Второстепенный: Плата (СИ)

Наверху смолк шум воды, хлопнула дверь. В коридоре раздался быстрый топот и затих, скрывшись в комнате Вадима. Едва слышно скрипнула кровать. Корион разлил вино и достал закуску. Валенсия взяла бокал.
Это было странное и сладкое чувство. Женщина, приготовившая на его кухне вкусную еду, похожий на неё ребенок, встреча, домашняя, обыденная, словно они встречали Кориона так каждый день. Валенсия легко вписалась в атмосферу дома, наполнив её чем-то неуловимо уютным, что исчезло со смертью матери. Как-то так получилось, что они заговорили о чем-то отвлеченном, неважном и очень личном, о том, чем с другими делиться было невозможно. О том, как здорово коллекционировать камни, даже если это речные булыжники, о том, как легко дышится зимой в лесу, о том, как сияют звезды в безлунную ночь, и что придумывать про них созвездия и истории – глупо, но так красиво…
И чем дольше Корион разговаривал с ней, тем всё сильнее ловил себя на желании на самом деле видеть её своей женой. Не потому, что это выгодно и правильно, а потому, что им было бы хорошо вместе.
В какой-то момент Валенсия спохватилась и посмотрела на часы.
- Мне пора, – с сожалением сказала она и зевнула.
- Зачем вам идти сейчас, да ещё по такой темноте? – возразил Корион, указав на чёрное окно. – Оставайтесь здесь. Можно навсегда. Если вас не устроит моя спальня, то я подготовлю комнату по соседству.
- Какой вы настойчивый джентльмен! Хорошо, я останусь. Пока на ночь в соседней комнате, а там посмотрим.
Корион подготовил комнату и даже поделился ночной рубашкой матери, длинной и бесформенной, но отлично сохранившейся. Даже кружева на рукавах не обтрепались. Увидев её, Валенсия молча вскинула брови, отчего разом стала копией брата.
- Я прошу прощения, но у меня больше ничего нет, – невозмутимо сказал Корион. Рубашка висела в его руках сонным привидением. – Или же предпочитаете спать голышом?
Валенсия ничуть не смутилась.
- Благодарю. Люблю винтажные вещи. Кстати, я не думала, что вы настолько беспечный, – перед тем, как закрыть дверь комнаты, спохватилась она.
- Беспечный?
- Я с трудом удержалась от того, чтобы вместо специй насыпать вам в тарелку слабительного со снотворным. За то, что не вступились за Вадима, – с любезной улыбкой пояснила девушка.
Корион вздохнул. Он-то как раз ожидал подвоха и очень удивился, когда в борще оказался всего лишь борщ.
- Как лорд Бэрбоу вообще посмел привязать Вадима к дому? – продолжала Валенсия. – С чего он решил, что имеет на это право? Дети же неприкосновенны!
- Ровно до тех пор, пока не начинают вредить себе и другим, – возразил Корион. – Лорд Бэрбоу на самом деле не использовал ничего криминального, всего лишь обычные чары для малышей. Ими пользуются все родители, чтобы привязать шебутного ребёнка к себе или безопасной территории. На вашего брата эти чары подействовали сильнее, только и всего. Лорд сразу же ослабил их, когда понял, что случилось. Что бы вы о нём ни думали, он благодарен Вадиму за помощь.
Валенсия посверлила Кориона недовольным взглядом и тоже вздохнула. Небольшая морщинка между её бровей разгладилась.
- Всё-то у вас получается случайно, – проворчала она. – И от ваших благодарностей почему-то хочется спрятаться!
Губы Кориона дрогнули в улыбке.
- Увы, такова наша природа. Чем больше Вадим скрывает, тем меньше к нему доверия. Поэтому я хочу побыстрее вернуть его в Фогруф, в коллектив. Ради спокойной жизни ему необходимо наладить общение со сверстниками.
- Мы одиночки и быстро устаём от толпы.
- Я заметил, – хмыкнул Корион и отступил в коридор. – Спокойной ночи. Надеюсь, за ночь вы передумаете возвращаться в город. Среди людей орудует Сопротивление. Для этих фанатиков одинокая молодая девушка – лакомый кусочек.
- И вам тоже добрых снов. Надейтесь, – великодушно разрешила Валенсия и закрыла дверь.
Утром Корион обнаружил в доме только Вадима, с сонным видом моющего на кухне чашки из-под чая. Валенсия ушла, не попрощавшись.
*   *   *
Это оказалось невероятно сладко и невероятно сложно – встречаться с Корионом в своём натуральном виде. Мы с Аем выдумывали дикие комбинации, чтобы не вызвать вопроса “Почему брат и сестра никогда не появляются в комнате одновременно?” За четыре встречи я освоила навык практически мгновенного перевоплощения и переодевания, а Ай научился не только хлопать дверьми и топать, но даже говорить пару фраз моим голосом. Но так продолжаться до бесконечности не могло.
 
Корион с каждым днём становился всё настойчивее в желании оставить Валенсию под своей крышей. От применения приворотов и чар его останавливало только веское “нет” от истинного целителя, подкреплённое тяжёлым предупреждающим взглядом. А уговорить Вадима профессор пытался не единожды. Почему-то приворожить понравившуюся человеческую девушку за её спиной и без согласия он считал приемлемым, но вот получить согласие на это действие её эльтского родича, пусть и несовершеннолетнего, ему было принципиально. Родич категорически не согласился. Как ни странно, профессору этого оказалось достаточно, чтобы не пытаться. В этом была какая-то своя, извращённая честь.
Но Корион Хов не был бы Корионом Ховом, если бы не нашёл приемлемое решение. В чём-то банальное, в чём-то гениальное. Простое, как три копейки. Немножечко обидное. Но очень приятное.
Да. На четвёртой встрече профессор начал меня абсолютно не магически и бессовестно соблазнять с опытом столетнего и пылом тридцатилетнего мужчины. Убийственное сочетание.
Для начала он подчеркнул свой природный запах. Именно подчеркнул, а не облился духами! Причём сочетание трав и каких-то масел тестировал на Вадиме, логично предположив, что раз эльтёныш тащится от ароматов, то для его человеческой, менее чувствительной сестры нужно пахнуть чуточку сильнее. Зашло. При встрече я, как те девчонки из рекламы мужского дезодоранта, с трудом переборола желание уткнуться в меховой воротник его пальто. Он дал мне себя обнюхать, убедился, что всё отлично, и пошёл на приступ.
Когда я во время прогулки по городу задержала взгляд на витрине с булочками, он тут же завёл меня в кафе. В кафе он рассказывал о городе таким голосом, что заслушались все, кто там оказался. Что говорилось – я потом толком так и не вспомнила, но вот как – отозвалось в теле сладкими мурашками. Он бросал на меня такие взгляды, что коленки подкашивались. И даже понимание его действий ничуть не спасало. Когда мой взгляд сам собой начал сползать на его губы, он хищно улыбнулся и сделал контрольный выстрел: взял меня за руку.
Ну взял и взял, да? Меня многие мужчины брали за руку, и ничего. Ха! Они просто не умели этого делать. Они не знали, как выбрать момент, как мазнуть по ладони кончиками ногтей, как опустить свои пальцы на запястье и положить руку так, чтобы искры ощущений рассыпались по всему телу сладким томлением. Я понятия не имела, что у меня настолько чувствительная кожа!
Звякнул колокольчик. В лицо плеснул холодный воздух, немного придержав гормональную бурю.
- Кого я вижу! – проскрипела древняя, словно сама земля, старуха, встряхнула седыми остатками былой роскоши, скинув шапку, и поковыляла в нашу сторону. – А я уж думала, что внуки обознались. Какой эльт в нашем захолустье? А это Корион Хов всё-таки соизволил выйти в люди!
Она остановилась прямо перед нашим столиком. Складки и морщины на её лице собрались в улыбку. Мелькнули красивые керамические зубы. Мутные карие глаза устремили взор на профессора. И вообще бабуля повела себя так, словно меня здесь не было.
В чёрных глазах словно захлопнулись двери. Корион повернул голову странным, каким-то не вполне человеческим движением и неохотно кивнул – будто кукловод дёрнул за нитку. Моей руки он не выпустил.
 
- Здравствуй, Роза, – ровно сказал он и щелчком пальцев выдвинул из-за стола стул. – Время тебя не пощадило.
- Мог бы хоть для приличия сказать комплимент, хотя бы об улыбке, – Роза с облегчением устроилась на стуле, вытянула толстые ноги и небрежно кивнула на меня. – Решил скрасить вечерок?