да нет, поезжайте сами, – отказался внезапно Ледовский. Я осторожно глянула на него, с некой благодарностью даже. Мне ведь еще нужно как-то спуститься, наверняка это будет веселым, в кавычках, испытанием.