Изнанка Прекрасного (СИ)

– Соглашайся! Будет весело, позовем девчонок, все будут парочками, – Карамельный восторженно задвигал бровями, словно меня должно это заинтересовать.
Пару мне, видимо, определили по умолчанию.
– Нет спасибо, у меня дела, – мой ответ, как девиз по жизни.
– Да брось, Рыжик, какие у тебя могут быть дела? Книжки читать? – тон Меркулова показался мне на мгновение странным, и я напряглась еще сильнее. Пристально глянула на него, пытаясь понять, почему он так меня назвал, но он продолжил. – Забей на все, это же пятница, надо оторваться. И пожалей, в конце концов, Стасона. Он бедный уже заманался ходить с больными яйцами из-за тебя. Просто посидишь со всеми, он будет рад, да и тебе весело, – очень. Просто безудержное веселье
Я уже собиралась возразить, как заметила, что взгляд всех парней направился мне за спину, и в ту же секунду я почувствовала, как огромная рука обхватила меня за талию и спиной прижала к чему-то горячему и твердому.
– Вы че, придурки, возле нее третесь? – услышала я недовольный голос над ухом. 
По телу прошлась горячая волна, и меня бросило в жар. Этот беспардонный и заносчивый тип сейчас нагло и уверенно прижимал меня к своей груди, а когда я попыталась оторваться от него, потянул на себя обратно.
– О-о-о, а вот и ревнивый бычара явился, – засмеялся Алексей. – Вообще-то для тебя стараемся, говнюк, ты неблагодарный.
Ребята всегда общались в таком формате, я не раз слышала подобные оскорбления, которые не имели злого умысла. И мне очень сильно это напоминало мое общение с близнецами.
И это Лешино «Говнюк». Я не мало усилий приложила, что бы не улыбнуться.
– Поясни, – твердо произнес Вознесенский, продолжая крепко удерживать меня.
Вцепился-то.
Что, вообще, за наглость? Раньше он не позволял себе подобного, а после летних каникул совсем охамел. Он вечно пытался пощупать мои волосы, словно они ему покоя не давали, на паре все время наглаживал по руке, вчера вообще за зад ущипнул прямо перед Климовицкой. А главное, с таким невозмутимым лицом.
Краем глаза заметила, что в коридоре, как обычно, стала собираться кучка любопытных студентов.
– В бар зовем с нами вечером, – отозвался Вольный.
– И как, успешно? – спросил Стас за моей спиной уже более мягким голосом, и я почувствовала, как он носом ткнул в волосы на моей макушке, делая глубокий вдох.
Он что, меня нюхает?
Мурашки снова побежали по всему телу, а волоски на руках и спине встали дыбом.
Что за фигня? Похожее ощущение у меня каждый раз было перед гонкой, когда я стояла на старте, выжимая ручку газа. Ощущение адреналина.
– Если б. Как ты и говорил, хер уломаешь, – продолжил Антон. Они говорят обо мне? –Ладно, мне в деканат надо. Пока, голубки! – махнул рукой и направился в противоположную сторону, откуда они шли изначально.
– А мне отлить нужно, – хмыкнул Меркулов и сиганул за наши спины, не удосужившись даже попрощаться.
Парни тактично сливались по одному, оставляя нас с Вознесенским наедине, быстро придумывая отмазки на ходу. А вот у Карамельного, кажется, была проблема с фантазией, так как он судорожно пытался придумать причину, что бы смыться, и в итоге ляпнул:
– А мне…А мне бабуле надо позвонить, – и рванул за Вольным.
– У тебя нет бабули, придурок, – засмеялся мне в макушку Стас.
– Похрен! – Тимур, не глядя, махнул на нас рукой.
Вроде взрослые парни, а ведут себя как дети.
Стоило всем друзьям Вознесенского разбежаться, как я снова попыталась вырваться  из мужской хватки.
– Да не дергайся ты! – прорычал Стас и уже двумя руками обнял. – Просто постой так минутку, – более мягко добавил, а потом уже совсем шепотом, – пожалуйста.
Он не просил, он умолял.
Я замерла.
Я совершенно не знала, что делать. Мы стояли, обнявшись, по середине коридора, и он медленно терся носом о мою макушку, задевая резинку, которая стягивала мои волосы в хвост. Я слышала его тяжелое дыхание и чувствовала спиной, как быстро у него стучит сердце.
– Осипова тебя достает? – неожиданно спросил он.
– Нет.
– Врушка, – он говорил все так же тихо, словно боялся нарушить момент. – Она больше не подойдет к тебе.
 
Я итак это знала, ведь тряханула в туалете ее знатно. Но судя по всему, он тоже ей промыл мозги. И кажется, не поверил ей.
Я кивнула. Проблема рассосалась сама собой.
Но появилась другая – его объятья были такими теплыми и…
…приятными.
– Ты точно не хочешь пойти с нами? – зашептал он, обжигая горячим дыханием мое ухо и шею. По всему телу в очередной раз пробежала дрожь, и я прикрыла глаза.
– Точно.
– А со мной? Мы можем провести время только вдвоем, – с надеждой в голосе снова задал он вопрос, который я слышала регулярно последние несколько дней.
В груди перехватило дыхание, и мне на секундочку захотелось согласиться.
Сегодня с самого утра шло все не так, как положено. Я весь день не могла контролировать свои эмоции.
Чертовщина какая-то.
– Нет, – почти уверено ответила, услышав выдох разочарования.
– Жаль. Я буду скучать, – горячие губы прижались к моим волосам, а меня словно кипятком ошпарило. – До понедельника, малышка, – его руки ослабили хватку, и я, почувствовав долгожданную свободу, не оглядываясь, рванула вперед. Щеки горели адским пламенем и все тело трясло.
Что это за хрень сейчас была?
  
Глава 11
 
Рыжая/Бэмби
– Бей резче! Апперкот, твою мать! Ты просрала удар в челюсть! Етить-колотить, что с твоей защитой? – орал тренер. – Блядь, одно и то же каждый раз! – мне в очередной раз прилетело в челюсть. Кажется, я скоро останусь без зубов. Даже каппа не спасёт от его удара. – Сильнее! Снизу, ебаный рот, еще, еще! Контратакуй джебом! Я открылся для чего? – у тренера уже слюна брюзжала в разные стороны, но он продолжал орать на меня, срывая голос. – Срань господня, держи стойку, поставь ноги правильно. Ноги! Следи за ногами! Ты что, в блядских колодках? Что с углом? – мне снова прилетело по челюсти. –Ноги! Твою мать, они у тебя из жопы что ли растут? – сегодня я отхватывала от него как никогда. В голове уже было месиво, так как припечатал он меня от души, но даже сейчас, чувствуя, что выжата как лимон, я не смогла сдержать усмешки.
– Тебе смешно, блядь? – заорал он на весь зал, от чего все дернулись и поджали шеи в страхе. Дедуле было под сраку лет, но страху он наводить умел. – У тебя скоро бой, а ты, как дерьмо в мешке! Да эта змеюка тебя отделяет так, что ты кости собрать не сможешь. А она, блять, ржет! – психанул он, сдирая зубами липучки на своих перчатках, и скидывая их на пол.
– Простите... – я выплюнула каппу, плечом пытаясь убрать пот с лица, который заливал глаза. – Но ноги же реально из жопы растут, – брякнула.
Ох, зря. Пожалею.
– Ты, коза мелая, еще острить мне вздумала? – взревел он так, что я сама невольно сжалась.
Вот никогда не научусь держать рот на замке.
– Час на капле! И только попробуй хоть на минуту остановиться, вырву нахрен твои руки и воткну туда, откуда ноги растут! – рявкнул он и, наклонившись под канатами, покинул ринг.
Ужас. Час долбить каплю. Это же невыносимо.
Ненавидела эту штуку больше всего, а тренер это знал. И каждый раз он наказывал меня именно ей. Наверное, за счет этого у меня и была нереальная скорость и точность при ударе в корпус.
Я била четко, быстро и в цель. 
Представила главный трек из знаменитого фильма детства со Сталлоне, где он тоже так отчаянно молотил каплевидный боксерский мешок, и вообразила себя Рокки Бальбоа –женская версия.
Спустя двадцать минут непрерывной долбежки руки затекли. На секундочку опустила их, что бы кровь прилила к ним обратно, как снова услышала вой прямо у себя над ухом, и от неожиданности чуть не клацнула зубами по языку:
– Штрафные двадцать минут! Халтурить она вздумала.
Вот же старый... дед.
Васильев Петр Аркадьевич. Мастер спорта по боксу, неоднократный призёр мирового уровня. Даже на олимпиаде в каком-то лохматом году участвовал, заняв третье место. Бешеный и дикий дед, сапожник, псих и просто потрясающий тренер.