Не тихий Тихий океан
Русские на подобные проявления «бремени белого человека» смотрели косо, но не встревали, придерживаясь поговорки: «У каждой стряпки свои порядки». Тем более что изменить что-либо не могли. Со своими бы бедами хоть как-то разобраться. Единственное, что удавалось, это оказывать всемерную медицинскую помощь всем нуждавшимся, да еще особо сердобольные матросы подкармливали, обеспечивая постоянный приварок к их котлу со своего стола.
По мере разгребания вороха накопившихся технических проблем вспомнили и об учебе. Начали, как водится, с сигнальных вахт, тренируя их сначала на стоянке обменом сигналами, постепенно дойдя и до шлюпочных битв, что неизменно вызывало огромный ажиотаж у всего населения бухты. Исходя из технических возможностей, но явно слишком редко, в том числе и из-за высокой занятости экипажей, проводили артиллерийские учения, стволиковые стрельбы и тренировки по борьбе за живучесть.
Регулярно курсировавший между гаванью Зеадлер и Симпсонхафеном пароходик «Северогерманского Ллойда» «Суробайя» доставлял все необходимое. Через него же поддерживалось сообщение с Большой землей без использования радио. О неожиданной задержке отправили телеграмму, но пока она с соблюдением множества секретных процедур преодолевала все инстанции, Тихоокеанский флот уже покинул российские воды, и связи с ним не было.
Рано утром 16 октября из Гонконга прибыл пароход «Виллихед» компании «Блом унд Фосс», зафрахтованный Адмираль-штабом для срочной доставки необходимых материалов по дополнительному списку. С ним получили почту из дома, чему очень обрадовались. Газеты, относительно свежие, привозили и раньше, а вот писем не получали уже давно. По этому поводу даже объявили выходной день.
Но и в газетах в этот раз оказалось немало занятного! В штабе Дубасова такой периодикой очень заинтересовались. Сразу в нескольких с первого взгляда бросалась в глаза большая карта Тихого океана, очевидно, кочевавшая из издания в издание. Она была почти сплошь испещрена крохотными значками в виде молний.
Как явствовало из статей, так обозначались точки, где какое-либо из торговых судов имело встречу с русскими вспомогательными крейсерами в течение последних двух недель. И это только те, что успели сообщить об этом по радио. В последнее время появились еще и аналогичные донесения торговых агентов сразу из нескольких портов восточного побережья Великого океана. По заверениям авторов многочисленных опусов, межконтинентальные телеграфные линии буквально раскалились от тревожных сообщений. И их количество только увеличивается.
Учитывая, что на схеме гуще всего «искрило» вдоль побережья обеих Америк, предположили, что это местные репортеры в погоне за тиражом чего-то приврали. Считалось, что так далеко забраться наши вряд ли могли. Но по мере обобщения материалов установили: началось все еще в первых числах месяца с сообщения о каком-то английском судне с грузом селитры для Японии, потопленном русскими недалеко от Вальпараисо. Все прочие сигналы также подтверждены документально и принадлежат реальным судам, значащимся в списках Ллойда.
Большую часть из них в итоге отпустили, так что с достижением ими пунктов назначения в самое ближайшее время можно ожидать и оглашения важных подробностей. Но, даже не дожидаясь их, на биржах и страховых рынках началась паника, что являлось косвенным доказательством серьезности происходящего.
Решили, что без союзников здесь не обошлось, однако немецкая колониальная администрация ничего не смогла прояснить, поскольку конкретными сведениями не располагала. Имелась только перепечатка с ленты беспроводного телеграфа парохода «Принц Сигизмунд», возвращавшегося из Рио-де-Жанейро. На днях он должен был появиться в Симпсонхафене, тогда уже от его капитана надеялись получить хоть что-то конкретное.
Такое развитие событий могло спровоцировать резкое усилений охранных мероприятий, проводимых английским флотом на всей акватории океана, который еще предстояло форсировать. Работы резко ускорили, снова вынужденно начав делить на первоочередные, то есть те, что непременно нужно закончить здесь, и прочие, которые можно доделать и по пути к точке встречи. А спецификации по материалам и потребным человеко-часам только разрастались.
Несмотря на максимальную спешку, только 23 октября Дубасов смог выйти в море. К тому времени он уже получил через немцев пару подгоняющих шифровок, а также извещение от передового разведывательного отряда капитана второго ранга Пономарева, что острова Бонин пригодны для организации точки рандеву. Именно там, как и предусмотрено планами, его будут ждать остальные.
Перед выходом всех заболевших креолов отправили на «Суробайе» в ближайшую немецкую больницу, располагавшуюся во Фридрих-Вильгельмсхафене, столице административного округа Земля Кайзера Вильгельма. Там надеялись получить хоть какие-то достоверные новости.
Больных сопровождал наш доктор и двое офицеров. По прибытии на место их любезно принял глава администрации Штукхард. Узнав о главной цели визита, он удивился, тем не менее лично проследил за размещением пациентов в палатах, развернутых в бывшей резиденции губернатора на острове Шеринг.
Эта больница функционировала здесь уже не первый год. Она имела восемь коек для европейцев и 160 для коренных жителей, чего ранее хватало с избытком, однако теперь оказалось недостаточно. После выгрузки всех пассажиров помещения сразу переполнились. Но в итоге все же удалось пристроить всех, прибывших из бухты Зеадлер. Для этого пришлось пустить аборигенов и в «европейские» палаты.
Местным докторам, заметно смущенным столь пристальным вниманием к здоровью папуасов, оставили магарыч в виде ящика шустовского и солидный запас медикаментов. Это сгладило возникшее было недопонимание русских причуд. Медикусы даже отдарились парой мешков кофе, выращиваемого на местных плантациях.
От предложенного путешествия по железной дороге, обслуживаемой упряжками волов, гости отказались из-за нехватки времени. По этой же причине на обратном пути не стали посещать и остров Кабакон, на котором основал свою факторию эксцентричный радикальный вегетарианец, поклонник кокосов и солнца Август Энгельхардт. Хотя пароход проходил всего в десятке миль от его владений.
Шкипер суденышка, попыхивая трубкой, рассказал про него, что, купив эту факторию у Эммы Кольбе, которую еще называют королевой южной части Тихого океана, он сразу объявил на всей территории острова свои законы. В соответствии с ними даже работавшие у него на сборе кокосов аборигены не должны были есть мясо на работе. Только дома, на соседних островах, куда они попадали лишь на выходные.
– Этот чудак уверен, что облагодетельствовал их этим. Ха! Они и так кур едят только по праздникам, а все остальное время – батат, бобы, кокосы и прочую растительность. А сам Энгерхальдт вообще кроме кокосов не ест ничего! Ненормальный какой-то!
Благодаря общительности капитана Крауха, развлекавшего русских беседами на отвлеченные темы всю дорогу до Мануса, путешествие получилось интересным и познавательным. Казалось невероятным, сколько всяких чудных историй можно рассказать о таком глубоком захолустье на самом краю земли.
Вернувшись на эскадру, передали полученную от Штукхарда пачку самых свежих местных газет штабному офицеру и занялись своими делами. Тем временем в бухте успели закончить все работы, провести окончательные расчеты с берегом и хозяевами. Пришло время продолжить путь.
Выход эскадры обставили максимально торжественно, с салютом и оркестрами. Провожавшие пароходы, которых набралось уже целых семь штук, оглашали окрестности гудками и воем сирен, чем распугали птиц и местную живность в джунглях. Все же для этих глухих мест событие из ряда вон!
Когда эскадра выстраивала свой походный ордер, причудливые суденышки местных рыбаков проворно сновали под парусами с обеих сторон. Было видно, что на них проводят какой-то ритуал. Некоторые из офицеров успели поднабраться местных традиций, так что худо-бедно смогли пояснить суть происходящего.