Канцлер (СИ)

– Не думал об этом… Но ты скорее права, – вздохнул я. – И стариков можно понять: Рейх был грозной силой – и немалой угрозой для всей Европы, так или иначе.
– Нет, Горчаков! Рейх – не был! – Хельга сердито сверкнула глазами. – Он пока еще есть – и будет, пока я жива.
Да уж… Похоже, Георг и Жозеф рановато списали ее высочество принцессу со счетов. Да и мне самому, пожалуй, не стоило видеть в ней несчастную деву в беде. Вряд ли Анну-Марию всерьез готовили занять трон в Вене или учили править – недостаток опыта она с лихвой компенсировала амбициями и волей боевого офицера. И если уж начала «обрабатывать» меня заранее – то и для их величеств грядущие переговоры вряд ли станут увеселительной поездкой.
Рубка будет знатная – такая, что клочья полетят… Знать бы только – от кого и куда именно.
– Как скажешь, фрайин. – Я пожал плечами. – Но ты должна понимать, что все имеет свою цену. И за армию, которая вернет тебе трон, придется заплатить. И хорошо, если только уступками территорий вроде Лотарингии и Эльзаса.
– Думаешь, дело в землях, жадности или каких-то моих капризах? Да плевать я хотела на этих… лягушатников из Эльзаса, – проворчала Хельга. – Конечно, Жозеф получит свое, и твой Павел – тоже. Белград, какой-то нибудь кусок Венгрии и еще что-нибудь южнее – если сможет отобрать у османов. Георг потребует колонии и, возможно, протекторат Британии над Антверпеном и еще парой крупных портов… Не такая уж и большая цена за мир, в конце концов.
– Полностью согласен, фрайин, – кивнул я. – И поэтому – вообще не понимаю, чего ты так боишься.
– Так подумай еще, Горчаков! – Хельга сбросила с плеч одеяло – похоже, от спора и чая с настойкой ей понемногу становилось жарко. – Я почти уверена, что Георг с Жозефом в один голос будут настаивать на признании независимости государств Рейха. И если я хоть на секунду прогнусь и позволю оттяпать какую-нибудь Саксонию – британские войска будут там на следующий же день после указа. В лучшем случае! – Хельга шумно выдохнула через нос и все-таки нашла в себе силы успокоиться и говорить чуть тише. – А в худшем – каждый курфюрст или князек с пустым кошельком и дюжиной пьяниц в личной гвардии решит, что ему тоже можно назвать себя королем. И ты наверняка догадываешься, чем все это закончится.
– Войной, – вздохнул я. – На этот раз – гражданской… можно сказать.
– Именно! Рода вспомнят былые обиды и начнут рвать друг другу глотки, а я ничего не смогу с этим сделать без дозволения Георга или Жозефа. – Хельга устало откинулась на подушки. – А им все это, конечно же, окажется только на руку – ведь можно под шумок выкачать из земель Рейха всё до последней марки и заодно досыта накормить собственные оружейные компании, ничем не рискуя.
– Печальная перспектива, фрайин. – Я не стал спорить – да и, пожалуй, не мог. – И Павел вряд ли откажется от куска такого пирога.
– Так пусть забирает весь пирог целиком! – с жаром отозвалась Хельга. – Если твой император хотя бы немного похож на тебя – мы сможем договориться. Торговые преференции, военный союз, вся Польша целиком – что угодно! Если надо, я даже выйду за него замуж и рожу хоть полсотни крепких и здоровых наследников, только…
– Династический брак? – усмехнулся я. – Действительно – почему бы нет?
– Что угодно! – повторила Хельга. – И взамен я прошу только одного: Рейх должен уцелеть. Ты сможешь выбить это из трех венценосных болванов, Горчаков?
– Понятия не имею. – Честно признался я. – Но после того, что ты тут наобещала – попробовать определенно стоит.
– Спасибо. О большем я не буду даже просить – клянусь!
Хельга улыбнулась – и вдруг, наклонившись вперед, поцеловала меня в губы. И в этом не было ни страсти, ни настоящей благодарности, ни царственного превосходства сюзерена, закрепляющего ритуальным жестом вассальную клятву – да и ничего лишнего я все-таки не обещал. Не было, пожалуй, даже симпатии или дружбы.
Но что-то – было.
– Оу… Чего это ты? – Я чуть отстранился назад. – Вашему высочеству не следует…
– Называй меня Хельгой. Или фрайин – если тебе так больше нравится. – На плечи мне легли горячие ладони. – Хотя бы пока мы одни.
   
Глава 17
 
Я старался ступать осторожно, но мои шаги все равно гулко отдавались эхом где-то в вышине под гигантскими сводами. Ботинки стучали по каменным плитам, и шум казались неуместно-громким – и все же никто не спешил возражать против моего появления. Собор вообще оказался чуть ли не пустым – только где-то со стороны алтаря мелькнула фигура в черном монашеском одеянии – и тут же исчезла. Святые и ангелы сурово взирали на меня с фресок, но, конечно же, молчали – да и вряд ли им было хоть какое-то дело до крохотного человечка где-то там, внизу.
Поезд понтифика прибыл в Болонью еще до рассвета, и у меня нашлась пара часов прогуляться по городу. Не то, чтобы я так уж хотел любоваться местными красотами – но размяться определенно стоило. А именно сюда я свернул только для того, чтобы хоть ненадолго удрать от гвардейцев. Силуэты в темно-синей форме старались держаться позади, но не отходили от меня ни на шаг – и отстали только у огромной двери, ведущей внутрь.
Видимо, посчитали, что в таком месте мне ничего не угрожает.
Кафедральный собор Святого Петра снаружи казался не самым эффектным – масштабным, но слишком уж простым, почти без украшений даже на стене фасада, выложенной из самого обычного кирпича. Зато внутри… внутри он почти не уступал своему великолепному тезке из Рима. Белоснежный камень, лепнина, позолота, скамьи из темного дерева в несколько рядов – я будто прошел через волшебный портал и оказался в здании втрое больше того, что видел с улицы.
– Buongiorno, principe.
От неожиданности я едва не подпрыгнул. Тот, кто приветствовал меня, появился рядом незаметно. То ли умел подкрадываться получше опытного разведчика, то ли воспользовался какой-то хитрой магией. Вряд ли хоть что-то из этого смогло бы сделать человека полностью невидимым – но я мог поклясться, что только что во всем соборе кроме меня не было никого.
– Простите, кажется, я напугал вас. – Высокий мужчина в темно-сером костюме поднялся с лавки мне навстречу. – Или вам просто так непривычен звук итальянской речи?.. В таком случае – позвольте перевести: доброе утро, князь.
Незнакомец перешел на французский с такой легкостью, будто и сам этого не заметил. И я почему-то вдруг подумал, что мы точно так же могли бы изъясняться на английском или немецком… а то и на русском – и любой язык дался бы моему собеседнику с одинаковой легкостью.
Важная птица.
Чуть повыше меня, худощавый – но статный. Смуглое лицо, нос с крохотной горбинкой, внимательные темные глаза – обычный для местного типаж, но какой-то особенно-фактурный. В Петербурге такого человека непременно назвали бы странным словом «породистый». Когда-то черные волосы уже давно поседели чуть ли не целиком – зато росли все так же густо, как в молодости и доставали чуть ли не до плеч. Впрочем, прическа несмотря на длину выглядела предельно аккуратной – как и весь облик незнакомца в целом. На вид ему было пятьдесят с небольшим, и все же я почти не сомневался, что он куда старше.
Может, и чуть ли не вдвое.
– Доброе утро, – пробубнил я, на всякий случай отступив на шаг. – Сеньор…
– Монтанелли. Лоренцо Монтанелли. – Незнакомец едва заметно улыбнулся. – Кардинал-хранитель апостольской библиотеки Ватикана.
Внешне он ничуть не походил на священнослужителя – о высоком церковном сане говорил только громадный золотой перстень с рубином. Кардинал Монтанелли был одет в костюм-тройку, явно сшитый на заказ, с темно-красным галстуком, и во всем его облике неуловимо проскальзывало то, что принято называть выправкой. Я бы не удивился, узнав, что когда-то его высокопреосвященству случалось носить военную форму или мундир служащего из министерства.
Когда-то – но очень, очень давно.
– Вам предстоит непростая задача, князь. Можно сказать, почти невыполнимая для столь юного человека – даже с вашими талантами. – Кардинал чуть склонил голову. – И поэтому ваша персона нам… крайне интересна.