Няня для дочки миллионера (СИ)
— Самые красивые вареники у Виктории Андреевны, — заявляет Ксюша. — А потом уже у меня. Но я этим первый раз занималась, значит, победа должна быть моей. Правильно?
— Мои произведения искусства вам совсем не нравятся? — ёрничаю я.
— Сойдёт, — благосклонно произносит Ксюша.
— Есть можно, — поддакивает ей Виктория.
Она бросает вареники в кипящую воду, а я поднимаюсь к себе, чтобы переодеться в чистое. Настроение приподнятое. С дочкой мне интересно заниматься даже такими простыми вещами, как готовка. Никогда бы не подумал. В груди становится тесно. Никому не отдам Ксюшу. Ни при каких обстоятельствах.
Мы ужинаем на кухне. Вареники оказываются вкусными и сытными, Ксюша их за обе щеки уплетает. То и дело поглядываю на Викторию. Мне хочется как можно чаще на неё смотреть, угадывать её эмоции, ловить случайные улыбки. Она ест без особого аппетита, загружает грязные тарелки в посудомойку. Ксюша вертится рядом, без устали тараторит:
— А мне понравилось готовить! Но на велосипедах интереснее кататься. Я у Кати завтра спрошу, умеет ли она лепить вареники. А то она хвасталась, что вместе с родителями все-все уроки делает, и на каток ходит, и даже маме помогает цветы выращивать. Я тоже хочу чем-нибудь похвастаться.
— Мы можем сходить на каток все вместе, — предлагаю я.
— И с мамой тоже?
Сколько раз она будет вспоминать Каролину? Это вообще когда-нибудь закончится? Я больше всего боюсь, что Ксюша будет постоянно нуждаться в материнском тепле и участии. Как ей донести одну простую мысль — люди, которых мы любим, не всегда отвечают нам взаимностью? И ничего ты с этим не поделаешь.
— Вряд ли она захочет.
— А если мама не против? Нам было бы весело вчетвером.
Ну как я могу отказать, когда в глазах дочери столько надежды? Что-то я чересчур мягким в последнее время становлюсь. Благо, работы это не касается. Не хватало ещё бизнесом рисковать из-за невесть откуда проснувшейся во мне доброты.
— Только если она не против, — выталкиваю из себя.
— Ура-а-а-а! Я сейчас же позвоню маме и спрошу, хорошо?
Нехотя киваю. Ксюша спешит к себе, мы с Викторией остаёмся вдвоём на пустой кухне.
— Мне иногда кажется, что Ксюше будет интересно любое занятие, которое ты ей предложишь.
Виктория довольно улыбается.
— Разве это плохо?
— Я такого не говорил. Ты отлично ладишь с детьми. Мне интересно, это врождённое качество?
— Не знаю. С племянником я тоже в хороших отношениях. Иногда Лара мне завидует. Говорит, Лёва мне больше доверяет, чем ей.
— Это так?
— Угу. Я часто с ним сидела, когда Лара работала. Лёва очень умный ребёнок, любознательный, энергичный. Я с ним много нового узнаю.
— Например?
— Из недавнего — мы вместе смотрели видео о жизни в тюрьме. А до этого он интересовался денежной системой разных стран. Мне иногда кажется, что Лёва больше меня о мире знает, — с гордостью произносит Виктория.
— Сколько ему?
— Почти десять.
— Я в его возрасте с одноклассниками в футбол играл. А вы с Ларой родные сёстры?
— Нет, двоюродные.
Наш разговор прерывает Ксюша. Она с визгом вбегает на кухню и, не отдышавшись, сумбурно говорит:
— Мама согласна. Она сможет завтра или послезавтра с нами пойти. Классно, да, пап?
— Да.
Однако ничего классного в этом нет. Я был уверен, что Каролина найдёт какую-то правдоподобную отговорку и откажется. Недооценил её. И на попятную уже не пойдёшь, Ксюша должна знать, что её отец всегда отвечает за свои слова.
— Что ж, завтра нас ждёт интересный вечер, — резюмирую я.
Виктория хмурится, а затем отворачивается и начинает протирать и без того чистый стол. Смотрю на часы. Время позднее, пора укладывать Ксюшу. И ни за что на свете не спускаться вниз. Нам с Викторией не следует оставаться наедине. Я не уверен, что смогу держать себя в руках.
Глава 16
Лара всплескивает руками и спрашивает:
— Вы идёте вчетвером на каток, я правильно услышала? — удивлённо таращит она глаза.
— Ага, — киваю. Сажусь на подоконник, телефон повыше поднимаю, чтобы сестра меня видела. Из-за плотного рабочего графика мы пока встретиться не можем, так что обходимся видеозвонками.
— Да уж, ситуэйшн. Не позавидуешь.
— Это ты ещё мягко сказала. Мама Ксюши, как бы помягче выразиться, — запинаюсь я, — в общем, она эгоцентричная наглая мажорка, которой дела нет до собственного ребёнка.
— Неужели всё настолько плохо?
— О да! Она включала Ксюше все части Гарри Поттера, а сама уходила с подружкой гулять. А последние фильмы довольно жестокие, ты сама знаешь. И Каролина очень много лишнего Ксюше наговорила.
— Например?
— Ксюша верила, что папа с мамой разводятся из-за её капризов.
— Вот это, конечно, перебор, — соглашается Лара. — Но насчёт остального я судить не берусь. Материнство не всем легко даётся. И я тоже совершала ошибки, за которые мне теперь очень стыдно. Думаешь, я не включала Лёве фильмы, не предназначенные для детей? Случалось такое, и не раз. И гаджетами пользоваться я никогда не запрещала, он в интернете мог любые видео найти, по сравнению с которыми финал Гарри Поттера — это детский лепет.
— Лар, даже не сравнивай себя с Каролиной. У неё была поддержка родителей, няни, деньги в конце концов!
— И что? Я не говорю, что всё сделанное Каролиной — это правильно и нормально. Нет, конечно. Я лишь хочу донести до тебя одну простую мысль: все мамы ошибаются.
— Я знаю, Лар. Но Каролина — это другой случай. Она с любовником была, пока её дочь скучала на лавочке перед домом. Разве это адекватное поведение?
— Нет, — вздыхает сестра. — Но, может, не всё так просто? Вдруг Каролине помощь специалиста нужна? Я сама мама, и у меня язык не поворачивается осуждать других матерей.
— Теперь я чувствую себя бессердечной стервой.
— Не смей! Твоя реакция вполне понятна, я же через свою призму на всё смотрю, — усмехается Лара и продолжает доверительным тоном: — Знаешь, мне всех мам хочется крепко-крепко обнять и сказать им, что чёрная полоса не будет длиться вечность. Послеродовая депрессия пройдёт, ребёнок перестанет плакать из-за коликов или прорезавшегося зубика, а долгий здоровый сон однажды вернётся в жизнь каждого родителя. И те слова, которые мы в сердцах говорили детям, они, конечно, не забудутся, но наши дети нам их простят.
— Лар, ты меня пугаешь, — напрягаюсь я. Сестра редко говорит о материнстве, не любит грузить других людей этой темой.
— Да мы с Лёвой поссорились, вот на меня и накатило, — трёт она глаза.
— Из-за чего?
— Я снова родительское собрание пропустила. Классная руководительница была недовольна, Лёва расстроился. Он сказал, что папа его успехами интересуется больше, чем я. Меня это задело. Сама понимаешь…
Бывший муж Лары еженедельно созванивается с Лёвой, но видятся они редко, примерно раз в полгода. Денис живёт в курортном городе, однако сына к себе не зовёт. Подарками тоже не балует, от алиментов уклоняется. Но Лёва его обожает, несмотря ни на что.
— И что ты ответила? — волнуюсь я. В этой ситуации нет правых, и обе стороны можно понять.
— Да вспоминать даже не хочу, — мотает головой Лара. — Сказала, что в отличие от Дениса я работаю почти без выходных и не могу из-за какой-то ерунды в школу бегать. Лёва взбрыкнул, я повысила голос… Такое...
— Лар, может, ты всё-таки уволишься? Пусть Денис тебе нормальные алименты платит, а не крохи какие-то. И для сына время найдётся…
— Не буду я ни о чём с Денисом разговаривать! — возмущается сестра.
— Даже ради сына?
— Так, систер, у тебя там своя Санта-Барбара происходит, в ней и участвуй, а я сама разберусь, окей?
— Хорошо, — тяжело вздыхаю я.
Иногда Лара бывает такой упрямой, что аж злость берёт. Она принципиально не хочет добиться от Дениса приличных алиментов, в суд не обращается, хотя имеет на это полное право. И кто в итоге страдает? Да все, кроме Дениса! Тот вообще на расслабоне живёт, вроде бы работает онлайн и хорошие деньги получает.