Крах Шейда (ЛП)

— Я тоже, — включилась Сойер.
— Может, вы обе не будете придираться ко мне, пока я тут рожаю? Я знаю, что должна была принять эти гребаные наркотики, но теперь уже слишком поздно.
Все три женщины посмотрели на акушерку. Та кивнула в ответ, подтверждая ее слова. Вида откинулась назад и закричала от боли.
— Я не помню, чтобы мне было так больно, — прокомментировала Лили, прикусив губу от беспокойства за подругу.
— Это потому, что тебе ввели наркоту, — сказала Вида, морщась от боли. — И еще, потому что твой врач до смерти боялся Шейда. Я думала, что у доктора случится сердечный приступ к тому времени, как ты родишь Джона. Вот почему он отказался принимать этого ребенка, — она кивнула головой на выпирающий животик Лили.
— Шейд находится в приемной. Хочешь, я схожу за ним? — спросила Лили, лишь слегка подшучивая. Ее подруге было очень больно.
— Нет! — одновременно закричали все в помещении.
— Хорошо.
Но если Вида не разродится в ближайшее время, Лили собиралась сама устроить акушерке разнос.
Три часа спустя они втроем боролись за право подержать младенцев. Лили стояла, держа одного из них на руках, Сойер в это время сидела в кресле-качалке и качала другого. Их мужья забрали остальных детей на обед и собирались привезти всех обратно в больницу, чтобы пожелать младенцам спокойной ночи.
— Ты уже выбрала имена? — спросила Лили, подходя к кровати, чтобы отдать ребенка обратно в руки матери.
— Да, выбрала, — ответила Вида, прочищая горло.
Сойер принесла второго ребенка и положила его с другой стороны от мамочки.
— Эта, — она кивнула в сторону ребенка, которого Лили держала рядом с собой — будет Кэлли, а эта — Сойер.
Лили стояла и молча смотрела на Виду, лежащую на больничной койке, держащую на руках своих драгоценных малышек. Она не знала, что сказать.
У Сойер не было такой проблемы:
— Это сведет тебя с ума. У тебя будут двойные татуировки с одинаковыми именами.
Лили присела на край кровати:
— Или как насчет моментов, когда мы поедем отдыхать, и будем все вместе?
— Я уже думала об этом, — с сожалением сказала Вида.
— Тогда почему? — спросила Сойер.
— Потому что я смогу пережить это снова, и я не хочу упустить этот шанс, — объяснила Вида.
— Какой шанс? — спросила Лили, протягивая руку, чтобы укрыть маленькую, извивающуюся малышку, которая сбросила с себя одеяло.
— Наблюдать, как маленькие девочки снова растут вместе, как мы. Когда я услышу, как они хихикают вместе, то буду думать, что это Кэлли и Сойер. Когда они будут сводить меня с ума, я буду думать, что они, как Сойер и Кэлли. Но самое главное, я не могу придумать двух лучших тезок.
Лили прикоснулась пальцем к щеке своей тезки.
— Ей повезло иметь таких родителей, как ты и Колтон.
— Им обеим повезло, — сказала Сойер.
Лили смотрела, как малышка Сойер сжимает палец своей тезки в крепкий кулачок.
— У меня есть кое-что для тебя, Лили. Оно лежит там, на столе, — Вида кивнула на столик рядом со своей кроватью.
Лили встала с кровати и взяла в руки толстый желтый конверт.
— Я нашла его пару месяцев назад, когда готовила нашу свободную спальню для девочек. Я сложила в ту комнату наши с Сойер вещи из общей квартиры. В одной из коробок Сойер лежали ее школьные папки. Ее мама сохранила все ее школьные вещи. Когда я просматривала их, то нашла эту фотографию. Я пойму, если она тебе не нужна.
Лили посмотрела на подругу и увидела, что Вида уткнулась лицом в шею ребенка. Ее плечи подрагивали. Лили перевела взгляд на страдальческое выражение лица Сойер.
Лили вернулась к конверту в руках, и достала из него фотографию в рамке. Она посмотрела вниз на изображение в своих руках. На снимке были запечатлены они втроем, когда были детьми, сидящими за маленьким столиком в квартире Сойер. Они явно играли в школу. Вида что-то вырезала, Сойер, очевидно, что-то склеивала, а она раскрашивала. Мама Сойер сделала этот снимок, когда они втроем болтали.
Когда Лили смотрела на фотографию, она не увидела явную небрежность ее грязных волос, ни одежду, которая была не по сезону, ни даже синяка на щеке. Все, что она видела, это любовь и привязанность, которую испытывали три маленькие девочки друг к другу в ту короткую секунду.
 
Лили вернулась и села рядом с Видой на кровать.
— Спасибо, Вида. Я буду дорожить ей. Это была лучшая часть моего детства. Те дни, когда я играла с вами, были для меня очень особенными. Я научилась у вас двоих всему, что необходимо любому ребенку, и что я надеюсь передать своим детям, и я всегда буду благодарна вам за то, что вы меня этому научили.
Лили положила фотографию в рамке на кровать и потянулась к милой малышке, уютно устроившейся на руках у Виды. Рукав ее кофты поднялся, обнажив татуировку на нижней стороне предплечья. На ней были изображены незабудки, окружавшие три белоснежные лилии с именами ее сына — Джона Уэйна, Шейда, Сойер, Виды и Бет, а имена их детей, были написаны внутри маленьких незабудок. В каждой лилии было написано по одному слову — Любовь, Надежда и Вера. Только Колтон мог придать татуировке необходимый последний штрих. Одна часть татуировки была затенена, а другая половина была окутана золотым светом, уносящим тьму ее боли навсегда, оставляя после себя рождение нового начала, которое она разделит со всеми, кого любит.
* КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОЙ КНИГИ *