Школа боевой магии. Том 1 (СИ)
Разбуженный Дёма потянулся всеми четырьмя конечностями и перевернулся на другой бок.
Со стороны кухни послышались возбуждённые голоса.
— Рита с Мариной парней кормят, — пояснила Агафья Ефимовна, поправляя Григорию Ефимовичу и без того лежащее ровно одеяло.
Я представил, как парни сейчас упражняются в острословии рядом с раздачей и мне стало жалко девчонок. Особенно Марину — она такая ранимая, такая хрупкая. А тут двадцать семь… Двадцать шесть, поправил я себя, здоровых парней!
Потом всё стихло, видимо пришёл кто-то из преподавателей и навёл порядок. Интересно, кто? Боря или Игорь Петрович? Или капитан Ерохин? Я представил, как капитан Ерохин ходит между рядами и постукивает ивовым прутиком по ноге, время от времени коротко и хлёстко бьёт особо рьяных острословов, и меня передёрнуло. Нет, пусть это будут Боря или Игорь Петрович. Им не нужен прутик, чтобы мы ловили каждое их слово.
Я переместился за стол, а Агафья Ефимовна присела на край кровати так, чтобы не потревожить котёнка. И он заурчал, затарахтел. Я вздохнул и взялся за ложку. С одной стороны, мне хотелось туда, к парням. А с другой — тут было так по-домашнему уютно, так хорошо, что я снова отодвинул мысли о том, что мне предстоит через две недели.
Я зачерпнул капусты с хорошим куском мяса, и уже понёс было ложку ко рту, как вспомнил про Чёрного. И сам не знаю почему мысленно сказал:
«Жертвую лучший кусок мяса тебе, Чёрный! Ешь!»
Чёрный довольно заворочался и тоже заурчал, как Дёма. Мне даже представилось, как он своей бестелесной пастью пытается жевать…
Я посмотрел на мясо и отправил ложку в рот.
Если бы Чёрный существовал в реальности, я отдал бы ему это мясо на самом деле — не жалко. Потому что это неправильно, когда такой голод, как у него. Человек в такой ситуации теряет разум.
Нет, бывают ситуации, когда надо отказаться от еды, потерпеть. Я сам за последнее время несколько раз оставался без завтрака, обеда, а то и без ужина. Но я-то мог потерпеть. А вот Чёрный, похоже, от голода сильно страдал. И вообще, неизвестно, сколько он голодал.
Как бы там ни было, я умял ужин и пожалел, что маловато, но просить добавки не решился. Агафья Ефимовна с такой нежностью и заботой смотрела на брата, что стало неудобно отрывать её.
Однако, она заметила, что я допил кисель, и спросила:
— Зачем Сан Саныч увозил тебя?
Это произошло так неожиданно, что я растерялся и ляпнул:
— Он поручил мне устроить… — Я запнулся о слово «теракт» и продолжил: —…представление. В торговом центре. Чтобы люди увидели магию в действии.
И я практически не соврал.
— Какое представление? — строго спросила Агафья Ефимовна.
Она смотрела мне в глаза, и я понял, что не могу обманывать её. Но и как есть рассказать тоже не могу. Поэтому пожал плечами и ответил осторожно:
— Я деталей пока не знаю.
Агафья Ефимовна смотрела на меня и ждала продолжения. А я окончательно сник.
— Говори правду! — потребовала Агафья Ефимовна. — Никто не узнает, что ты рассказал.
Если бы не последние слова, я, может, и рассказал бы. Но тут я понял, что говорить нельзя и буркнул:
— Я сказал правду.
Агафья Ефимовна ещё немного побуравила меня взглядом, а потом вздохнула и сказала:
— Дело твоё. Но лучше бы ты поделился.
Не знаю, может, и лучше, но я не мог. И не потому, что Сан Саныч запретил. Просто не мог и всё. Григорию Ефимовичу рассказал бы. Агафье Ефимовне не мог.Глупость, конечно, но вот так.
— Иди отдыхай, — сказала Агафья Ефимовна.
— Может, вам помочь что-нибудь? — спросил я.
— Нужно будет, позову. — В голосе Агафья Ефимовны просквозил холод, и я понял: что-то между нами нарушилось. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь.
Я развернулся и пошёл в свою комнату.
Парни сидели на крыльце и обсуждали Марину с Риткой — какие у них глазки, какие формы… Короче, трепались на тему.
Против обсуждения рыжухи я ничего не имел, а вот обсуждение Марины резануло меня. Но что я мог сказать? Руки прочь от моей девушки? Так ведь не моя она.
Я хотел пройти в комнату, но на меня обратил внимание Николай.
— О, кто пришёл! Привет, дорогой! Ты такое пропустил!
Я глянул на него и усмехнулся. Если он про Марину с Риткой, то я всем нашим парням вместе взятым фору дать могу!
И тут у меня закралась мысль: а может, я ещё что-то пропустил? И я сказал, стараясь, чтобы голос мой прозвучал насмешливо:
— Если ты про Марину и Риту, то я в курсе.
— А которая из них Марина и которая Рита? — спросил Сергей.
Я уже открыл было рот ответить, и увидел, как Мишка бочком отодвигается от меня подальше. Я вспомнил, как чуть не загрыз его… Как Чёрный чуть не загрыз его… Теперь я точно знал, что это был Чёрный. Это не у меня крыша поехала. Но объяснять это Мишке я не стал.
Глава 23
Не дождавшись от меня ответа, Николай засмеялся:
— Да он сам не знает!
Я проигнорировал Николая и повернулся к Сергею.
— А ты пойди, спроси у них. Если захотят, скажут.
— Спрашивал. Не говорят, — Сергей вздохнул так горестно, что все парни заржали.
— Раз не говорят, значит, не впечатлил, — пожал я плечами.
— А ты, значит, впечатлил? — не унимался Николай. — И чем же?
Я вспомнил, как выскочил ночью в одних трусах, чтобы спасти их, как потом напали охранники, как мы сидели в подвале… И тут я понял, что, когда нарисовал трилистник, приоткрылась дверь и дунул ветерок, это Чёрный вселился в меня. А то, что я ещё и облился, когда выливал воду, это вообще ни при чём. Блин! Я облился отравленной водой! Григорий Ефимович лежит чуть живой, а мне по барабану… Почему?
Внутри меня заворочался Чёрный и снова заурчал, и я подумал, что, наверное, из-за него та вода на меня не подействовала. И по эмоциональному отклику Чёрного я понял, что мои догадки верны. И это точно надо было обсудить.
Я, игнорируя Николая, оглядел парней и не найдя Арика, спросил, где он?
Повисла пауза, потом Артём ответил:
— В комнате наказаний, вместе с Ильёй.
— За что⁈
— За то, что ты сбежал. Они из твоей тройки…
— Но я не сбегал… — ответил я, лихорадочно соображая, что делать. — Капитан Ерохин? — спросил я у Артёма.
Тот кивнул.
Я развернулся и отправился к капитану Ерохину.
— Стой, — закричал Артём. — Только хуже сделаешь!
Но я не обратил на него внимания. Потому что наказывать других за то, что меня без моей воли увезли из школы, это идиотизм!
Капитан Ерохин хотел, чтобы я ему доложил о прибытии? Что ж, я ему доложу! Сан Саныч хотел, чтобы я звонил? Что ж, я ему позвоню! Я всё сделаю, как они хотели, и мало им не покажется!
Я, правда, ещё не придумал, что скажу им, но, блин, урою! Магию им нужно! Хрен они получат, а не магию, раз так!
На посту был Женя.
Я надвинулся на него и спросил прямо:
— Где капитан Ерохин?
Женя опешил. Как перед наехавшим танком. Ну, может, и не сильно опешил, но голос его дрогнул:
— Зачем он тебе?
Я усмехнулся. Хотят, чтобы было по их правилам, будет по их правилам.
— Велел доложить, когда освобожусь!
— Считай, что доложил! — Женя поправил автомат.
— Хорошо, — не стал спорить я и достал из кармана телефон, нажал кнопку дозвона и, глядя в глаза Жене, приложил телефон к уху в ожидании ответа.
— Телефон не положено! — зарычал Женя и протянул руку забрать трубку.
— Да? — усмехнулся я и нажал кнопку громкой связи. — Объясни это Сан Санычу, что телефон мне не положен, что капитана Ерохина ты позвать не можешь и что нужные мне люди висят на цепях в комнате наказаний…
Арик и Илья висели на цепях. На Арике был ошейник, на Илье — наручники. Ошейник здорово придушил Арика, но мой друг держался. Илья с задранными руками страдал сильнее.
Я стоял и с ненавистью смотрел на капитана Ерохина, как он пытается отцепить ошейник. Но своими действиями он добился только того, что Арик захрипел, да появились шипы с наружной стороны ошейника. Если бы шипы появились внутри, я урыл бы капитана Ерохина на месте.