Червячная передача (СИ)
— Не надела, — округлила глаза Лил. — Мэри позвала с детьми на прогулку, я замоталась…
— Хм, — призадумался я. — Тогда всё не так плохо, как я предполагал… Точнее всё ужасно! — праведно разгневался я. — Миссис Иванова, вы могли погибнуть, чёрт возьми! Почему ты его постоянно не носишь? — требовательно уставился на супругу я.
Дело вот в чем: безопасность Лил и детей строилась на трёх системах. Это общеостровная внутренняя защитная сеть на нанокиборгах, с отдельным кластером квантовых компьютеров и управляющим. Сориентирована она на выявление «скрытников», многомерных аномалий, ну и слежкой за гостями. Внутренние конфликты — вторичная задача. Кстати, этот момент поправлю сегодня же, создав отдельную, «внутриостровитянскую» сеть.
Далее идет портал в убежище. Одна из первых моих разработок, которую надо поправить и дополнить, потому как при создании я слишком углубился в защиту от мозголазов и прочее. Фактически, чёткие программные, а не «обдумываемые» управляющим алгоритмы были на повреждение плоти… процентно. То есть, узкий нож стал опасностью для программы уже в тот момент, когда её работа была ещё нецелесообразна, а объект защиты был уже мертв. Да и вообще доработать надо.
И, наконец, проектор щита, с квантовым компьютером и управляющим, на которых я более всего надеялся. Защита от мозголазов, потому как в области защиты многомерщиной без «доступа» не поиграешь, да и от кучи гадостей и пакостей. И, как понятно, на него я полагался более всего, и соответственно, решил что «провтыкал». В то время как Лил его просто, черт возьми, не носит.
И ведь сама подбирала дизайн, разглядывал я изумрудное колье с бриллиантами, довольно изящное украшение, помимо всего прочего. Параллельно проверил алгоритмы и самого управляющего — да, нанести Лил урон проектором можно, но никак не ножом, пулей, лучом и прочим — квантовый компьютер работает в «единицу времени», то есть, зазора между поставленной задачей и выданным ответом просто нет.
— Почему? — задал я логичный вопрос.
— Оно слишком дорого выглядит, — потупилась Лил.
— Так, я даже не буду ругаться, мог и сам подумать. Сделаю тебе и детям импланты с проектором щита, так надежнее будет, — констатировал я, потирая переносицу. — Но вопрос в другом. Пусть на тебе не было щита, но есть аварийный портал в убежище и защитная сеть нанокиборгов на острове. В чём была моя ошибка — я не дорабатывал программно вычислитель аварийного портала и задал ответы на «взаимную агрессию островитян» Управляющему.
— Погоди, — смущенно сказала Лил, — а почему не сработали Управляющие?
— Так это же куски сознания на биологической основе, можно сказать — куски мозга с частью рефлексов, доработанных и объединенных. Я же тебе говорил, — напомнил я.
— Да, что-то такое было… Стоп, Вир. Ты дорабатываешь сознание и память компьютером, перенося на биологический носитель. А зачем? — вопросительно уставилась на меня Лил.
— А как компьютер… Блин, Лил, я болван, — признал я. — Нет, все не так просто, «среду пребывания» сознания надо будет программно смоделировать, но это осуществимо, а нам не нужен полноценный разум. Я как-то не рассматривал использование слепков как программный код, а ведь очень зря. И даже не оптимизированные они будут работать на порядки быстрее, чем на биологическом носителе.
— Не болван, просто занимаешься очень многим, — на что я отметающе махнул рукой, мол, «не оправдание. — Нет, Вир, ты и вправду не можешь успеть всё, везде и всегда, а ситуация с Мэри — и вправду форс-мажор. Не казнись, но то, что ты придумал…
— Ты придумала, — буркнул казнящийся я.
— Хорошо, мы придумали, — улыбнулась жена. — Сделай. И не только ради безопасности — насколько я понимаю, управляющие — это практически совершенные системы по сравнению с обычными программами.
— Ну, не совершенные, но довольно удачные и требующие крайне мало усилий. А главное, они — часть человека, находятся в одном «информационно-оценочном поле» и понятны на уровне ощущений.
— Слушай, Вир, — замялась Лил. — У меня же, как ты говорил, многомерное улучшение мышления? — на что я кивнул. — А почему я себя временами чувствую такой дурой? И с кулоном… — покраснела она.
— Хм, тут довольно сложно и просто. Смотри, что есть личность? — спросил я.
— Память, ассоциации, реакции и критерии на первичном уровне. Побудительные мотивы, сложные… — начала Лил, но я её перебил.
— Это не экзамен, и первичного уровня хватит. Итак, ты переносишь личность в многомерье, при этом ассоциации, реакции и критерии сохраняются. Многомерное мышление дает лишь увеличение и улучшение памяти и скорости мышления, как будет с нашими управляющими на основе квантового компьютера, — выдал я. — Ну и можно корректировать личность, но делать это стоит аккуратно и только в случае явной и вредящей патологии — в остальном работа с личностью предпочтительна из трехмерья, «перевоспитывая» себя. Механизмы мозга пусть не всегда рациональны и, зачастую, смотрятся глупыми, но надежность и жизнеспособность они доказали.
— Ясно, я как-то, — хмыкнула Лил, — думала, что стану «умной». Но логично и не волшебство, — кивнула она. — А сверхи?
— А сама? — спросил я, на что ответом стали жалобные глаза. — Ты про счётчиков или умников? — кивок, — Ладно, — вздохнул я. — Тессеракты в той или иной степени обладают отпечатком личности прошлых владельцев. Не полных, зачастую безумных у нас — например, носителем мог быть представитель небиологической жизни, вряд ли, но возможно. Другого вида, царства. Да просто — иной, базово и системно иной цивилизационной и культурной формации, сама подумай, какая часть нас — именно «социальные инстинкты», - на что Лил, через секунду, кивнула. — Это раз. То есть, в зависимости от развитости личности носителя и «глубине» оттиска, тессеракт корректирует личность. Дети с тессерактом…
— Нарси! — воскликнула испуганно Лил.
— Ограничил еще вчера, — на что Лил облегченно вздохнула, улыбнулась и чмокнула меня в щёку. — Так вот, тут вопрос «умнее-глупее» понятен, совместимость отпечатка в тессеракте, сопротивляемость программе и прочее. А вот работа тессеракта-счётчика связана не с сознанием… — вопросительно уставился я на Лил.
— А с ним самим, — кивнула она. — Выходит, что там просто объем памяти и ускорение мышления, которое ни дурака умнее не сделает, ни умному ничем, кроме скорости вычислений, не поможет… Скорее отупит! — воскликнула Лил. — Ведь он будет сложные задачи постоянно перекладывать на тессеракт.
— Примерно так, с вариантами, но да. Никакие вычислительные мощности не сделают «умнее», просто дурацкое решение придет в голову не через минуту, а через секунду, — развел руками я. — А с твоим колье глупость даже не в том, что ты не хотела смущать окружающих «богатством» и стеснялась. Просто надо было сразу сказать мне и переработать внешнюю форму, — на что Лил кивнула.
А я, жестокосердно сделав кулоны «неснимаемыми» для родных, занялся вопросом «переноса управляющего на железо». Дело не слишком сложное, но с рядом подводных камней, да и у квантового компьютера был ряд особенностей, для которых наблюдатель, пусть и «урезанный», был фактором искажений. Всё это исправимо, но довольно нудно в работе — изменение-тест, изменение — тест и так далее. Если бы не «игра вероятностями», я бы в принципе не взялся за подобную работу в одиночку — нужна была бы немалая команда.
Но сослагательное наклонение было неприменимо, так что несколько рассеял внимание на новости. Основной, ожидаемо, был годзилла и его исчезновение. Само его появление было отмечено общественностью и оную не порадовало: тон статей выдерживался в стиле «когда следующий удар и сколько таких годзилл ещё».
А вот с исчезновением годзиллы отличились американцы, хотя основных версий было две: Годзилла испугался-таки припершегося Эйдолона (я его не видел, но пусть), не возжелал терять месяцами отращиваемую лапу и убежал. Протекторат ура и прочее. Второй версией был золотой мужик, уже дюжину лет бултыхающейся в атмосфере над Тихим океаном. Оный мужик, которого янки называли Сионом, а я, расово-верно — сионистом, пробултыхался в небесах над Нью-Йорком в одном временном окне с исчезновением годзиллы.